Она слишком долго ждала, с иногда доходившим до боли нетерпением, того момента, когда сможет наконец броситься в его объятия и уехать с ним в его страну для жизни, от которой она по своей глупости столько раз отказывалась. От всей души она хотела помочь человеку, которого любила и продолжает любить своеобразной любовью, но это означало утрату ее великой любви, разрушение близкого, заслуженного счастья…
Все же она выслушала, почти бессознательно, историю маленькой светловолосой креолки с синими глазами, похищенной при странном стечении обстоятельств берберийскими пиратами и привезенной в Алжир, откуда бей этого города послал ее в подарок великому султану. Ей удалось, после того как она наполнила очарованием последние дни старого султана Абдул Гамида I, от которого у нее родился сын, завоевать любовь Селима, наследника трона. Благодаря этой любви, потребовавшей от нее больших жертв, и сыну Махмуду маленькая креолка стала неограниченной властительницей.
Эта история в красочном изложении Арриги оказалась такой живой и увлекательной, что Марианна внезапно ощутила непреодолимое желание познакомиться с такой женщиной, сблизиться с ней, завоевать, может быть, ее дружбу, ибо эта необыкновенная жизнь показалась ей более впечатляющей, чем романы, питавшие ее фантазию в юности… а возможно, и потому, что она была еще более удивительной, чем ее собственная судьба. Но кто может быть в ее глазах привлекательнее Язона?
Желая иметь полную ясность в том, что Наполеон приготовил для нее, Марианна, сохраняя осмотрительности, после легкого колебания спросила:
— Есть ли у меня… возможность выбора?
— Нет, — сказал Арриги решительно, — у вас ее нет! Когда дело идет о благе империи, его величество никогда не оставляет возможность выбора. Он приказывает! Так же, кстати, и мне, как и вам.
Я «должен» сопровождать вас, присутствовать при… переговорах, которые будут у вас с князем, и содействовать тому, чтобы результат их соответствовал желаниям императора. Вы «должны» согласиться с моим присутствием и буквально во всем придерживаться моих директив. Я уже доставил в вашу комнату, чтобы вы могли изучить их сегодня вечером, подробные инструкции его величества, касающиеся вашей миссии (вы вполне можете выучить их наизусть и затем уничтожить), и рекомендательное письмо Себастьяни!
— И… покинув виллу Сант'Анна, вы будете сопровождать меня до Константинополя? Мне кажется, я слышала, что у вас… важные дела в этой стране?
Арриги медлил с ответом и внимательно всматривался в лицо Марианны, которая чуть отвернулась от него, ибо она всегда делала так, желая скрыть свои мысли от собеседника. Поэтому она не заметила веселую улыбку, скользнувшую по губам герцога Падуанского.
— Нет, конечно, — сказал он наконец удивительно равнодушным тоном, — я должен проводить вас только до Венеции.
— До?.. — выдохнула Марианна, посчитав, что она ослышалась.
— Венеции! — невозмутимо повторил Арриги. — Это самый удобный порт, самый близкий и самый безопасный. К тому же это очень соблазнительное место для молодой и красивой скучающей женщины.
— Без сомнения, но я все-таки нахожу странным, что император посылает меня сесть на корабль в австрийский порт.
— Австрийский? Откуда вы это взяли?
— Но… из разговоров о политике. Мне довелось слышать, что Бонапарт вернул Венецию Австрии по… уже не помню по какому договору.
— Кампоформийскому! — подсказал Арриги. — Но с тех пор были Аустерлиц и довершивший дело Пресбург. Правда и то, что мы заключили соглашение с Веной, но Венеция наша. Иначе как объяснить выбор титула принцессы Венецианской в случае, если бы император стал отцом дочери?
Это была сама очевидность. Однако что-то не сходилось. Сам ценитель моря Язон, который всегда точно знал, о чем говорил, назвал ей Венецию австрийской, и Аркадиус с его энциклопедическим умом не поправил его… Объяснение, впрочем, пришло прежде, чем Марианна успела о нем попросить.
— Ваше заблуждение, — пояснил герцог Падуанский, — происходит, без сомнения, от того, что в связи со свадьбой стоял вопрос о возвращении Венеции Австрии, и, кстати, статут города всегда оставался особенным. Говоря языком политиков, Венеция пользуется своеобразными привилегиями. Так, например, после недавней смерти ее губернатора, генерала Мену, который был забавным персонажем, принявшим ислам, она еще не получила официального за, — местителя на его место. Это город более космополитический, чем французский. Вам будет там гораздо легче, чем в других портах, где осуществляется строгий надзор, играть роль праздной знатной дамы, желающей путешествовать. Таким образом, вы сможете спокойно ожидать появление… нейтрального корабля, идущего в Левант. Многие заходят в Венецию.
