Якову дали стол, скамью для порки и ремень. Он выстругал себе указку и написал на доске печатными буквами азбуку. Большинство учеников были начинающими. Яков сидел с ними на дворе под сенью дерева. Вокруг лежали бревна и доски. Здесь строили. Он учил детей азбуке, грамоте, каждого в соответствии с его возрастом и знаниями. Дети играли на досках и бревнах, сооружали качели, строили из щепок домики, копали ямки. Некоторые родители посылали в хедер и дочек, потому что в Пилице некому было учить их молиться и писать. Девочки делали из песка куличи, плясали, распевали песенки "Дора-Анна красивая панна", мальчик был в их игре мужем, который ушел молиться. "Жена" готовила в черепке ужин. Хлебом был кусок коры, похлебкой - вода из кадки, мясом - шишка. Яков куда-то задевал ремень. Он не порол детей и даже не кричал на них. Он ласкал их и целовал в головку. Все эти дети родились уже после погрома.
В городке сразу полюбили Якова. Сочувствовали ему - ведь у него глухонемая жена. Правда, она соблюдала все законы: совершала омовение, мочила в солила мясо; с пятницы на субботу заготовляла в печи чолнд, зажигала по пятницам свечи. По субботам она стояла в женской части синагоги с молитвенником, и губы ее шевелились. Но иногда она делала вещи, неподобающие жене меламеда. Снимала ботинки и шастала босиком. Когда ее что-нибудь смешило, она от всей души смеялась, показывая полный рот белых, без единой щербинки зубов. За домом глухонемая Сарра вскопала грядку и посадила овощи. Она трудилась с усердием крестьянки, колола дрова, носила воду, ходила на реку стирать белье. Когда справлялась со своим бельем, помогала женщинам, у которых были малые дети, и делала это бескорыстно. Была она необыкновенно сильна. Однажды в присутствии женщин она разделась догола и бросилась вплавь. Бабы подняли крик. Никто из них не умел плавать. Они боялись, что глухонемая утонет в водовороте. Но она спокойно переплыла опасное место. Все оторопели.
- Ну и немая!...
Когда Якову стали строить дом, он и Сарра помогали. Сарра была уже беременна, но таскала бревна и доски наравне с мужчинами. Яков сам рубил деревья в лесу, обтесывал их и приволакивал к месту стройки. Общине не пришлось потратить на постройку ни единого гроша. Со временем выяснилось, что этот Яков гораздо ученей, чем они думали. Когда читающий Тору однажды охрип, его заменил Яков. Несколько раз его заставали в синагоге, углубленным в Талмуд. Во время молитвы он стоял в углу, завернутый в талес и самозабвенно покачивался. Временами у него вырывался тихий вздох. Он мало рассказывал о себе, но люди догадывались, что он потерял семью. Наверное у него прежде были жена и дети. Но каждый раз, когда хотели втянуть его в разговор, он отделывался общими словами.
- Что было, то было. Приходится начинать все заново...
Мужчины уважали его, женщины любили. По субботам в послеобеденное время, когда хозяйки рассаживались на скамье перед домом, заходил разговор о том, что у немой больше счастья, чем ума. Правда, она молодая, красивая и пышет здоровьем, но какой толк от немой жены? Мужчина желает поговорить со своей женой, спросить у нее совета. Ну а что, если ребенок, упаси боже, будет в мать? Немая мать вполне может родить немое дитя. Одна шутница заметила: немая жена - оно может и неплохо - не пилит.
- Так только говорится.
- Все же лучше, чем слепая.
- Как только начинает смеркаться, она бежит закрывать ставни - сказала одна из женщин.
- С чего бы это?
- Это значит, что она его любит.
- Кто бы его не любил?..
3.
В субботу немая Сарра вместо платка надевала чепец. Она привезла с собою из далеких мест платье в цветочках, вышитый передничек, ботинки с острыми носками. Немая Сарра в одной руке держала молитвенник, в другой носовой платок. Женщины жестами и мимикой "объясняли" ей, что так, мол, не полагается, но она делала вид, что не понимает, улыбалась и кивала головой. Она сидела на скамье, и губы ее шевелились. Женщины потихоньку посмеивались над ней, но все признавали, что у нее золотое сердце. Она навещала больных, натирала их терпентином или водкой, по пятницам приготавливала угощение для учеников мужа, всех одаривала, всем помогала, прислуживала старым и немощным. Тем временем живот ее сделался большим и угловатым.
