На ногах — босоножки на каблуках. Очертания ее ног притягивали взгляд, ее бедра и талия были восхитительны, но я потерял всякий интерес, когда перевел глаза на ее груди, плоские, как оладьи, и сразу вспомнил, что я ищейка. Ничего удивительного в том, что они даже не колыхнулись, когда она упала в обморок позапрошлой ночью.
— Что скажете? — спросила она приятным низким голосом.
— Добрый вечер. Вы — мисс Прайс?
— Что вам нужно!
— Я Шелл Скотт. Мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не возражаете.
— Не думаю, чтобы нам было о чем говорить, мистер Скотт.
— О Роджере Брэйне.
— И что же?
— Вы ведь мисс Прайс? Киноактриса?
— Да. Какое это имеет значение? Объяснитесь, мистер Скотт. — Она чуть отступила, но главное — она не закрыла дверь.
— На следующий день после убийства Брэйна несколько актеров «Магны» не явились на съемки или быстро ушли со съемочной площадки. По-моему, это как-то связано.
— Вы наглец, мистер Скотт.
— Я не хотел, простите. Если вам так показалось, еще раз извините. Я просто пытаюсь добраться до мотива убийства. Нам обоим пойдет на пользу, если мы поговорим. Можно мне войти?
— Прошу прощения, но нам не о чем говорить, — холодно ответила она. — Я почувствовала себя плохо и поэтому ушла со съемок. Вот и все. А теперь извините меня... — Она стала закрывать дверь.
Мне это совсем не понравилось. Мне необходимо было поговорить с ней, и я был уверен, что она была не столько больна, сколько встревожена. Однако дверь неумолимо закрывалась перед самым моим носом, и я не мог ворваться в ее дом силой.
— Мисс Прайс, — резко сказал я, — есть еще кое-что.
Дверь замерла, едва не закрывшись, потом приоткрылась на несколько дюймов.
— Что еще?
Имея в виду то, что рассказали мне о шантаже Холли и Констанца, я решился:
— Речь о картинке, мисс Прайс. Могу я войти?
Дверь широко распахнулась, но Вандры за ней не было. Зато был Гарви Мэйс. Он оказался даже крупнее, чем я помнил. И все же — я готов поспорить — он задержал дыхание. Я-то точно его задержал.
— Да, Скотт! — раздался рык где-то глубоко в его чертовой необъятной груди. — Вы можете войти.
Я вошел, а Мэйс захлопнул дверь и прислонился к ней. И произнес своим рокочущим голосом:
— Скотт, я же говорил вам, что не потерплю, чтобы вы вмешивались в мои дела. И не только это. Но, похоже, вы плохо слышите.
Я спросил, расхрабрившись:
— Вы Иисус Христос?
Одним размашистым шагом он покрыл разделявшие нас пять футов и свирепо уставился на меня:
— Прежде чем мы перейдем на личности, скажите, что за хохма с картинкой?
Тут я вспомнил: когда Мэйс ввалился в бар «У Пита» вслед за Холли, он упомянул какую-то картинку.
— Ах это, — сказал я.
— Так что? — Он схватил меня одной рукой за лацканы двубортного пиджака и начал притягивать к себе.
Чего я терпеть не могу, так это когда меня хватают и пытаются таскать из стороны в сторону. Мэйс был достаточно силен для этого, но мне было наплевать.
Я уперся ладонью в его грудь, толкнул и тихо процедил сквозь зубы:
— Не делай этого, Мэйс. Лучше отпусти меня.
И он отпустил. Не потому, что испугался. Просто он хотел получить ответ и понял, что в бессознательном состоянии я едва ли смогу говорить. Он убрал свою лапу и опять спросил:
— Так что за хохма с картинкой?
— Картинка с Вандрой, — брякнул я наугад.
— И где она, Скотт?
— Не знаю.
— Черта с два вы не знаете. Не зарывайтесь, Скотт.
Я покачал головой:
— Не знаю, Мэйс. Точно, не знаю.
Он нахмурился, на его лбу гармошкой собрались морщины, как на стиральной доске.
— Как она выглядит?
Я и сам хотел бы это знать. Но кто мне помешает строить догадки? Я нарисовал руками квадрат примерно восемь дюймов на десять и пояснил:
— Вот такого размера, глянцевая.
— Убирайтесь.
Это меня удивило.
— Что?
— Вы меня слышали. Убирайтесь.
Этого я не понял. Только что он требовал ответа на свои вопросы, а в следующую минуту стал выгонять. Я бросил взгляд через плечо на Вандру, стоявшую в нескольких футах от меня.
Я не ожидал, что она скажет мне что-нибудь, но она сказала. Нет, не словами. Просто ее лицо на свету выглядело озадаченным. И несмотря на ее насупленные брови, я вдруг сообразил, где я видел это лицо раньше. Передо мной была обнаженная девица с картины в мастерской Брэйна, та самая, которой я хотел заменить свою «Амелию».
