Нажал кнопку и — хвала владыке адских пределов! — вспыхнул яркий сноп белого электрического света. Из сырой мглы проступило перепачканное грязью и копотью бледное лицо воеводина сына.
Гаврила ойкнул и скрылся в темноте. Я продолжал исследовать стены и скоро наткнулся на щель сантиметровой ширины.
— Щель, — прокомментировал я.
— Ура! — воскликнул детина.
— Чего «ура»-то? Сюда и мышь не пролезет… Хотя погоди…
Щель начиналась на уровне моей груди и вела влево. Затем вниз… Затем направо… Затем вверх… В общем, когда моя рука описала правильный прямоугольник и вернулась на то место, откуда начиналось движение, я понял — передо мной дверь. Правда, не имеющая ни ручки, ни щеколды, ни чего-нибудь еще, за что можно было бы потянуть.
— Попробуй толкнуть, — посоветовал наблюдавший за мной Гаврила.
Я навалился на дверь плечом. Она чуть поддалась, вернее, прогнулась — только и всего. Ощутимо скрипнули дверные петли.
— В другую сторону открывается, — определил я, вытирая пот со лба. — Надо бы чем-то подцепить… У тебя ножа нет?
— Нет, — посетовал Гаврила.
— И у меня…
Я обследовал карманы, нашел только зажигалку, колоду крапленых карт и раскрошившуюся сигарету. Плохо… Почему у меня нет привычки носить при себе перочинный ножик или хотя бы открывашку для бутылок? Маникюрные ножницы тоже помогли бы… Впрочем, откуда такой привычке взяться, если я в любой момент могу наколдовать себе и то, и другое, и третье. Точнее — мог…
— И про дверь на дне колодца никогда ничего не слышал, — бурчал позади Гаврила. — Наверное, купец Силантий, померший о позапрошлом годе от лихоманки дядюшка моей Оксаны, подземный ход провел из дома… Чтобы в случае нападения разбойников успеть сбежать со всей казной… Так ведь этот ход прямо в дом ведет, Адик!
— Сомневаюсь, — сказал я. — Ты же говорил, что колодец только в прошлом году пересох. Что же, Силантий от разбойников в исправном колодце спасаться намеревался? Я думаю, он существом сухопутным был, а не водоплавающим. Дверь здесь недавно появилась.
— А кто ж ее установил?.. — удивился Гаврила. — И куда она ведет?..
Ответов на его вопросы я не знал. Догадки строить было некогда. Я мучился с дверью, которая упрямо не желала открываться. Палец в щель не пролезал; пряжка от ремня — тоже.
— Рогом попробуй! — подсказал детина.
— Помог бы, — огрызнулся я, — чем гавкать под руку! Отсырела, сволочь, разбухла…
— Чем же я помогу?!
Я сплюнул с досады, но использовать рог всё же попытался. Сначала у меня ничего не получалось. Минут пять я сосредоточенно бодался с дверью, затоптал в пылу работы в грязь свою бейсболку, набил на лбу изрядную шишку и, рассердившись, топнул копытом в пол, подняв фонтан грязных брызг.
— Адик! — вскрикнул вдруг воеводин сын. — Погоди! Я придумал!
— Чего?
— Придумал! Придумал! Дай-ка мне бесовскую твою штучку…
— Какую?.. А, фонарик… Держи.
— Теперь отойди на шаг… Так. Наклонись… Голову пониже опусти. Не шевелись!
Я хотел было спросить у Гаврилы, чего это он задумал, но не успел. Детина натужно ухнул — и меня вдруг с чудовищной силой швырнуло на дверь. Честное слово, я решил, что колодец обвалился и одно из бревен заехало мне аккурат пониже спины… Только когда мои рожки с треском впились в отсыревшую древесину двери, я разгадал план Гаврилы. Больно было! Я же всё-таки не Ахмет Медный Лоб!
— Стратег хренов! — застонал я, тщетно пытаясь высвободить голову. — Мог бы и предупредить!
— Ты бы не согласился, — резонно ответил Гаврила. — Кому ж приятно, когда его по заднице сапогом?.. Зато теперь всё просто будет!
Воеводин сын приподнял меня обеими руками за поясной ремень и за воротник и, используя мое тело в качестве дверной ручки, довольно легко открыл дверь. Правда, чтобы выдернуть меня из древесины, усилий и времени понадобилось побольше. В ходе освобождения я чувствовал себя коренным зубом, выдираемым стоматологом-практикантом.
Наконец рожки освободились, я рухнул на Гаврилу, Гаврила — в грязь, но проход был открыт!
Мы поднялись на ноги. Из подземного тоннеля пахло гнилью и мокрыми грибами.
— Пошли? — не очень уверенно спросил детина, освещая фонариком сырой и узкий, как кишка диковинного исполинского зверя, коридор.
— Конечно, пошли, — сказал я. — Для чего же столько возились? Дай-ка фонарик…
— Держи, держи, — с готовностью откликнулся Гаврила, возвращая мне фонарик и право идти первым.
* * *
Странный это был коридор. Начавшись узким проходом — почти лазом, похожим на звериную ногу, буквально через несколько шагов коридор раздался вширь и ввысь. Мы с моим клиентом могли шагать не пригибаясь.
Звук наших ног отдавался гулким эхом. Грязь под ногами сменилась каменным полом. С высокого потолка свисали клочья паутины и сопливая слизь. Коридор, не петляя, тянулся прямо, только, кажется, немного уходил вниз. Гаврила начал беспокоиться.
— Что-то долго идем, — поспевая за мной, проговорил он. — Отсюда до дома вдовы шагов никак не больше полста — если по земле. А мы уж версту точно отмахали. А то и две.
— Хочешь вернуться? — осведомился я. — Можно… Попробуешь, например, вскарабкаться по стенкам колодца вверх, поговоришь с псиной — авось она образумилась и отпустит нас подобру-поздорову.
Гаврила замолчал.
Коридор всё круче спускался вниз. Скоро появились ступени, выбитые в камне неизвестными мастерами. Теперь мы шли по лестнице — всё ниже, ниже и ниже… Воеводин сын тревожно сопел у меня за спиной.
Версты через три или четыре стали попадаться странные предметы, тут и там рассыпанные по ступенькам. Несколько длинных перьев — вроде бы орлиных, покрытых плесенью и размокшей краской. Стрела с кремниевым наконечником… Переломанное древко копья… Ожерелье — на сгнившей веревке три пожелтевших крокодильих зуба… Кости… Медвежий череп… Конский череп… Волчий череп… Человеческий!
Детина застучал зубами.
— Подземный ход не в дом Силантия ведет, — шепотом проговорил он. — Мы уж сколько прошли… Мы уж, наверное, на полпути к Москве!
— Вот и радуйся, — поддержал его я. — Ты же хотел писарем устроиться на государеву службу.
— Я грамоте не разумею! — заскулил Гаврила.
— Пока дойдем — научу. Времени хватит.
Луч моего фонаря стал слабеть. Из ярко-белого превратился в желтый, потом потемнел еще, потом погас совсем.
— Мама! — пискнул Гаврила. — Что это?
— Батарейки сели.
— Что? Куда?
— Бесовская штучка, другими словами, работать перестала. Дальше пойдем в темноте.
— Ах, чтоб ей пропасть! — заругался детина, от страха, видимо, напрочь забыв про мою лекцию о технике безопасности.
Фонарик с легким чпоканьем испарился из моей руки.
— Тьфу, дурак! — в сердцах воскликнул я. — Ведь фирменная вещь была — японская!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79