ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Получился ироничный взгляд в прошлое, пополам с печалью об уходящей навсегда эпохе.
Итак, автор -- в науке полный дилетант, в искусстве -художник-самоучка, а писатель вообще никакой. Прогнозирование будущего -его хобби. Книгу можно считать фантастикой, жюльвернообразной беллетристикой. Или -- социальным, научным прогнозом, причем насыщенным черным юмором. Зависит от угла зрения, под которым станете в нее вчитываться. Много в ней формулировок, знакомых, как зубная боль. Нам это твердили в вузах, на кафедрах научного коммунизма.
"Старый мир обречен на слом", -- говорил Ленин во множестве вариантов. Но это -- цитата из Робида. Революция, насильственное перераспределение богатства, послереволюционные катаклизмы -- все это у Робида, в отличие от Маркса, зримо, нарисовано на картинках и даже указано, когда что будет. Откуда взяться лозунгу, что рай есть Софья Власьевна плюс мадам Электрификация? А радио как газета без почты и расстояний? А из всех искусств для нас важнейшим является, извините за выражение, кино? Все это многократно обыгрывается в "Электрической жизни".
Сопоставим: в конце августа 1893 года двадцатитрехлетний молодой человек по фамилии Ульянов перебрался из Самары в Петербург, устроился помощником присяжного поверенного ("легальное прикрытие революционной деятельности", как написано в официальных биографиях). Бегал по книжным лавкам и библиотекам, искал для кружка единомышленников полезную литературу.
7 ноября (Боже, опять совпадение!) 1893 года книга "Двадцатый век: электрическая жизнь" без проблем дозволена в Петербурге цензурой и через месяц с небольшим вышла. Издана эффектно, продавалась везде и рассылалась бесплатно подписчикам популярного тогда журнала "Вестник иностранной литературы" в качестве французской изюминки. О книге говорили все, в первую очередь молодежь.
Доказательств прямых не имею, но бьюсь об заклад, что книгу Альбера Робида о будущем любознательный молодой человек, сосредоточенный на утопиях, не мог не приметить. Иронии автора не понял точно также, как не понял универсальности сатиры Щедрина. Прочитал "Электрическую жизнь" внимательно и полезные мысли запомнил. Своих у провинциала-недоучки еще не было, а светлое будущее, которое его волновало, выглядело гораздо зримее и веселее у Робида, чем у наукообразного Маркса. И почему тянуло начинающих юристов от хорошей профессии в сомнительные фантазии?
Предсказал Робида революцию, правда, ошибившись на пять лет: она происходит в 1922 году. Хаос и беспорядок наступают после революции, но не смог автор себе представить масштаба и фанатизма разрушителей. В книге точно описано, как быстро зажирели пришедшие к власти. "Известный революционер... -- пишет Робида, -- нажив себе во время революции кругленький капиталец, вернулся к более здравым идеям и живет теперь доходами с собственных движимых и недвижимых имуществ... поглядывая с благодушной, но слегка насмешливой улыбкой на развертывающуюся перед духовными его очами нескончаемую вереницу человеческих заблуждений".
Впрочем, смены власти начинают после революции происходить периодически. Осуществилось и мрачное предвидение Робида: государство захватило "право располагать по усмотрению жизнью граждан и устилать землю их трупами".
Альбер Робида умер в 1926 году, успев проследить по газетам за той самой революцией, которую предсказал, и ее первыми последствиями. Что думал он, увидев, что оказался прав? Или, может, реализация прогнозов вовсе его не интересовала? Узнать это нам не дано. Во Франции, не говоря уж о России, быстро забыли когда-то прошумевшего семидесятивосьмилетнего чудака, художника с инженерным умом, пессимистического оптимиста.
Гены как рыночный продукт
Какой бы наивной ни показалась нам, проглотившим уйму современного чтива, фабула "Электрической жизни", это все-таки роман на триста страниц. Как пишут авторы статьи об Альбере Робида в "Энциклопедии фантастики" Джон Клют и Питер Николс, "тексты упомянутых его работ, вообще говоря, не выдающиеся". Эти два критика хвалят его рисунки пером и пастелью.
Действительно, сюжетная линия сделана Альбером Робида банально, но, думается, не случайно. Автор стремится, связав происходящие события не обязательной канвой, не отвлекать нашего внимания от предупреждений о будущем. А будущее выглядит пародийно. Разумеется, все великие изобретения, включая и упомянутую выше огромную разрушительно-созидательную силу, принадлежат главному герою, который, как и сам автор, француз.
Сквозь книгу проходит эдакий собирательный образ Эдисона-Эйнштейна-Мамонтова-Сахарова. Филоксен Лоррис, "специалист по всем отраслям знания", которого сделали членом всех академий и научных институтов, а также кавалером многочисленных орденов как старой Европы и зрелой Америки, так и юной Океании. У него есть даже титул князя Тифлисского в Закавказье. Недавно в Париже пытался я по описаниям найти шикарный дом Лорриса в квартале Сан-Уаз, но не смог. Видимо, конкретный дом Робида вовсе не имел в виду.
Лоррис -- конечно, гений, но не банальный отрешенный от жизни чудак, типичный для фантастики, а крупный и властный организатор, "туз из тузов современной научной промышленности", умеющий делать деньги и вкладывать их в грандиозные предприятия, бизнесмен. Как истый француз он не упускает случая для мирских наслаждений. Переводчик много потрудился, даже перестарался, переведя франки в русские купюры, и француз-миллионер Лоррис в Париже расплачивается рублями. Впрочем, может, это тоже было пророчество, основанное на визите русской армии в Париж в начале века и, к счастью, пока не повторившееся?
Сын гения Жорж, пристроенный папой в поручики химической артиллерии, хотя и кончил университет, но остался лентяем и прожигателем жизни. Отец хотел бы сделать его директором двухсот своих заводов, а сын обвиняет папашу в том, что тот все уже придумал, создал и тем обрек следующее поколение на лень. Типичные наши проблемы с детьми -- еще одна угадка французского утописта.
Для исправления рода мудрый и рациональный отец хочет женить сына научным методом и получить четырех внуков: химика, естествоведа, врача и механика, а промежуточное звено (то есть Жоржа) считает несостоявшимся, "не имеющим ценности рыночным продуктом".
Дабы женить сына, он отбирает девицу "с мозгом строго научного типа", обладающую "высшими научными докторскими дипломами". Сын отказывается. Тогда отец предлагает ему другую невесту, представительницу трех поколений математиков, тридцати девяти лет от роду, обладающую дипломами докторов медицины и права, которая к тому же (для полного счастья молодого человека) "архидоктор соцнаук" (вот откуда у Ленина его любимое словцо "архи").
1 2 3 4 5 6