В замешательстве я встряхнул головой. Казалось, все, с кем я сталкивался в сумасшедшем доме под названием Голливуд с момента убийства и до сих пор, рано или поздно раздевались. В этом бедламе хватало тел, и все они, кроме трупа, оказывались обнаженными.
Я все еще таращился на лицо Вандры Прайс, когда Мэйс схватил меня за руку и развернул к себе. Мне почудилось, что у меня треснула локтевая кость, но я даже не запротестовал.
— Скотт... — зловеще начал Мэйс.
— Подождите. Я вспомнил кое-что.
— Теперь вы вспомнили, — усмехнулся он.
Я покачал головой:
— Это не то, что вы думаете. Я знаю, где картина. Я не знал, когда вы спросили. Но сейчас знаю.
— Не морочьте мне голову.
— Даже не пытаюсь. Я-то думал о фотографиях, а не о картинах. Я видел картину, но не узнал Вандру, пока не разглядел ее живьем. И отпустите, к черту, мою руку.
Его лицо исказила гримаса. Я отнюдь не стал ему ближе оттого, что видел ту картину. Оно и понятно. Он и раньше не был от меня в восторге.
Он разжал пальцы и спросил:
— Где она?
— В мастерской Брэйна, но она охраняется.
Ничего не сказав, он взглянул на Вандру, потом опять на меня.
— О'кей, Мэйс. Я сообщил вам то, что вы хотели знать. Так в чем дело?
— А вот в чем, Скотт. Вы отправитесь домой, ляжете спать и забудете обо всем.
— Гм...
— Вам дорога жизнь?
— Еще бы. Но я должен раскрутить убийство, в котором подозревают меня. И я собираюсь жить, пока не раскрою его.
— Мало приятного быть жмуриком. Вы не находите, Скотт?
Я был согласен с ним, однако промолчал. Может, он просто пускал пыль в глаза перед своей девушкой.
Мэйс продолжал:
— Мы с Вандрой не имеем ничего общего с Брэйном. И не пытайтесь связать нас с ним.
— Если вы ни в чем не замешаны, вам нечего бояться.
— Мы точно не замешаны. Так что оставьте нас в покое.
— Вас тревожит та картина, Мэйс? У меня ее нет, и она мне не нужна. Она там, где я сказал, под охраной полиции, вместе с грудой других полотен. — Я задумался на минуту. — Послушайте, я знаю, что Брэйн был шантажистом. И у него была картина с обнаженной Вандрой. Естественно, ни она, ни вы не желали, чтобы ее видели посторонние. Он ведь мог пригрозить, что выставит картину...
— Осторожнее, приятель, — прервал меня Мэйс, кося глазом.
Я понимал, что подставляюсь. Но разве можно добыть информацию, лежа в теплой постели дома? Так не бывает. Приходится выбираться на люди и даже говорить глупости.
И я пошел на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Что скажете? — спросила она приятным низким голосом.
— Добрый вечер. Вы — мисс Прайс?
— Что вам нужно!
— Я Шелл Скотт. Мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не возражаете.
— Не думаю, чтобы нам было о чем говорить, мистер Скотт.
— О Роджере Брэйне.
— И что же?
— Вы ведь мисс Прайс? Киноактриса?
— Да. Какое это имеет значение? Объяснитесь, мистер Скотт. — Она чуть отступила, но главное — она не закрыла дверь.
— На следующий день после убийства Брэйна несколько актеров «Магны» не явились на съемки или быстро ушли со съемочной площадки. По-моему, это как-то связано.
— Вы наглец, мистер Скотт.
— Я не хотел, простите. Если вам так показалось, еще раз извините. Я просто пытаюсь добраться до мотива убийства. Нам обоим пойдет на пользу, если мы поговорим. Можно мне войти?
— Прошу прощения, но нам не о чем говорить, — холодно ответила она. — Я почувствовала себя плохо и поэтому ушла со съемок. Вот и все. А теперь извините меня... — Она стала закрывать дверь.
Мне это совсем не понравилось. Мне необходимо было поговорить с ней, и я был уверен, что она была не столько больна, сколько встревожена. Однако дверь неумолимо закрывалась перед самым моим носом, и я не мог ворваться в ее дом силой.
— Мисс Прайс, — резко сказал я, — есть еще кое-что.
Дверь замерла, едва не закрывшись, потом приоткрылась на несколько дюймов.
— Что еще?
Имея в виду то, что рассказали мне о шантаже Холли и Констанца, я решился:
— Речь о картинке, мисс Прайс. Могу я войти?
Дверь широко распахнулась, но Вандры за ней не было. Зато был Гарви Мэйс. Он оказался даже крупнее, чем я помнил. И все же — я готов поспорить — он задержал дыхание. Я-то точно его задержал.
— Да, Скотт! — раздался рык где-то глубоко в его чертовой необъятной груди. — Вы можете войти.
Я вошел, а Мэйс захлопнул дверь и прислонился к ней. И произнес своим рокочущим голосом:
— Скотт, я же говорил вам, что не потерплю, чтобы вы вмешивались в мои дела. И не только это. Но, похоже, вы плохо слышите.
Я спросил, расхрабрившись:
— Вы Иисус Христос?