Немые обыкновенно и глухи, поэтому при ней говорили, не стесняясь. Сарра сидела с молитвенником, когда кто-то заметил:
- Разве она умеет молиться? Смотрит как баран на новые ворота.
- Может ее учили?
- Как можно немую учить?
- Может она онемела с перепугу?
- Вид у нее не из пугливых.
- Может злодеи отрезали ей язык?
Ей велели показать язык. Сначала она вреде бы не поняла, и заулыбалась. На обеих щеках появились ямочки. Потом она высунула розовый язык, острый, как у суки. Женщины засмеялись.
- Убери скорее!
Мысль притвориться немой была не Якова, а Ванды. Она понимала, что пройдет слишком много времени, покуда она научиться говорить по-еврейски. Даже те слова, которые она знала, звучали у нее неестественно. Сперва Ванда собиралась выдавать себя за еврейку, попавшую в плен к казакам и забывшую еврейскую речь. Но, во-первых, она и языка казаков не знала, во-вторых, лгать - у нее не получалось. Ее легко было бы разоблачить. После долгих мучений и страхов ведь за принятие еврейской веры грозила смертная казнь Ванде пришла в голову мысль притворяться немой. Так как Якова знали в Люблине и в других городах, в которых он побывал на обратном пути из плена, выступая перед евреями, супруги вынуждены были выбрать эту глушь.
Вечерами, когда прежняя Ванда и теперешняя Сарра, как зовутся все новообращенные, запирала ставни, Яков потихоньку разговаривал с ней и учил ее еврейским законам и правилам. Он научил ее молиться и писать по-еврейски, читал ей Пятикнижие, рассказывал истории из Талмуда и Мидраша. Ее усердие поражало Якова. У нее была хорошая голова, и не раз она, задавала вопросы, по которым спорили комментаторы Библии. Учить с Саррой Тору было небезопасно. Ведь кто-нибудь за стеной мог подслушать. Якову приходилось говорить шепотом - обычно немые также и глухи. Кто же станет разговаривать с глухой? Надо было остерегаться христиан с их законами. Яков боялся также евреев. Его бы выгнали из города, если бы узнали, что он живет с нееврейкой. Кагал сразу начал бы расследование: где, когда и как? Если бы дошло до властей, что еврей отвратил польку от христианской веры, наказали бы весь город и выдумали бы еще Бог знает какие небылицы. Священники только и искали, к чему придраться. Евреи же не без основания заподозрили бы, что жена перешла в еврейство лишь из любви к мужу, потому что, где это видано, чтобы женщина копалась в вопросах религии? И тогда бы Якова предали анафеме...
Яков скрыл даже то, что он знаток Талмуда, потому что люди чем-либо выдающиеся всегда вызывают любопытство, - хотят знать, откуда ты в
где набрался премудрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
В городке сразу полюбили Якова. Сочувствовали ему - ведь у него глухонемая жена. Правда, она соблюдала все законы: совершала омовение, мочила в солила мясо; с пятницы на субботу заготовляла в печи чолнд, зажигала по пятницам свечи. По субботам она стояла в женской части синагоги с молитвенником, и губы ее шевелились. Но иногда она делала вещи, неподобающие жене меламеда. Снимала ботинки и шастала босиком. Когда ее что-нибудь смешило, она от всей души смеялась, показывая полный рот белых, без единой щербинки зубов. За домом глухонемая Сарра вскопала грядку и посадила овощи. Она трудилась с усердием крестьянки, колола дрова, носила воду, ходила на реку стирать белье. Когда справлялась со своим бельем, помогала женщинам, у которых были малые дети, и делала это бескорыстно. Была она необыкновенно сильна. Однажды в присутствии женщин она разделась догола и бросилась вплавь. Бабы подняли крик. Никто из них не умел плавать. Они боялись, что глухонемая утонет в водовороте. Но она спокойно переплыла опасное место. Все оторопели.
- Ну и немая!...
Когда Якову стали строить дом, он и Сарра помогали. Сарра была уже беременна, но таскала бревна и доски наравне с мужчинами. Яков сам рубил деревья в лесу, обтесывал их и приволакивал к месту стройки. Общине не пришлось потратить на постройку ни единого гроша. Со временем выяснилось, что этот Яков гораздо ученей, чем они думали. Когда читающий Тору однажды охрип, его заменил Яков. Несколько раз его заставали в синагоге, углубленным в Талмуд. Во время молитвы он стоял в углу, завернутый в талес и самозабвенно покачивался. Временами у него вырывался тихий вздох. Он мало рассказывал о себе, но люди догадывались, что он потерял семью. Наверное у него прежде были жена и дети. Но каждый раз, когда хотели втянуть его в разговор, он отделывался общими словами.