— Корабль… нейтральный? — проговорила Марианна, чувствуя, как у нее забилось сердце, и теперь стараясь поймать взгляд собеседника.
Но Арриги вдруг сильно заинтересовался летавшей вокруг них бабочкой.
— Ну да… например… американский. Императору докладывали, что американцы иногда бросают якорь в лагуне.
На этот раз Марианна не нашла что ответить. Изумление до такой степени перехватило ей дыхание, что она потеряла голос… но не соображение.
Вернувшись несколько минут спустя в свои апартаменты, молодая женщина приложила достойные похвалы усилия, чтобы вновь обрести достоинство. Она понимала, что вела себя просто неприлично, забыв, кто она и где находится, в момент, когда до нее дошел скрытый смысл этих трех слов. Венеция… американский корабль!
Она просто-напросто прыгнула на шею г-на герцога Падуанского и припечатала два звонких поцелуя к его свежевыбритым щекам.
По правде говоря, Арриги не казался особенно удивленным таким обращением, одновременно и непринужденным, и показным.
Он рассмеялся от всего сердца, затем, видя, что она, смутившись и покраснев от стыда, забормотала слова извинения, в свою очередь, обнял ее за плечи и прижал к себе с чисто отеческим теплом, прежде чем добавить:
— Император сказал мне, что вы будете счастливы, но я не надеялся получить такую приятную награду! Однако чтобы поставить все на свои места, напоминаю вам о важности вашей миссии.
Она вполне реальна и значительна. Это не простой предлог, и его величество недвусмысленно рассчитывает на вас!
— Его величество совершенно прав, господин герцог! Впрочем, разве он не всегда прав? А что касается меня, то я лучше умру, чем разочарую императора в момент, когда он соблаговолил не только с таким вниманием позаботиться обо мне, но и побеспокоился о моем будущем счастье.
И, сделав реверанс, она оставила Арриги наслаждаться красотами садов Боболи. Признательность переполняла ее, и в то время, как она спешила к дворцу, ее обутые в розовый шелк ноги почти не касались песка аллей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Все же она выслушала, почти бессознательно, историю маленькой светловолосой креолки с синими глазами, похищенной при странном стечении обстоятельств берберийскими пиратами и привезенной в Алжир, откуда бей этого города послал ее в подарок великому султану. Ей удалось, после того как она наполнила очарованием последние дни старого султана Абдул Гамида I, от которого у нее родился сын, завоевать любовь Селима, наследника трона. Благодаря этой любви, потребовавшей от нее больших жертв, и сыну Махмуду маленькая креолка стала неограниченной властительницей.
Эта история в красочном изложении Арриги оказалась такой живой и увлекательной, что Марианна внезапно ощутила непреодолимое желание познакомиться с такой женщиной, сблизиться с ней, завоевать, может быть, ее дружбу, ибо эта необыкновенная жизнь показалась ей более впечатляющей, чем романы, питавшие ее фантазию в юности… а возможно, и потому, что она была еще более удивительной, чем ее собственная судьба. Но кто может быть в ее глазах привлекательнее Язона?
Желая иметь полную ясность в том, что Наполеон приготовил для нее, Марианна, сохраняя осмотрительности, после легкого колебания спросила:
— Есть ли у меня… возможность выбора?
— Нет, — сказал Арриги решительно, — у вас ее нет! Когда дело идет о благе империи, его величество никогда не оставляет возможность выбора. Он приказывает! Так же, кстати, и мне, как и вам.
Я «должен» сопровождать вас, присутствовать при… переговорах, которые будут у вас с князем, и содействовать тому, чтобы результат их соответствовал желаниям императора. Вы «должны» согласиться с моим присутствием и буквально во всем придерживаться моих директив. Я уже доставил в вашу комнату, чтобы вы могли изучить их сегодня вечером, подробные инструкции его величества, касающиеся вашей миссии (вы вполне можете выучить их наизусть и затем уничтожить), и рекомендательное письмо Себастьяни!
— И… покинув виллу Сант'Анна, вы будете сопровождать меня до Константинополя? Мне кажется, я слышала, что у вас… важные дела в этой стране?
