Ими я поделюсь с вами по дороге в Мервенуэй. Сейчас уже поздно. Ночь не самое подходящее время для серьезных разговоров.
И Даниэль пришлось удовольствоваться этим ответом. Она слишком устала, чтобы обсуждать с графом свое будущее или продолжать политическую дискуссию.
Ночной привратник встретил их у подъезда и с поклоном проводил в холл. Линтон проследовал за Даниэль в Голубую комнату, помог ей расстегнуть пуговицы на спине, распустить корсет и милостиво разрешил лечь в кровать. И перед тем как уйти к себе, он строго-настрого запретил девушке распевать в ванной или под душем, а также предупредил, что наутро ей предстоит очень рано вставать…
Утром Даниэль разбудила служанка. Рассвет едва занимался. Небо было чистым, что предвещало солнечный день. Молли принесла девушке горячий шоколад, теплую воду, а также выстиранный и выглаженный мужской костюм. Мальчик-чистильщик потратил в холле целый час на то, чтобы придать зеркальный блеск ботинкам.
— Завтрак ожидает вас в кабинете рядом со столовой, сэр, — сказала Молли и, сделав реверанс, отошла к окнам, чтобы раздвинуть шторы.
Даниэль зарылась лицом в подушку. Она не хотела, чтобы эта девушка, почти одного с ней возраста, разглядывала ее при ярком дневном свете. Когда же дверь за служанкой наконец закрылась, Даниэль вдруг поразила мысль, заставившая девушку резко сесть в постели. Что стало с платьем, в котором она была накануне? Даниэль ясно помнила, как раздевалась, но куда все подевалось потом?
Девушка оглядела комнату, но ничего не обнаружила. Прекрасная одежда исчезла вместе с похожими на сон воспоминаниями о вчерашнем вечере. Это было ужасно, так как означало, что сейчас Даниэль снова предстоит одеться в мужской костюм и превратиться в Данни — слугу графа Джастина Линтона! А все остальное останется всего лишь волшебным воспоминанием…
Даниэль неподвижно сидела на кровати, уныло смотря в одну точку. Потом тяжело вздохнула. Что ж, ничего не поделаешь! Теперь надо заняться выполнением своего плана, подавив мучительные, как приступы мигрени по утрам, сомнения в его осуществимости. И для этого в первую очередь необходимо поскорее освободиться от невыносимого покровительства графа Линтона.
Приняв окончательное решение, Даниэль сбила свои локоны в некое подобие мальчишеской прически и, спустившись по лестнице вниз, стала искать кабинет, где ее должен был ждать завтрак. В этом ей тут же помогла убиравшая в холле служанка.
В кабинете Даниэль уже ждал Линтон, с энтузиазмом отдававший должное великолепному завтраку.
— А, доброе утро, дитя мое, — фамильярно приветствовал он «слугу», помахав рукой. — Надеюсь, вы выспались?
— Очень даже неплохо, сэр.
Даниэль уселась за стол и не без удовольствия посмотрела на тарелку с искусно приготовленными в соусе почками, сковороду с жареными грибами, вазочку с горкой вареных яиц и большое блюдо с тонко нарезанной ветчиной.
— Разрешите предложить вам немного ветчины? — осведомился у девушки хозяин стола.
— О, будьте так добры, милорд, — с изысканной вежливостью ответила Даниэль. — Просто удивительно, как быстро я привыкла к английским завтракам. Во Франции считается варварством начинать день с мяса.
И она налила себе чашечку кофе. Джастин слегка скривил губы, но в остальном сохранял олимпийское спокойствие, пока девушка наполняла свою тарелку. В кабинете воцарилось долгое молчание.
— О, милорд, — неожиданно воскликнула Даниэль, подняв глаза на графа, — вы не знаете, куда подевалась моя вчерашняя одежда? Я очень боялась, что утром Молли увидит ее и обо всем догадается.
— Я еще вчера обнаружил в себе талант заправской горничной и обо всем позаботился сам. В вашей комнате стоит чемодан со всей одеждой и необходимыми в дороге туалетными принадлежностями. Кстати, надеюсь, что через три дня буду постоянно видеть вас в платьях с кринолинами и нижними юбками.
— Милорд, я уже сказала вам…
— Да, я помню, что вы мне сказали. Но и я вам тоже кое-что сказал. И теперь мы увидим, чей план лучше сработает. Итак, если вы уже готовы, я предлагаю немедленно отправиться в Корнуолл.
— Может… может, милорд, мы все-таки откажемся от этой идеи? — в последний раз попыталась Даниэль уломать своего «опекуна».
— Ни в коем случае, Данни. Я буду покровительствовать вам до тех пор, пока не сдам на руки господам Марч — вашим дедушке и бабушке. Для меня не секрет, что вам это уже порядком надоело. И все же предупреждаю: если вы бросите мне перчатку, я ее тут же подниму. А теперь нам пора!