- Что было, то было. Приходится начинать все заново...
Мужчины уважали его, женщины любили. По субботам в послеобеденное время, когда хозяйки рассаживались на скамье перед домом, заходил разговор о том, что у немой больше счастья, чем ума. Правда, она молодая, красивая и пышет здоровьем, но какой толк от немой жены? Мужчина желает поговорить со своей женой, спросить у нее совета. Ну а что, если ребенок, упаси боже, будет в мать? Немая мать вполне может родить немое дитя. Одна шутница заметила: немая жена - оно может и неплохо - не пилит.
- Так только говорится.
- Все же лучше, чем слепая.
- Как только начинает смеркаться, она бежит закрывать ставни - сказала одна из женщин.
- С чего бы это?
- Это значит, что она его любит.
- Кто бы его не любил?..
3.
В субботу немая Сарра вместо платка надевала чепец. Она привезла с собою из далеких мест платье в цветочках, вышитый передничек, ботинки с острыми носками. Немая Сарра в одной руке держала молитвенник, в другой носовой платок. Женщины жестами и мимикой "объясняли" ей, что так, мол, не полагается, но она делала вид, что не понимает, улыбалась и кивала головой. Она сидела на скамье, и губы ее шевелились. Женщины потихоньку посмеивались над ней, но все признавали, что у нее золотое сердце. Она навещала больных, натирала их терпентином или водкой, по пятницам приготавливала угощение для учеников мужа, всех одаривала, всем помогала, прислуживала старым и немощным. Тем временем живот ее сделался большим и угловатым.
Немые обыкновенно и глухи, поэтому при ней говорили, не стесняясь. Сарра сидела с молитвенником, когда кто-то заметил:
- Разве она умеет молиться? Смотрит как баран на новые ворота.
- Может ее учили?
- Как можно немую учить?
- Может она онемела с перепугу?
- Вид у нее не из пугливых.
- Может злодеи отрезали ей язык?
Ей велели показать язык. Сначала она вреде бы не поняла, и заулыбалась. На обеих щеках появились ямочки. Потом она высунула розовый язык, острый, как у суки. Женщины засмеялись.
- Убери скорее!
Мысль притвориться немой была не Якова, а Ванды. Она понимала, что пройдет слишком много времени, покуда она научиться говорить по-еврейски. Даже те слова, которые она знала, звучали у нее неестественно. Сперва Ванда собиралась выдавать себя за еврейку, попавшую в плен к казакам и забывшую еврейскую речь. Но, во-первых, она и языка казаков не знала, во-вторых, лгать - у нее не получалось. Ее легко было бы разоблачить. После долгих мучений и страхов ведь за принятие еврейской веры грозила смертная казнь Ванде пришла в голову мысль притворяться немой. Так как Якова знали в Люблине и в других городах, в которых он побывал на обратном пути из плена, выступая перед евреями, супруги вынуждены были выбрать эту глушь.
Вечерами, когда прежняя Ванда и теперешняя Сарра, как зовутся все новообращенные, запирала ставни, Яков потихоньку разговаривал с ней и учил ее еврейским законам и правилам. Он научил ее молиться и писать по-еврейски, читал ей Пятикнижие, рассказывал истории из Талмуда и Мидраша. Ее усердие поражало Якова. У нее была хорошая голова, и не раз она, задавала вопросы, по которым спорили комментаторы Библии. Учить с Саррой Тору было небезопасно. Ведь кто-нибудь за стеной мог подслушать. Якову приходилось говорить шепотом - обычно немые также и глухи. Кто же станет разговаривать с глухой? Надо было остерегаться христиан с их законами. Яков боялся также евреев. Его бы выгнали из города, если бы узнали, что он живет с нееврейкой. Кагал сразу начал бы расследование: где, когда и как? Если бы дошло до властей, что еврей отвратил польку от христианской веры, наказали бы весь город и выдумали бы еще Бог знает какие небылицы. Священники только и искали, к чему придраться. Евреи же не без основания заподозрили бы, что жена перешла в еврейство лишь из любви к мужу, потому что, где это видано, чтобы женщина копалась в вопросах религии? И тогда бы Якова предали анафеме...
Яков скрыл даже то, что он знаток Талмуда, потому что люди чем-либо выдающиеся всегда вызывают любопытство, - хотят знать, откуда ты в
где набрался премудрости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67