Арриги медлил с ответом и внимательно всматривался в лицо Марианны, которая чуть отвернулась от него, ибо она всегда делала так, желая скрыть свои мысли от собеседника. Поэтому она не заметила веселую улыбку, скользнувшую по губам герцога Падуанского.
— Нет, конечно, — сказал он наконец удивительно равнодушным тоном, — я должен проводить вас только до Венеции.
— До?.. — выдохнула Марианна, посчитав, что она ослышалась.
— Венеции! — невозмутимо повторил Арриги. — Это самый удобный порт, самый близкий и самый безопасный. К тому же это очень соблазнительное место для молодой и красивой скучающей женщины.
— Без сомнения, но я все-таки нахожу странным, что император посылает меня сесть на корабль в австрийский порт.
— Австрийский? Откуда вы это взяли?
— Но… из разговоров о политике. Мне довелось слышать, что Бонапарт вернул Венецию Австрии по… уже не помню по какому договору.
— Кампоформийскому! — подсказал Арриги. — Но с тех пор были Аустерлиц и довершивший дело Пресбург. Правда и то, что мы заключили соглашение с Веной, но Венеция наша. Иначе как объяснить выбор титула принцессы Венецианской в случае, если бы император стал отцом дочери?
Это была сама очевидность. Однако что-то не сходилось. Сам ценитель моря Язон, который всегда точно знал, о чем говорил, назвал ей Венецию австрийской, и Аркадиус с его энциклопедическим умом не поправил его… Объяснение, впрочем, пришло прежде, чем Марианна успела о нем попросить.
— Ваше заблуждение, — пояснил герцог Падуанский, — происходит, без сомнения, от того, что в связи со свадьбой стоял вопрос о возвращении Венеции Австрии, и, кстати, статут города всегда оставался особенным. Говоря языком политиков, Венеция пользуется своеобразными привилегиями. Так, например, после недавней смерти ее губернатора, генерала Мену, который был забавным персонажем, принявшим ислам, она еще не получила официального за, — местителя на его место. Это город более космополитический, чем французский. Вам будет там гораздо легче, чем в других портах, где осуществляется строгий надзор, играть роль праздной знатной дамы, желающей путешествовать. Таким образом, вы сможете спокойно ожидать появление… нейтрального корабля, идущего в Левант. Многие заходят в Венецию.
— Корабль… нейтральный? — проговорила Марианна, чувствуя, как у нее забилось сердце, и теперь стараясь поймать взгляд собеседника.
Но Арриги вдруг сильно заинтересовался летавшей вокруг них бабочкой.
— Ну да… например… американский. Императору докладывали, что американцы иногда бросают якорь в лагуне.
На этот раз Марианна не нашла что ответить. Изумление до такой степени перехватило ей дыхание, что она потеряла голос… но не соображение.
Вернувшись несколько минут спустя в свои апартаменты, молодая женщина приложила достойные похвалы усилия, чтобы вновь обрести достоинство. Она понимала, что вела себя просто неприлично, забыв, кто она и где находится, в момент, когда до нее дошел скрытый смысл этих трех слов. Венеция… американский корабль!
Она просто-напросто прыгнула на шею г-на герцога Падуанского и припечатала два звонких поцелуя к его свежевыбритым щекам.
По правде говоря, Арриги не казался особенно удивленным таким обращением, одновременно и непринужденным, и показным.
Он рассмеялся от всего сердца, затем, видя, что она, смутившись и покраснев от стыда, забормотала слова извинения, в свою очередь, обнял ее за плечи и прижал к себе с чисто отеческим теплом, прежде чем добавить:
— Император сказал мне, что вы будете счастливы, но я не надеялся получить такую приятную награду! Однако чтобы поставить все на свои места, напоминаю вам о важности вашей миссии.
Она вполне реальна и значительна. Это не простой предлог, и его величество недвусмысленно рассчитывает на вас!
— Его величество совершенно прав, господин герцог! Впрочем, разве он не всегда прав? А что касается меня, то я лучше умру, чем разочарую императора в момент, когда он соблаговолил не только с таким вниманием позаботиться обо мне, но и побеспокоился о моем будущем счастье.
И, сделав реверанс, она оставила Арриги наслаждаться красотами садов Боболи. Признательность переполняла ее, и в то время, как она спешила к дворцу, ее обутые в розовый шелк ноги почти не касались песка аллей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126