Линтон встал и учтиво поклонился девушке. Затем галантно приоткрыл дверь, приглашая ее пройти первой. Даниэль не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Насколько напряженными теперь станут их отношения, она почувствовала сразу же, очутившись на улице. У парадного входа стоял нанятый накануне экипаж, к которому была привязана неоседланная кобыла, покрытая на редкость красивой попоной. Граф же продел левую ногу в стремя великолепного черного скакуна.
— Вы поедете в экипаже, Данни, — коротко приказал он.
— А вы верхом?
— Совершенно верно.
— Но я тоже хочу скакать!
— Только когда мы выедем из Лондона. Дело в том, что я уже давно убедился в вашей находчивости, Даниэль. А улицы города настолько узки и многолюдны, что удрать ничего не стоит.
Граф сделал паузу и улыбнулся:
— Конечно, если вы не подтвердите своего обещания…
Даниэль презрительно фыркнула и полезла в экипаж, предоставив Джастину красоваться в седле. Хотя она почти не сомневалась, что больше всего на свете графу в эту минуту хотелось ее поцеловать.
Следующие четыре часа Даниэль провела в унылом одиночестве, рассеянно смотря на проплывавшие за окнами кареты дома, улицы, площади и памятники.
На первой же почтовой станции, где они остановились сменить лошадей, Линтон велел оседлать скакавшую за экипажем кобылу и сам подсадил на нее Даниэль. Затем, взяв уздечку, принялся старательно привязывать лошадь девушки к своей.
— Не… не надо! — задыхаясь от возмущения, воскликнула Даниэль.
— О чем вы, дитя мое?
— Не делайте этого… Не привязывайте к своему седлу мою лошадь. Я же не ребенок!
— Неужели, дитя мое, вы считаете меня круглым идиотом? Судите сами, могу ли я разрешить вам ехать верхом, не предприняв элементарных мер предосторожности?
Заметив по вспыхнувшему на щеках девушки румянцу, что подобное недоверие привело ее в бешенство, Линтон усмехнулся и добавил:
— Конечно, если вам не нравится мое предложение, можете продолжать путешествовать в экипаже.
— Я так и сделаю! — прошипела в ответ Даниэль.
Она легко спрыгнула на землю и скрылась в экипаже, демонстративно хлопнув дверцей.
Ночь они провели в дорожной гостинице. Даниэль ужинала в номере под холодным взглядом графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
И Даниэль пришлось удовольствоваться этим ответом. Она слишком устала, чтобы обсуждать с графом свое будущее или продолжать политическую дискуссию.
Ночной привратник встретил их у подъезда и с поклоном проводил в холл. Линтон проследовал за Даниэль в Голубую комнату, помог ей расстегнуть пуговицы на спине, распустить корсет и милостиво разрешил лечь в кровать. И перед тем как уйти к себе, он строго-настрого запретил девушке распевать в ванной или под душем, а также предупредил, что наутро ей предстоит очень рано вставать…
Утром Даниэль разбудила служанка. Рассвет едва занимался. Небо было чистым, что предвещало солнечный день. Молли принесла девушке горячий шоколад, теплую воду, а также выстиранный и выглаженный мужской костюм. Мальчик-чистильщик потратил в холле целый час на то, чтобы придать зеркальный блеск ботинкам.
— Завтрак ожидает вас в кабинете рядом со столовой, сэр, — сказала Молли и, сделав реверанс, отошла к окнам, чтобы раздвинуть шторы.
Даниэль зарылась лицом в подушку. Она не хотела, чтобы эта девушка, почти одного с ней возраста, разглядывала ее при ярком дневном свете. Когда же дверь за служанкой наконец закрылась, Даниэль вдруг поразила мысль, заставившая девушку резко сесть в постели. Что стало с платьем, в котором она была накануне? Даниэль ясно помнила, как раздевалась, но куда все подевалось потом?
Девушка оглядела комнату, но ничего не обнаружила. Прекрасная одежда исчезла вместе с похожими на сон воспоминаниями о вчерашнем вечере. Это было ужасно, так как означало, что сейчас Даниэль снова предстоит одеться в мужской костюм и превратиться в Данни — слугу графа Джастина Линтона! А все остальное останется всего лишь волшебным воспоминанием…
Даниэль неподвижно сидела на кровати, уныло смотря в одну точку. Потом тяжело вздохнула. Что ж, ничего не поделаешь! Теперь надо заняться выполнением своего плана, подавив мучительные, как приступы мигрени по утрам, сомнения в его осуществимости. И для этого в первую очередь необходимо поскорее освободиться от невыносимого покровительства графа Линтона.
