ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это чудо природы, величиной не более 3-4 сантиметров, представляет собой живой калейдоскоп всех цветов радуги, радует глаз и ублажает душу. Насыпав им сухого корма, я некоторое время следил за тем, как они гоняются за микроскопическими мумифицированными крабиками, выделывая в воде невообразимые кульбиты.
Кстати, если вы прислушивались к тому, что несколькими минутами раньше выговаривала мне Хейзл, считаю долгом предупредить, чтобы вы не очень-то верили тому, что она обо мне сказала. Во-первых, потому что она – женщина, и ей, как и всем представительницам слабого пола, свойственно все преувеличивать.
– Во-вторых, все, что она сказала, мягко говоря, не соответствует истине.
– В-третьих, даже если в чем-то она и была права, все равно не верьте ей, потому что женщинам вообще нельзя верить. И, наконец, если вы хотите узнать правду о ком-либо, лучше спросить его об этом самого, потому что кто лучше самого себя знает свои достоинства и недостатки? В данном случае можете спросить об этом меня, Шелла Скотта, и вот что я вам отвечу:
Я – довольно высокий, мускулистый, жилистый, бронзово-загорелый парень с очень здоровой внешностью и жизнеутверждающей силой, причем, во мне в избытке и первого, и второго. Мне тридцать лет, и я надеюсь, что никогда не постарею, если даже доживу до ста пятидесяти. У меня действительно очень светлые выгоревшие на солнце волосы, которые можно назвать белым или серым подшерстком. Но они жесткие, как проволока, и аккуратно подстрижены торчащим во всех направлениях ежиком длиной не более двух с половиной сантиметров. Густые белые брови нависают над живыми, блестящими здоровым блеском, всепроникающими, динамичными, кажется, серо-стальными глазами. Так что, как видите, пока что предвзятое описание моей внешности, сделанное неравнодушной ко мне Хейзл, явно не соответствует действительности.
Правда, мне дважды ломали нос, а поправить его удалось только единожды. И через правый глаз и щеку проходит довольно заметный шрам. Потом как-то раз мне отстрелили кусок левого уха. Так, небольшой кусочек, который все равно мне был ни к чему. И потом, это же левое ухо, а не правое. Должен признать, что иногда меня могли видеть в злачных заведениях города, где я за вечер съедал полбарашка, запивая литром-другим бурбона. Порой в компании веселых девиц – я эстет и люблю все прекрасное, особенно в женщинах. А кто говорил, что я – монах-затворник или евнух? С этим делом у меня все очень даже в порядке. Во всяком случае, ни одна из тех, с которыми я был, на меня не обиделась, и мы всегда расставались друзьями.
Теперь о недостатках. Ну, есть они у меня, есть, а у кого их нет?
Я уселся во вращающееся кресло, уперся локтями в стол красного дерева и открыл конверт, доставленный от Бентли X. Уортингтона. Из него выпало двухстраничное письмо на фирменной бумаге, напечатанное на машинке и подписанное широко и размашисто «Бентли»; отдельный листок плотной бумаги с напечатанными на нем какими-то именами, адресами, датами и прочей информацией, вырезка из газеты «Аризона Рипаблик» с датой шестидневной давности, написанной авторучкой под крупно выведенным заголовком: «Покушение на предположительно бывшего гангстера»; выцветшая фотография 6x9 маленького симпатичного ребенка. То ли мальчика, то ли девочки, сразу не угадаешь. На вид малышу было лет пять-шесть, и он был явно испуган перспективой прыгнуть в бассейн.
Самым интересным в объемном конверте был длинный зеленый чек, на котором вверху небольшими буквами было пропечатано. «Уортингтон, Кеймен, Фишер, By энд Хью», а ниже, крупными буквами – Шелдон Скотт, и стояла сумма прописью: 2000. К нему английской булавкой была прикреплена приписка: «Аванс для того, чтобы возбудить твой интерес, жадность или жалость. Все равно что, лишь бы сработало. Отныне ты морально обязан отыскать маленькую, а теперь гораздо повзрослевшую – Мишель. Не позднее, скажем, понедельника (что было сегодня!) Так что дерзай, приятель!».
«Дерзай, приятель!» Где-то я это уже слышал...
Я прочитал письмо, датированное воскресеньем, 30 сентября, то есть вчерашним днем. Оно начиналось словами:
«Шелдон, в понедельник днем 24 сентября, то есть ровно неделю назад, наш клиент мистер Клод Романель подвергся нападению (см. прилагаемую вырезку из газеты) двух неизвестных лиц, стрелявших в него и ранивших, но, слава Богу, не смертельно. Личность преступников и их настоящее местонахождение до сих пор установить не удалось. Сегодня я посетил мистера Романеля в Скоттсдейлской Мемориальной больнице, где он оправляется от полученных им ран. Вместе с настоящим письмом посылаю тебе составленный мною юридический документ большой срочности и важности, обеспечивающий перевод значительных активов, а вернее, всего состояния моего клиента в совместное владение с его единственной дочерью, урожденной Мишелью Эспри Романель (см. прилагаемую фотографию)».
Я на мгновение отложил письмо в сторону и внимательно взглянул на поблекшую старую фотографию. Итак, этот перепуганный насмерть малыш был девочкой. В таком цыплячьем возрасте трудно отличить мальчика от девочки. На ней были купальные трусики, угловатые колени выгнуты назад и друг к другу, личико скривилось и все как-то стянулось к центру, как будто в глаза било сильное солнце, или же она по нечаянности вместо апельсина откусила лимон.
«Какой гадкий утенок», – подумал я.
Я продолжил чтение письма.
"Сегодня вечером, в моем присутствии, мистер Романель подписал этот документ, немедленно передав таким образом совместный контроль над принадлежащими ему капиталом и акциями своей дочери. Вышеупомянутые документы должны быть в экстренном порядке подписаны Мишелью. Тебе, Шелдон, поручается в кратчайший срок и непременно тайно разыскать эту девушку и склонить, уговорить, заставить ее подписать эти документы. Только имей в виду, что об этом предприятии не должна знать ни одна живая душа, кроме нас двоих, нашего клиента и его дочери. В твоих розысках вообще не должно фигурировать имя «Романель». Равно, как и имя «Мишель Ветч» (см. ниже).
На отдельном листе ты найдешь девичье имя моей-нашей клиентки, точнее, дочери нашего клиента (которое она, скорее всего, уже изменила), а также дату и место ее рождения, полные имена ее родителей и другую полезную информацию, как то: ее рост, вес и пол на момент рождения. Мистер Романель по имеющейся у него информации знает, что в последние несколько месяцев в Лос-Анджелесе проживала только одна Мишель Ветч, подходящая по возрасту, и полагает, что она может оказаться его родной дочерью. Это все, что нам известно. Да плюс еще то, как она выглядела 20 лет назад (см. фото).
Однако, несмотря на столь скудную информацию, я заверил нашего очень щедрого клиента в том, что в руках способного, крайне одаренного и оперативного человека (догадываешься, кого я имел в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106