– Ах да, добряк граф. – Он засмеялся и заговорил изысканным аристократическим голосом: – Но скажите правду, если бы в тот вечер я попросил вас бежать со мной, неужели бы вы не пошли за мной на край света?
– Я не пошла бы за вами даже до конца коридора.
Как быстро она нашлась что ответить! Сколько вызова, чтобы расстроить его планы! Он еще не встречал женщину подобной сообразительности, она его восхищала.
– Лорелея, Лорелея, когда же вы признаете, что в качестве графа я вам понравился? Если бы я был одним из ваших плосколицых дворян, вы бы вприпрыжку побежали за мной, как и все другие девицы на том приеме.
Она вскинула брови:
– Неужели? Помнится, это вы меня искали. – Она смотрела на него так, как будто старалась заглянуть в душу. – Почему?
– Потому что вы были восхитительны.
На ее лице отразилось удивление.
– Да. Трепещущая, воздушная. – Он заткнул в косу выбившуюся прядь волос. – Как клочок тумана, который зацепился за кусты и хочет освободиться.
– Простите?
Джек оперся о перила и рассказал о том, что заметил во время приема:
– Вы убегали от Джастина. Я видел.
– Если хотите знать, я убегала от сапог Джастина. А не от него.
– От сапог?
Она опустила голову, чтобы он не мог видеть ее лицо.
– Он отдавил мне ноги.
После такого открытия он поднял одну бровь:
– Так вот почему он сказал, что вы не любите танцевать. Как благородно с вашей стороны оберегать его чувства. – Он фыркнул. – Кстати, а вы любите?
– Что?
– Танцевать.
Она ничего не сказала, но взгляд говорил за нее.
– Значит, обрекаете себя на жизнь с раздавленными пальцами, лишь бы получить титул миссис Уолингфорд?
Она помрачнела.
– Я бы обрекла себя на жизнь с раздавленными костями, лишь бы жить с Джастином.
Он был уязвлен.
– Чем же наш дорогой Джастин заслужил такую непоколебимую преданность?
– Он меня смешит.
– Смешит?
– Да. Он мой друг и доверенное лицо.
– Знаете ли, из доверенных лиц получаются плохие любовники. Они знают все ваши секреты.
– Ничего об этом не знаю.
Он провел кончиком пальца по краешку ее уха.
– Я мог бы вас просветить.
– Уверена, что вы были бы рады, но, как видите, меня это не интересует.
Он видел только то, что от его прикосновения у нее на коже выступили мурашки. Признается она или нет, но она остро реагирует на него.
– Ну ладно, – миролюбиво сказал он и отодвинулся от нее. – Поскольку вы мною не интересуетесь, позвольте сопроводить вас в вашу каюту, чтобы вы могли одеться к обеду.
– Я бы предпочла обедать у себя в каюте.
– А я бы предпочел, чтобы обед был вам подан на моем столе. – Вообще-то он бы предпочел, чтобы ему на обед подали ее. Да, он бы неделями пировал на ее мягком теле!
– Тогда я предпочту голодать, – сказала она, как будто подслушала его мысли.
– Не ребячьтесь, Лорелея, зачем изнурять себя? Вы же не хотите, чтобы ваш дорогой Джастин увидел вместо вас кости да кожу. Нужно есть, иначе вы потеряете силы и не сможете со мной бороться.
– В таком случае... – Она послушно взяла его под руку и позволила проводить себя вниз. – Откуда вы знаете, как себя ведут джентльмены?
– Откуда вы знаете, что я не джентльмен?
– Вы пират, – сказала она так, как будто это все объясняло – и личность, и характер.
– Не все пираты имеют низкое происхождение, – почтительно напомнил он.
– Так вы джентльмен?
Джек немедленно просветил ее насчет своего происхождения.
– В глазах закона я низшее звено, – сказал он и поклонился, как будто их представили друг другу. – Я незаконный сын вечно пьяной проститутки.
Она была шокирована, чего он и добивался.
– Я вырос в задней комнате борделя на Карибских островах, где убирал за шлюхами и матросами.
Слезы заволокли ей глаза.
. – Извините. Я понятия не имела.
На этот раз он был шокирован. Он высказал упрощенную версию своего прошлого, но он никогда и не скрывал, кем была его мать. Он скрывал только, кем был сам. И кто его отец. Но его смутила ее реакция. Никто еще так эмоционально не относился к его прошлому. Даже он сам.
– Не надо сожалений. Это сделало меня пиратом, которого вы видите перед собой.
– Тогда я сожалею вдвойне, – прошептала она. – Я уверена, при других обстоятельствах с вашим умом и талантами вы могли бы многого достичь в жизни.
Он остановился, ее слова больно ударили и вызвали злость.
– Я переплыл землю из конца в конец. Мало на свете такого, чего бы я не видел, и еще меньше – чего бы не делал.
– Но вы никогда не любили.
Джек с трудом сдержался, чтобы не вытаращить глаза.
– Вы опять за свое?
– Признаете вы или нет, но все к этому сводится.
– Вы романтик в розовых очках. – Он отворил дверь ее каюты и пропустил ее. – Обед в час. Я пришлю за вами Тарика.
Лорелея смотрела вслед пирату. Он был рассержен. И это ее озадачило. Она не знала, как с ним себя вести и даже чему верить, он весь был клубок противоречий. Пришлось признаться себе, что ей нравится сложность этого человека, нравится разгадывать его. Она вошла в свою каюту и обомлела. Кто-то сегодня здесь похозяйничал.
Маленькую кушетку унесли, на ее месте стояла добротная кровать с резными спинками. Вместо сундука был шкаф, справа от двери появились умывальник и туалетный столик. Все сияло свежей полировкой, в нос ударял запах лимонного масла. Кто-то даже поставил на туалетный столик вазу с засушенными цветами! Изумленная Лорелея закрыла дверь и только тут поняла, что вся каюта выдержана в ее любимом цвете – желтом. Желтое покрывало на кровати, желтые кружевные салфеточки.
– Чего ты добиваешься? – прошептала она, понимая, что только один человек на корабле обладал властью переделать ее каюту.
Стал понятен странный вопрос Кита, но не было ни малейшего объяснения мотивов пирата. Сначала он засовывает ее в каюту с засушенными головами, потом превращает это место в уютную комнату.
Он с ней заигрывает? Или это способ извиниться? Последняя мысль ее рассмешила. Чтобы Черный Джек стал извиняться? Это еще невероятнее, чем то, что он поклянется ей в любви за обедом.
«Он коварный тип», – сказала она про себя, но потом заговорила громко, как будто он мог услышать ее сквозь стены:
– Но я вам не любовница, капитан Черный Джек, и никогда ею не буду!
Нет, надо подчинить его себе – другого не дано. Что ж, она сможет подчинить его, нужно только держать свои намерения при себе. Правда, каждый раз, когда они встречаются, ее воля слабеет, и благие намерения рассыпаются. Взгляд скользнул к букету цветов, и на этот раз она увидела среди желтых нарциссов записочку. Она ее вынула и прочла строчку, написанную четким, плавным почерком:
«Наденьте зеленое бархатное платье. Джек».
– Ни за что! – выпалила она. Как он смеет приказывать ей, что надеть! Она не собачонка, чтобы слушаться команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60