Собственную глупость вчера топил в бочке с элем.
– Соблазни ее, Джек, – бормотал он, умываясь и прополаскивая пересохший рот холодной водой.
Так вот он ее получит и на этот раз не будет таким болваном, чтобы дать ей сбежать. Несколько часов спустя Лорелея сердито посмотрела на свои руки, как будто это они были виноваты во всех ее проблемах.
Что ж, отчасти так и есть. Почему ей никак не удается ухватить линию плеча Джека, лежащего на кровати? Тогда, утром, солнце так красиво золотило его кожу. Она прикусила губу и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Она видела это плечо так ясно, как будто все еще была в его каюте, но каждый раз, когда пыталась перенести видение на бумагу, рука не слушалась ее.
«Ты не должна изображать мужчину в обнаженном виде», – целомудренно сообщил ей рассудок.
В ответ она выдвинула аргумент: великие художники испокон веков рисовали нагую натуру, и если она хочет научиться рисовать людей, то должна это делать. Микеланджело изваял Давида, Боттичелли написал Венеру. Она в восторге от телосложения Джека, и в этом нет ничего дурного.
Совершенно ничего.
«По-моему, леди слишком усиленно протестует».
«Убирайся из моих мыслей, Джек», – приказала она внутреннему голосу.
Сдунув с глаз прядь волос, она подняла глаза от блокнота. Генри и Билл поднимали паруса, чтобы прибавить скорость – по крайней мере, так они сказали. Кейси, Мейвис и Алиса стирали, а несколько моряков таскали ведра с водой для мытья полов, заполняя большую бочку в центре палубы.
– Что вы делаете?
Кит подошел так быстро, что она смутилась и торопливо перевернула страницу с полуобнаженным Джеком – на свет появился этюд с Алисой. Не дай Бог, Кит увидит, чем она занималась.
– А-а, – удрученно протянул он.
– В чем дело, Кит?
Он пожал тощими плечами и прочертил ногой воображаемую линию.
– Ну вот, я хотел помочь с парусами, а Билли не разрешил. Потом я хотел помочь плести веревки из конопли, а Барт сказал, что я только все им запутаю. Я пошел в камбуз поболтать с Питером, а он сказал, что у него нет на меня времени. Вы, по-моему, тоже заняты.
Как она помнит эти бесконечные дни детства! Больше всего она ненавидела, что ей приходилось часами в одиночестве играть в куклы и чаепитие, потому что взрослые вечно были заняты своими делами.
– Вообще-то я не очень занята. – Она заметила у него в руке нож и наполовину вырезанную деревянную фигурку. – Ты делаешь солдатика?
– А, похоже? – изумленно спросил он и приободрился. Прежде чем она успела что-то сказать, Кит сбегал за небольшим ящиком, стоявшим в сторонке, принес его и открыл. Он стал методично вынимать маленьких деревянных солдатиков и выстраивать их на полу в два ряда.
– Я всех их сделал сам. Вот это регулярные войска. – Он показал на одну группу. Голос откровенно озвучивал его мысли.
– Плохие парни? – спросила она, пряча насмешку.
– Очень. – Он протянул ей пять солдатиков. – А это пираты. Одного я сделал похожим на Генри.
Лорелея рассмотрела фигурку сантиметров двенадцати высотой. Она была вырезана необычайно искусно, видны были даже отдельные волоски в бородке Генри. Подобие было ошеломляющим. Она осмотрела другие.
– Вот это, наверное, твой отец, – сказала она, указывая на пирата, который был очень похож на Джека.
– Точно! – просиял мальчик.
Лорелея поставила четырех пиратов на пол, а Джека оставила у себя.
– Знаешь, их можно раскрасить моими красками.
– Правда?! Генри бы ни за что не разрешил. Сказал бы, что только краску на меня зря переводить.
– Не думаю, что зря. Давай позабавимся?
Джек вышел на палубу, солнце ударило в опухшие глаза, и он выругался.
– Ну как вы, капитан Джек? – спросила Кейси, оторвавшись от корыта.
