Он был унижен до глубины души, краснел, опускал голову. Праздник больше не радовал его. День был испорчен. Что значат деньги, симпатия и дружба влиятельных людей, если на самом деле он все-таки не был им равен, если что-то их разделяло, какое-то расстояние всегда оставалось между ними? Многие завидовали Васко, считая, что ему повезло в жизни и у него есть все для счастья. Но это было не так. Васко мечтал о звании, которое заменило бы унизительное словечко «сеньор», безличное, вульгарное, смешивающее его с толпой, чернью, сбродом.
Сколько раз размышлял он об этом в тишине своего холостяцкого дома после веселых пирушек, и его добродушное лицо мрачнело. Он отдал бы все на свете за диплом зубного врача или хотя бы фармацевта, ведь тогда он имел бы право носить особое кольцо — символ высшего образования — и писать перед своим именем «д-р…»
Он стал подумывать о покупке звания полковника национальной гвардии. В первые годы существования республики многие помещики из глубинных районов покупали такое звание за несколько конто. В те времена в сертане было столько полковников, что это слово стало синонимом богатого помещика. Оно утратило военную окраску, перестало связываться с представлением о чести мундира. Этим полковникам давно уже не оказывали воинских почестей, даже не козыряли.
Носить форму им тоже не разрешалось. Какой же смысл покупать звание полковника? Просто смешно…
Он мечтал — мечтать ведь никому не запрещено — о папском дворянстве, но это было слабым утешением, всего лишь фантазией, исчезающей перед лицом суровой действительности. Титул ватиканского графа стоил громадных денег, всего состояния Васко не хватило бы на него. В Салвадоре был всего один папский дворянин — Магальяэнс, компаньон крупной фирмы, по сравнению с которой торговый дом «Москозо и К°» казался не больше придорожной харчевни. Этот Магальяэнс построил за свой счет церковь, послал папе золотое изображение Христа, давал деньги священникам и братствам, заплатил двести конто за дворянство, совершил паломничество в Рим и при всем том едва добился титула командора. Одних денег тут мало, необходимо оказать церкви важные услуги, отличаться религиозным пылом и быть своим человеком в монастырях. Беспутный Васко Москозо де Араган редко бывал в церкви, совершенно не имел связей в церковных кругах, и имя его никогда не произносилось в епископском дворце.
Иногда, лежа в постели, погруженный в размышления, Васко проклинал своего покойного деда, этого грязного тупицу, который думал только о деньгах. Вместо того чтобы заставлять несчастного ребенка подметать пол в доме на Ладейре-да-Монтанья, бегать по поручениям и таскать грузы, лучше бы дед отдал его в школу, а потом на медицинский или юридический факультет. Вот тогда Васко поднялся бы на вершину социальной лестницы! Но где там! Старый Москозо думал только о фирме, о том, чтобы внук смог когда-нибудь заменить его.
Васко старался отвлечься от воспоминаний о деде: среди них не было таких, которые стоило бы хранить.
Он давал волю своему воображению и с наслаждением мысленно ставил перед своим именем желанные, недосягаемые титулы. В эти минуты он был совершенно счастлив.
«Васко Москозо де Араган, адвокат», — и он видел себя на судейской трибуне, в мантии и парике; он направляет на прокурора обличительный перст и блестящей речью уничтожает его; дрожащим от волнения голосом он рассказывает историю своего подзащитного, который оказался жертвой, бессильной жертвой рока.
Добрый, работящий человек, нежный отец семейства и преданный муж, обожающий свою жену, она же — легкомысленная женщина — наставляет ему рога…
Мет, это неподходящее выражение для суда… И вот легкомысленная женщина, презрев любовь мужа и невинных детей, оскверняет святость семейного очага, забывает клятву верности, данную перед священником, и на ложе измены втаптывает в грязь честное имя мужа… Вот так, это хорошо… Фраза понравилась ему самому, он растрогался… Его имя гремит по всему штату наравне с именами крупнейших адвокатов, о нем говорят, со всех сторон слышатся похвалы: «Какой талант! Какое красноречие! Он заставляет плакать даже людей с каменными сердцами! Нет такого суда присяжных, который не согласился бы с ним!»
