Джош поморщился. При виде идущей к нему Полли и глазах его мелькнул злой огонек. Если уж он сам не может насладиться ее прелестями, то, во всяком случае, сумеет найти им достойное применение!
— Отправляйся на кухню, к тете, и скажи, чтобы она приготовила еще одну кружку белого вина, — приказал он. — Да не простую, а особую, поняла?
Полли кивнула. Знакомый страх вновь охватил ее, когда она представила себе дальнейшее.
— Вино подашь джентльмену. И проследи, чтобы он выпил все до дна, — продолжал Джош. — А потом отведешь его наверх. Кошелек у него, видать, толстый-претолстый, не говоря уж о перстнях на пальцах! — Глаза его сверкнули плотоядным блеском. — Наобещай ему побольше и уложи в постель.
— Нет, Джош! — умоляюще проговорила Полли, хотя и знала, что все ее мольбы бесполезны. — Я не желаю, чтобы опять все было так, как в прошлый раз.
Хозяин таверны ударил ее наотмашь по лицу. Закусив губы, чтобы не расплакаться, она, спотыкаясь, поплелась на кухню. Там ее встретила мужеподобная матрона с толстыми узловатыми пальцами, наблюдавшая за кипящим котлом. Горячий влажный воздух был насыщен всевозможными испарениями и тяжелыми запахами.
Женщина посмотрела на Полли пронизывающим взглядом.
— Что, опять рассердила своего дядю? — спросила она.
— Он мне вовсе не дядя, — огрызнулась девушка, снимая с крючка высокую кружку.
— Что? Постыдилась бы говорить такое! Если бы не он, ты не имела бы сейчас ни своего угла, ни куска хлеба на обед, — укоризненно сказала Пруэ и добавила, понизив голос: — Мы заботимся о тебе как о родной, а ведь ты — всего-навсего жалкое отродье.
В свои семнадцать лет Полли столь часто слышала подобные слова, что давно уже перестала обращать на них внимание.
— Джош просил вас приготовить особое вино, — произнесла равнодушно девушка и протянула кружку Пруэ.
Тетка кивнула:
— Ага, тому самому джентльмену, что сидит в углу, я полагаю. Сначала я думала, что он кого-то ждет, но раз он один, то и беспокоиться не о чем.
Она опустила черпак в дымящийся котел и, наполнив кружку, стала что-то подсыпать в нее из маленького глиняного горшочка, одного из многих, что стояли на полке. Полли молча наблюдала за ней. Она знала, что в таком же точно сосуде хранился у Пруэ белый порошок далеко не безобидного свойства.
Хозяйка что-то сосредоточенно бормотала над кружкой с вином, и девушке вдруг показалось, что в этой закопченной комнате разместилась самая настоящая кухня ведьмы. Полли вздохнула. Должна же быть и какая-то иная жизнь за стенами этой преисподней! Должен же, непременно должен существовать такой мир, где сбываются самые смелые мечты и становятся явью сладостные видения, проносившиеся порой перед ее мысленным взором. Когда-нибудь она выступит совсем на другой сцене и сыграет роль, вовсе не похожую на ту, что навязана ей сейчас этим жалким, подлым существованием в той среде, где крайняя нужда была единственной движущей силой, а петля — почти неизбежным исходом. Все, что ей было нужно, — это покровитель, богатый и щедрый господин, который бы убедился в ее таланте и представил свою подопечную влиятельным в театральной сфере особам. Проблема, однако, заключалась в том, что толстосумы со связями не так-то часто заглядывали в таверну. А если такое и случалось, как произошло это, к примеру, сегодня, то Джош заранее предназначал подобным посетителям совсем иной удел, что полностью лишало тех всякой возможности облагодетельствовать Полли.
Взяв кружку из рук тетки, девушка вернулась в зал. Ей предстояло чуть позже проводить джентльмена наверх, в номер, где под воздействием снадобья Пруэ этот господин потеряет сознание, и, когда он будет лежать там в беспамятстве, Джош со своими дружками обчистят его. Все, что случится с ним потом, после того, как Полли приведет его в указанную хозяином таверны комнату, — уже не ее забота: она свое дело сделала. Девушку попросту вытолкают под лестницу, на грязный тюфяк, и она, оказавшись в своей конуре, заткнет уши, чтобы не слышать доносящихся сверху глухих ударов, скрипа, неразборчивых проклятий, шарканья ног и стонов.
Полли оглядела переполненный зал, размышляя, как бы побыстрее пройти к столику джентльмена. Здешний люд так груб и невоспитан! И сколь отвратительны изрекаемые этим сбродом непристойные шутки! Завсегдатаям таверны ничего не стоило оскорбить девушку. Они беспрестанно норовили схватить ее, словно она была лакомым кусочком на прилавке торговца мясом. А тот господин — высокий, широкоплечий мужчина в бархатном камзоле, с трудом сходившемся на его мощной груди, — казался ей совсем другим.
«В честной борьбе он, пожалуй, одолеет и Джоша, и его дружков!» — пронеслось вдруг в голове у Полли.
Золотисто-каштановые волосы джентльмена блестели при свете лампы, глаза же у него были изумрудно-зеленые. Полли вспомнила, как он смотрел на нее, когда эти пьянчуги хватали ее за бока, и поморщилась от досады: что-то он мог подумать о ней! Откуда ему было знать, что она вынуждена сносить оскорбления, чтобы не оказаться на улице. Будь что будет, но она попытается все же произвести на него благоприятное впечатление и своей изысканной речью, и манерами благородной леди.
Николас наблюдал, как девушка пробирается к нему сквозь толпу. Несколько минут назад он едва сдержался, увидев, как тот тип ударил ее, хотя в общем-то это, конечно же, его не касается. Хозяин таверны знает, что делает, тем более что девушка, по всей видимости, его дочь. И все-таки было нечто омерзительное в безграничной власти этого человека над прелестным созданием.
— Не хотите ли еще вина, господин? — молвила девушка удивительно приятным голосом и, поставив кружку на стол, снова обворожительно улыбнулась ему. — Не позволите ли мне составить вам компанию, сэр?
— Буду лишь польщен, — ответил лорд и, привстав, жестом пригласил ее сесть рядом с собой.
Конечно, особой необходимости в подобном проявлении вежливости не было: ведь он имел дело всего лишь с жалкой потаскушкой с немытыми руками и нечесаными волосами. И тем не менее…
— Может, выпьешь вместе со мной? — улыбаясь, спросил Николас и, положив на стол монету в шесть пенсов, пояснил: — Ужасно не люблю пить в одиночестве!
— Благодарю вас, сэр, — ответила Полли. Вернувшись к стойке, она взяла для себя кружку пива. От Джоша не ускользнул блеск шестипенсовика. Он нетерпеливо щелкнул пальцами, и Полли безропотно отдала ему монету, хотя ей очень хотелось оставить ее у себя. Иногда, если девушке давал деньги кто-то из толпы, загораживавшей ее от взора хозяина, ей удавалось утаить их, но такое случалось крайне редко.
Подойдя затем к столику джентльмена, Полли уселась рядом с господином, поощряя его взглядом к ласкам и вольностям, с тем чтобы все дальнейшее выглядело вполне естественно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82