– Я умер, – прорычал Джек. – По крайней мере, хотел бы.
Алиса вытерла руки о фартук и подошла, пряча улыбку.
– Пойду достану вам что-нибудь от головной боли.
– Топор и палача.
Игнорируя шутку, она направилась к камбузу. Сжав пальцами виски, Джек пошел вдоль палубы, включаясь в дневную деятельность и поджидая Тарика с докладом. Он прошел полпути, когда заметил Лорелею. Стоя на коленях спиной к нему, она наклонилась и представила ему на обозрение свой хорошенький задик под белой батистовой юбкой. Острая боль опять стрельнула в пах.
Он еще раз выругался, собрался повернуть назад, но остановился, услышав ее смех.
– Если так сделать, можно кого-нибудь убить.
Джек нахмурился. Какого черта, о чем она говорит?
– Мы насыплем пороха в замок, – сказал Кит. – И от взрыва он откроется.
– Но тебе оторвет ногу.
– Нет, будет только небольшой шрам. Капитан так сделал, когда на Ямайке его захватил Уэйворд Хейс, а у него руки-ноги целы, как видите.
Джек улыбнулся, расслышав гордость в голосе Кита. И намек на смех. Лорелея права, он сердечно любит этого мальчика. Да и как его не любить? В Ките было все то, что он хотел бы иметь в своем детстве: невинность, доброта, а главное – способность любить. Судьба лишила его этой роскоши, и будь он проклят, если позволит поблекнуть улыбке Кита.
– По-моему, твой отец просто сочинял сказки, чтобы тебя позабавить, – сказала Лорелея, заканчивая раскрашивать солдатика, похожего на Генри.
Джек помрачнел от ревности. Кит поднял голову, и в его зеленых глазах сверкнул огонь.
– Это правда! Тарик там был, можете его спросить.
– Не сердись, – сказала она снисходительным, любящим, материнским голосом. Мать никогда так не разговаривала с Джеком. – Я знаю, что твой отец храбрый и честный человек.
– И ужасно красивый, – подошедший Джек. Лорелея повернулась к нему и сощурилась.
– И ужасно самонадеянный, как я вижу.
– Я рассказал ей, как ты сбежал от Уэйворда Хейса, – встрял Кит, отложив в сторону кисточку с синей краской. – Она не верит, что ты взорвал на себе кандалы. – Кит кинулся к Джеку и потянул манжет его рубашки. – Покажи шрам!
Джек послушно закатал левый рукав, и стал виден след от ожога.
Лорелея нахмурилась. Она села на пятки и протянула руку. Джек напрягся, исподволь готовясь к шоку, который получит, когда Лорелея к нему прикоснется.
Как будто услышав его мысли, она задержала руку над шрамом. Очень близко, но не касаясь.
«Ну же», – мысленно взмолился он, желая ощутить хоть легкое прикосновение ее плоти к своему телу.
– Наверное, это было очень больно, – сказала она и поскорее убрала руку, положив ее на свое колено. Джек опустил рукав и вздохнул, разочарованный.
– У меня действительно бывали и лучшие времена, – сказал они мысленно докончил: «Например, когда танцевал с тобой и держал тебя в своих руках».
Целовал в губы. В шею. В...
– Вы испугались, когда он вас захватил? – прервала она приятные фантазии.
Застегнув манжет, Джек ответил:
– Не очень. Я ничего не боюсь.
– Так уж и ничего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Соблазни ее, Джек, – бормотал он, умываясь и прополаскивая пересохший рот холодной водой.
Так вот он ее получит и на этот раз не будет таким болваном, чтобы дать ей сбежать. Несколько часов спустя Лорелея сердито посмотрела на свои руки, как будто это они были виноваты во всех ее проблемах.
Что ж, отчасти так и есть. Почему ей никак не удается ухватить линию плеча Джека, лежащего на кровати? Тогда, утром, солнце так красиво золотило его кожу. Она прикусила губу и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Она видела это плечо так ясно, как будто все еще была в его каюте, но каждый раз, когда пыталась перенести видение на бумагу, рука не слушалась ее.