Итак, Васко добился оправдания убийцы. Теперь он видел себя в халате с засученными рукавами, в очках, в резиновых перчатках, лицо его закрыто марлевой повязкой — он доктор Васко Москозо де Араган, знаменитый хирург (другой специальности он не признавал), работавший в больницах Парижа и Вены.
Уверенными, но осторожными движениями он вскрывает живот губернатора под напряженными, полными страстной надежды взглядами родственников, Жеронимо, политических деятелей, студентов и медицинских сестер. Внезапная болезнь губернатора вызвала тревогу в обществе, губернатору грозит смерть. Необходима немедленная операция. Такую операцию никто в Баие еще никогда не осмеливался делать (Васко не знал в точности, что именно он оперировал, какое место губернаторского живота приходится ему вскрывать и зашивать, но это были второстепенные детали). Испуганные врачи колеблются, боясь страшной ответственности. Знаменитый профессор отказывается от операции.
А между тем жизнь губернатора в опасности, дела штата заброшены, политическая жизнь бурлит и оппозизиция потирает руки в радостном ожидании. Жеронимо горячо взывает к дружеским чувствам Васко, они нуждаются в его знаниях, в его таланте. Напряженная обстановка в операционной, на устах Васко улыбка…
Он собирает все свое мастерство, хладнокровие, опыт и знания. Извлекает из сиятельного живота… что бы вы думали? — огромный камень! (Ему приходилось слышать о камнях в почках как о смертельной, неизлечимой болезни.) Студенты не выдерживают и разражаются аплодисментами и криками ура, профессора приходят поздравить Васко.
Вслед за спасением человека от тюрьмы и спасением жизни губернатора Васко переносится в другую область: инженер Васко Москозо де Араган, прошедший практику в Германии, сумел прорезать железнодорожными путями суровый сертан и принес прогресс всему краю. Он идет по дикой каатинге во главе отряда рабочих, обливаясь потом, под палящими лучами солнца. Он преодолевает все препятствия, борется с унынием и усталостью. Но он озабочен. И вот неожиданно на фоне тоскливого равнинного пейзажа вырастает огромная гора. Она мешает проложить рельсы, преграждая путь цивилизации. Туннель, один из самых крупных в мире, бессмертное творение Васко, о котором пишут в учебниках географии. Открытие туннеля…
Машинист уступает Васко свое место… Первый паровоз, украшенный цветами, поведет великий инженер, человек, победивший пустыню, горы и реку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Сколько раз размышлял он об этом в тишине своего холостяцкого дома после веселых пирушек, и его добродушное лицо мрачнело. Он отдал бы все на свете за диплом зубного врача или хотя бы фармацевта, ведь тогда он имел бы право носить особое кольцо — символ высшего образования — и писать перед своим именем «д-р…»
Он стал подумывать о покупке звания полковника национальной гвардии. В первые годы существования республики многие помещики из глубинных районов покупали такое звание за несколько конто. В те времена в сертане было столько полковников, что это слово стало синонимом богатого помещика. Оно утратило военную окраску, перестало связываться с представлением о чести мундира. Этим полковникам давно уже не оказывали воинских почестей, даже не козыряли.
Носить форму им тоже не разрешалось. Какой же смысл покупать звание полковника? Просто смешно…
Он мечтал — мечтать ведь никому не запрещено — о папском дворянстве, но это было слабым утешением, всего лишь фантазией, исчезающей перед лицом суровой действительности. Титул ватиканского графа стоил громадных денег, всего состояния Васко не хватило бы на него. В Салвадоре был всего один папский дворянин — Магальяэнс, компаньон крупной фирмы, по сравнению с которой торговый дом «Москозо и К°» казался не больше придорожной харчевни. Этот Магальяэнс построил за свой счет церковь, послал папе золотое изображение Христа, давал деньги священникам и братствам, заплатил двести конто за дворянство, совершил паломничество в Рим и при всем том едва добился титула командора. Одних денег тут мало, необходимо оказать церкви важные услуги, отличаться религиозным пылом и быть своим человеком в монастырях. Беспутный Васко Москозо де Араган редко бывал в церкви, совершенно не имел связей в церковных кругах, и имя его никогда не произносилось в епископском дворце.