Одним размашистым шагом он покрыл разделявшие нас пять футов и свирепо уставился на меня:
— Прежде чем мы перейдем на личности, скажите, что за хохма с картинкой?
Тут я вспомнил: когда Мэйс ввалился в бар «У Пита» вслед за Холли, он упомянул какую-то картинку.
— Ах это, — сказал я.
— Так что? — Он схватил меня одной рукой за лацканы двубортного пиджака и начал притягивать к себе.
Чего я терпеть не могу, так это когда меня хватают и пытаются таскать из стороны в сторону. Мэйс был достаточно силен для этого, но мне было наплевать.
Я уперся ладонью в его грудь, толкнул и тихо процедил сквозь зубы:
— Не делай этого, Мэйс. Лучше отпусти меня.
И он отпустил. Не потому, что испугался. Просто он хотел получить ответ и понял, что в бессознательном состоянии я едва ли смогу говорить. Он убрал свою лапу и опять спросил:
— Так что за хохма с картинкой?
— Картинка с Вандрой, — брякнул я наугад.
— И где она, Скотт?
— Не знаю.
— Черта с два вы не знаете. Не зарывайтесь, Скотт.
Я покачал головой:
— Не знаю, Мэйс. Точно, не знаю.
Он нахмурился, на его лбу гармошкой собрались морщины, как на стиральной доске.
— Как она выглядит?
Я и сам хотел бы это знать. Но кто мне помешает строить догадки? Я нарисовал руками квадрат примерно восемь дюймов на десять и пояснил:
— Вот такого размера, глянцевая.
— Убирайтесь.
Это меня удивило.
— Что?
— Вы меня слышали. Убирайтесь.
Этого я не понял. Только что он требовал ответа на свои вопросы, а в следующую минуту стал выгонять. Я бросил взгляд через плечо на Вандру, стоявшую в нескольких футах от меня.
Я не ожидал, что она скажет мне что-нибудь, но она сказала. Нет, не словами. Просто ее лицо на свету выглядело озадаченным. И несмотря на ее насупленные брови, я вдруг сообразил, где я видел это лицо раньше. Передо мной была обнаженная девица с картины в мастерской Брэйна, та самая, которой я хотел заменить свою «Амелию».
В замешательстве я встряхнул головой. Казалось, все, с кем я сталкивался в сумасшедшем доме под названием Голливуд с момента убийства и до сих пор, рано или поздно раздевались. В этом бедламе хватало тел, и все они, кроме трупа, оказывались обнаженными.
Я все еще таращился на лицо Вандры Прайс, когда Мэйс схватил меня за руку и развернул к себе. Мне почудилось, что у меня треснула локтевая кость, но я даже не запротестовал.
— Скотт... — зловеще начал Мэйс.
— Подождите. Я вспомнил кое-что.
— Теперь вы вспомнили, — усмехнулся он.
Я покачал головой:
— Это не то, что вы думаете. Я знаю, где картина. Я не знал, когда вы спросили. Но сейчас знаю.
— Не морочьте мне голову.
— Даже не пытаюсь. Я-то думал о фотографиях, а не о картинах. Я видел картину, но не узнал Вандру, пока не разглядел ее живьем. И отпустите, к черту, мою руку.
Его лицо исказила гримаса. Я отнюдь не стал ему ближе оттого, что видел ту картину. Оно и понятно. Он и раньше не был от меня в восторге.
Он разжал пальцы и спросил:
— Где она?
— В мастерской Брэйна, но она охраняется.
Ничего не сказав, он взглянул на Вандру, потом опять на меня.
— О'кей, Мэйс. Я сообщил вам то, что вы хотели знать. Так в чем дело?
— А вот в чем, Скотт. Вы отправитесь домой, ляжете спать и забудете обо всем.
— Гм...
— Вам дорога жизнь?
— Еще бы. Но я должен раскрутить убийство, в котором подозревают меня. И я собираюсь жить, пока не раскрою его.
— Мало приятного быть жмуриком. Вы не находите, Скотт?
Я был согласен с ним, однако промолчал. Может, он просто пускал пыль в глаза перед своей девушкой.
Мэйс продолжал:
— Мы с Вандрой не имеем ничего общего с Брэйном. И не пытайтесь связать нас с ним.
— Если вы ни в чем не замешаны, вам нечего бояться.
— Мы точно не замешаны. Так что оставьте нас в покое.
— Вас тревожит та картина, Мэйс? У меня ее нет, и она мне не нужна. Она там, где я сказал, под охраной полиции, вместе с грудой других полотен. — Я задумался на минуту. — Послушайте, я знаю, что Брэйн был шантажистом. И у него была картина с обнаженной Вандрой. Естественно, ни она, ни вы не желали, чтобы ее видели посторонние. Он ведь мог пригрозить, что выставит картину...
— Осторожнее, приятель, — прервал меня Мэйс, кося глазом.
Я понимал, что подставляюсь. Но разве можно добыть информацию, лежа в теплой постели дома? Так не бывает. Приходится выбираться на люди и даже говорить глупости.
И я пошел на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42