— Ну, а эти магнитофонные записи? — спросил я.
Похоже, он тоже был рад переменить тему. История была довольно-таки простая, но что-то в ней меня не устраивало, что-то настораживало. Он сказал, что приблизительно месяц тому назад, в конце марта, человек шесть его знакомых бизнесменов, а также несколько представителей других профсоюзов собрались здесь, в его доме. Они обсуждали... дела, профсоюзные проблемы. Если верить Джо, то они собрались просто поболтать и сразиться в покер. В то время Джо, разумеется, знать ничего не знал о том, что Пулеметчик или кто-то там еще осведомлен об этой встрече, тем более, что Джо совсем недавно появился в Лос-Анджелесе. Он всего два дня как приехал из Нью Йорка, но Пулеметчик, оказывается, шел по его следу. Более того, он записал на пленку все их разговоры. Вот почему мы с Джо сидели теперь на лужайке.
— Джо, мне не хотелось бы заниматься перекрестным допросом, но возникает вопрос: если то была обычная дружеская вечеринка, почему вы так напуганы тем, что ее записали на пленку?
Он облизнул губы.
— Мы обсуждали дела. Кое-какие профсоюзные дела, которые... которые я бы не хотел обнародовать. Вы ведь знаете, как может звучать вырванное из контекста... А любая запись, я уверен, может быть смонтирована в таком виде, что суть ее окажется полностью искажена.
Он замолчал. Я больше не задавал ему вопросов. У меня создалось впечатление, что Джо — мошенник покрупней Пулеметчика. Мы проговорили еще с полчаса, в результате чего я узнал, что мои служебные расходы могут быть неограниченными. И вот почему: Пулеметчик сказал Джо при расставании, что навестит его снова через месяц или даже два. Иными словами он на какое-то время решил оставить его в покое. Возможно, он хотел поджарить Джо на медленном огне с тем, чтобы тот стал сговорчивее. Это было вчера, следовательно, у Пулеметчика был один день форы. В том случае, если он решил на время уехать из Лос-Анджелеса, оставив Джо наедине с его муками.
— О'кей, мне кажется, я нахожусь в полной боевой готовности, — наконец сказал я. — К тому же я слишком хорошо знаю Пулеметчика, чтобы рассиживаться здесь дольше положенного. Ах да, есть еще вопрос.
— Я вас слушаю.
— Вы должны сообщить мне, хотя бы в общих чертах, что содержится в этой пресловутой бумаге Министерства Обороны.
Джо тяжело вздохнул.
— Что ж, пусть будет так. Она касается шагов, которые должны предпринять Соединенные Штаты в случае войны. — У Джо совсем отвисли щеки, а глаза, можно сказать, спрятались за верхними веками. — Я имею в виду ту самую войну, мистер Скотт. Тотальную, всеобъемлющую, всеразрушающую войну. — Он произнес это таким торжественным голосом, что у меня забегали по спине мурашки. — Та бумага... — Он колебался. — Она предполагает использование Соединенными Штатами бактериологического оружия против... агрессора. Больше я вам ничего не могу сказать.
Меня это потрясло — дело в том, что я понял: Джо лжет. Не знаю, каким образом я это понял: то ли по выражению его лица, возможно, по его тону или же по тому, какими он пользовался словами. Когда в течение, можно сказать, всей твоей жизни только тем и занимаешься, что расследуешь всякие запутанные дела, расспрашиваешь тысячи самых разных людей, обычно точно знаешь, когда тебе лгут. Джо водил меня за нос. Я не испытывал к Джо особой симпатии, но я прямо-таки горел желанием окунуться в это дело.
— Похоже, это чертовски серьезно, — изрек я. — Все это дело. А бумага, выходит, такая важная, что только диву даешься, почему она лежала в вашем сейфе, а не в Пентагоне или в потайном кармане какого-нибудь конгрессмена.
Глаза Джо блеснули гневом.
— Мистер Скотт, я беру вас на службу не для того, чтобы вы задавали мне всякие вопросы, а чтобы вернули эту папку с документами. Вы, вероятно, забыли, что я влиятельный человек. Я сотрудничаю в нескольких комитетах, а также занимаюсь самой разнообразной деятельностью, и не только той, какую вы мне автоматически приписываете. Я достаточно близок к нашему Президенту. Я только скажу вам, что у меня были основательные причины для того, чтобы этот документ попал в мое распоряжение. Однако это все, что я могу вам сказать.
— Не кипятитесь. Просто мне кажется, что ФБР управилось бы с подобным делом лучше меня.
Джо выпрямился.
— Будьте уверены, ФБР уже задействовано. Это я говорю вам твердо. Однако Федеральное Бюро не имеет никакого отношения к моим личным... бумагам. Этим должны заняться вы. Всем этим нечистоплотным мерзким шантажом. В том числе и этой бумагой и пленками. Пятьдесят тысяч долларов, мистер Скотт, хорошие деньги. — Я с ним мысленно согласился, так как сумма произвела на меня впечатление. — Однако же за чистую работу, мистер Скотт, пятьдесят тысяч долларов маловато, — добавил он. — Я мог бы премировать вас существенной суммой.
— Звучит заманчиво. Что ж, пора приступать к делу. — Я встал, посмотрел на него сверху вниз, вспомнив при этом, что он тут вовсю темнил, и сказал ему то, что часто, хоть и не всегда, говорю своим новым клиентам: — Кстати, как вам очевидно известно, я распутал в этих краях не одно дело, связанное с убийством. Обычно я заранее уведомляю клиента о том, что если у него руки в крови, об этом тут же ставятся в известность соответствующие официальные органы. — Он вспыхнул, и я добавил: — Говорю это просто для ясности.
— Я вас не понял. Какое все это может иметь отношение ко мне?
— Никакого, разумеется. Просто, как я уже сказал, прежде, чем взяться за дело, я должен внести полную ясность. В том случае, если меня берут на работу.
— Я вас беру. Я не мог бы уважать человека, думающего иначе.
Джо пожал мне на прощание руку. Это было крепкое, сердечное рукопожатие. В повседневной жизни Джо, очевидно, был общительным парнем, хорошим приятелем, симпатичным малым. Сейчас же передо мной предстал чрезвычайно напуганный человек. От него только-то и осталось это крепкое рукопожатие.
Я отбыл.
Вот так все началось. Весьма подозрительно, хотя поначалу я и представить себе не мог, насколько все серьезно. До меня кое-что дошло, когда я обнаружил Пулеметчика. Я его выследил весьма сложными путями, которые настолько запутаны, что не стану их перечислять, в основном пользуясь услугами платных агентов и осведомителей из преступного мира. Ниточка привела меня сперва в Мехико-сити, потом в отель «Ла Борда» в Такско, где я обнаружил машину, которую он взял напрокат в Мехико-сити под именем Артура Бранда. Он вселился в отель под фамилией Кэйн, Роберт Кэйн, я нашел этого Паркинсона-Бранда-Кэйна, то есть Пулеметчика, в большой комнате с обшитым деревом потолком на третьем этаже. Он был мертв, так как в башке у него сидела пуля. При нем не было ни бумаг, ни фотографий, ни магнитофонных записей, ни секретных документов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42