Иногда, лежа в постели, погруженный в размышления, Васко проклинал своего покойного деда, этого грязного тупицу, который думал только о деньгах. Вместо того чтобы заставлять несчастного ребенка подметать пол в доме на Ладейре-да-Монтанья, бегать по поручениям и таскать грузы, лучше бы дед отдал его в школу, а потом на медицинский или юридический факультет. Вот тогда Васко поднялся бы на вершину социальной лестницы! Но где там! Старый Москозо думал только о фирме, о том, чтобы внук смог когда-нибудь заменить его.
Васко старался отвлечься от воспоминаний о деде: среди них не было таких, которые стоило бы хранить.
Он давал волю своему воображению и с наслаждением мысленно ставил перед своим именем желанные, недосягаемые титулы. В эти минуты он был совершенно счастлив.
«Васко Москозо де Араган, адвокат», — и он видел себя на судейской трибуне, в мантии и парике; он направляет на прокурора обличительный перст и блестящей речью уничтожает его; дрожащим от волнения голосом он рассказывает историю своего подзащитного, который оказался жертвой, бессильной жертвой рока.
Добрый, работящий человек, нежный отец семейства и преданный муж, обожающий свою жену, она же — легкомысленная женщина — наставляет ему рога…
Мет, это неподходящее выражение для суда… И вот легкомысленная женщина, презрев любовь мужа и невинных детей, оскверняет святость семейного очага, забывает клятву верности, данную перед священником, и на ложе измены втаптывает в грязь честное имя мужа… Вот так, это хорошо… Фраза понравилась ему самому, он растрогался… Его имя гремит по всему штату наравне с именами крупнейших адвокатов, о нем говорят, со всех сторон слышатся похвалы: «Какой талант! Какое красноречие! Он заставляет плакать даже людей с каменными сердцами! Нет такого суда присяжных, который не согласился бы с ним!»
Итак, Васко добился оправдания убийцы. Теперь он видел себя в халате с засученными рукавами, в очках, в резиновых перчатках, лицо его закрыто марлевой повязкой — он доктор Васко Москозо де Араган, знаменитый хирург (другой специальности он не признавал), работавший в больницах Парижа и Вены.
Уверенными, но осторожными движениями он вскрывает живот губернатора под напряженными, полными страстной надежды взглядами родственников, Жеронимо, политических деятелей, студентов и медицинских сестер. Внезапная болезнь губернатора вызвала тревогу в обществе, губернатору грозит смерть. Необходима немедленная операция. Такую операцию никто в Баие еще никогда не осмеливался делать (Васко не знал в точности, что именно он оперировал, какое место губернаторского живота приходится ему вскрывать и зашивать, но это были второстепенные детали). Испуганные врачи колеблются, боясь страшной ответственности. Знаменитый профессор отказывается от операции.
А между тем жизнь губернатора в опасности, дела штата заброшены, политическая жизнь бурлит и оппозизиция потирает руки в радостном ожидании. Жеронимо горячо взывает к дружеским чувствам Васко, они нуждаются в его знаниях, в его таланте. Напряженная обстановка в операционной, на устах Васко улыбка…
Он собирает все свое мастерство, хладнокровие, опыт и знания. Извлекает из сиятельного живота… что бы вы думали? — огромный камень! (Ему приходилось слышать о камнях в почках как о смертельной, неизлечимой болезни.) Студенты не выдерживают и разражаются аплодисментами и криками ура, профессора приходят поздравить Васко.
Вслед за спасением человека от тюрьмы и спасением жизни губернатора Васко переносится в другую область: инженер Васко Москозо де Араган, прошедший практику в Германии, сумел прорезать железнодорожными путями суровый сертан и принес прогресс всему краю. Он идет по дикой каатинге во главе отряда рабочих, обливаясь потом, под палящими лучами солнца. Он преодолевает все препятствия, борется с унынием и усталостью. Но он озабочен. И вот неожиданно на фоне тоскливого равнинного пейзажа вырастает огромная гора. Она мешает проложить рельсы, преграждая путь цивилизации. Туннель, один из самых крупных в мире, бессмертное творение Васко, о котором пишут в учебниках географии. Открытие туннеля…
Машинист уступает Васко свое место… Первый паровоз, украшенный цветами, поведет великий инженер, человек, победивший пустыню, горы и реку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66