Приняв окончательное решение, Даниэль сбила свои локоны в некое подобие мальчишеской прически и, спустившись по лестнице вниз, стала искать кабинет, где ее должен был ждать завтрак. В этом ей тут же помогла убиравшая в холле служанка.
В кабинете Даниэль уже ждал Линтон, с энтузиазмом отдававший должное великолепному завтраку.
— А, доброе утро, дитя мое, — фамильярно приветствовал он «слугу», помахав рукой. — Надеюсь, вы выспались?
— Очень даже неплохо, сэр.
Даниэль уселась за стол и не без удовольствия посмотрела на тарелку с искусно приготовленными в соусе почками, сковороду с жареными грибами, вазочку с горкой вареных яиц и большое блюдо с тонко нарезанной ветчиной.
— Разрешите предложить вам немного ветчины? — осведомился у девушки хозяин стола.
— О, будьте так добры, милорд, — с изысканной вежливостью ответила Даниэль. — Просто удивительно, как быстро я привыкла к английским завтракам. Во Франции считается варварством начинать день с мяса.
И она налила себе чашечку кофе. Джастин слегка скривил губы, но в остальном сохранял олимпийское спокойствие, пока девушка наполняла свою тарелку. В кабинете воцарилось долгое молчание.
— О, милорд, — неожиданно воскликнула Даниэль, подняв глаза на графа, — вы не знаете, куда подевалась моя вчерашняя одежда? Я очень боялась, что утром Молли увидит ее и обо всем догадается.
— Я еще вчера обнаружил в себе талант заправской горничной и обо всем позаботился сам. В вашей комнате стоит чемодан со всей одеждой и необходимыми в дороге туалетными принадлежностями. Кстати, надеюсь, что через три дня буду постоянно видеть вас в платьях с кринолинами и нижними юбками.
— Милорд, я уже сказала вам…
— Да, я помню, что вы мне сказали. Но и я вам тоже кое-что сказал. И теперь мы увидим, чей план лучше сработает. Итак, если вы уже готовы, я предлагаю немедленно отправиться в Корнуолл.
— Может… может, милорд, мы все-таки откажемся от этой идеи? — в последний раз попыталась Даниэль уломать своего «опекуна».
— Ни в коем случае, Данни. Я буду покровительствовать вам до тех пор, пока не сдам на руки господам Марч — вашим дедушке и бабушке. Для меня не секрет, что вам это уже порядком надоело. И все же предупреждаю: если вы бросите мне перчатку, я ее тут же подниму. А теперь нам пора!
Линтон встал и учтиво поклонился девушке. Затем галантно приоткрыл дверь, приглашая ее пройти первой. Даниэль не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Насколько напряженными теперь станут их отношения, она почувствовала сразу же, очутившись на улице. У парадного входа стоял нанятый накануне экипаж, к которому была привязана неоседланная кобыла, покрытая на редкость красивой попоной. Граф же продел левую ногу в стремя великолепного черного скакуна.
— Вы поедете в экипаже, Данни, — коротко приказал он.
— А вы верхом?
— Совершенно верно.
— Но я тоже хочу скакать!
— Только когда мы выедем из Лондона. Дело в том, что я уже давно убедился в вашей находчивости, Даниэль. А улицы города настолько узки и многолюдны, что удрать ничего не стоит.
Граф сделал паузу и улыбнулся:
— Конечно, если вы не подтвердите своего обещания…
Даниэль презрительно фыркнула и полезла в экипаж, предоставив Джастину красоваться в седле. Хотя она почти не сомневалась, что больше всего на свете графу в эту минуту хотелось ее поцеловать.
Следующие четыре часа Даниэль провела в унылом одиночестве, рассеянно смотря на проплывавшие за окнами кареты дома, улицы, площади и памятники.
На первой же почтовой станции, где они остановились сменить лошадей, Линтон велел оседлать скакавшую за экипажем кобылу и сам подсадил на нее Даниэль. Затем, взяв уздечку, принялся старательно привязывать лошадь девушки к своей.
— Не… не надо! — задыхаясь от возмущения, воскликнула Даниэль.
— О чем вы, дитя мое?
— Не делайте этого… Не привязывайте к своему седлу мою лошадь. Я же не ребенок!
— Неужели, дитя мое, вы считаете меня круглым идиотом? Судите сами, могу ли я разрешить вам ехать верхом, не предприняв элементарных мер предосторожности?
Заметив по вспыхнувшему на щеках девушки румянцу, что подобное недоверие привело ее в бешенство, Линтон усмехнулся и добавил:
— Конечно, если вам не нравится мое предложение, можете продолжать путешествовать в экипаже.
— Я так и сделаю! — прошипела в ответ Даниэль.
Она легко спрыгнула на землю и скрылась в экипаже, демонстративно хлопнув дверцей.
Ночь они провели в дорожной гостинице. Даниэль ужинала в номере под холодным взглядом графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143