«Ты не должна изображать мужчину в обнаженном виде», – целомудренно сообщил ей рассудок.
В ответ она выдвинула аргумент: великие художники испокон веков рисовали нагую натуру, и если она хочет научиться рисовать людей, то должна это делать. Микеланджело изваял Давида, Боттичелли написал Венеру. Она в восторге от телосложения Джека, и в этом нет ничего дурного.
Совершенно ничего.
«По-моему, леди слишком усиленно протестует».
«Убирайся из моих мыслей, Джек», – приказала она внутреннему голосу.
Сдунув с глаз прядь волос, она подняла глаза от блокнота. Генри и Билл поднимали паруса, чтобы прибавить скорость – по крайней мере, так они сказали. Кейси, Мейвис и Алиса стирали, а несколько моряков таскали ведра с водой для мытья полов, заполняя большую бочку в центре палубы.
– Что вы делаете?
Кит подошел так быстро, что она смутилась и торопливо перевернула страницу с полуобнаженным Джеком – на свет появился этюд с Алисой. Не дай Бог, Кит увидит, чем она занималась.
– А-а, – удрученно протянул он.
– В чем дело, Кит?
Он пожал тощими плечами и прочертил ногой воображаемую линию.
– Ну вот, я хотел помочь с парусами, а Билли не разрешил. Потом я хотел помочь плести веревки из конопли, а Барт сказал, что я только все им запутаю. Я пошел в камбуз поболтать с Питером, а он сказал, что у него нет на меня времени. Вы, по-моему, тоже заняты.
Как она помнит эти бесконечные дни детства! Больше всего она ненавидела, что ей приходилось часами в одиночестве играть в куклы и чаепитие, потому что взрослые вечно были заняты своими делами.
– Вообще-то я не очень занята. – Она заметила у него в руке нож и наполовину вырезанную деревянную фигурку. – Ты делаешь солдатика?
– А, похоже? – изумленно спросил он и приободрился. Прежде чем она успела что-то сказать, Кит сбегал за небольшим ящиком, стоявшим в сторонке, принес его и открыл. Он стал методично вынимать маленьких деревянных солдатиков и выстраивать их на полу в два ряда.
– Я всех их сделал сам. Вот это регулярные войска. – Он показал на одну группу. Голос откровенно озвучивал его мысли.
– Плохие парни? – спросила она, пряча насмешку.
– Очень. – Он протянул ей пять солдатиков. – А это пираты. Одного я сделал похожим на Генри.
Лорелея рассмотрела фигурку сантиметров двенадцати высотой. Она была вырезана необычайно искусно, видны были даже отдельные волоски в бородке Генри. Подобие было ошеломляющим. Она осмотрела другие.
– Вот это, наверное, твой отец, – сказала она, указывая на пирата, который был очень похож на Джека.
– Точно! – просиял мальчик.
Лорелея поставила четырех пиратов на пол, а Джека оставила у себя.
– Знаешь, их можно раскрасить моими красками.
– Правда?! Генри бы ни за что не разрешил. Сказал бы, что только краску на меня зря переводить.
– Не думаю, что зря. Давай позабавимся?
Джек вышел на палубу, солнце ударило в опухшие глаза, и он выругался.
– Ну как вы, капитан Джек? – спросила Кейси, оторвавшись от корыта.
– Я умер, – прорычал Джек. – По крайней мере, хотел бы.
Алиса вытерла руки о фартук и подошла, пряча улыбку.
– Пойду достану вам что-нибудь от головной боли.
– Топор и палача.
Игнорируя шутку, она направилась к камбузу. Сжав пальцами виски, Джек пошел вдоль палубы, включаясь в дневную деятельность и поджидая Тарика с докладом. Он прошел полпути, когда заметил Лорелею. Стоя на коленях спиной к нему, она наклонилась и представила ему на обозрение свой хорошенький задик под белой батистовой юбкой. Острая боль опять стрельнула в пах.
Он еще раз выругался, собрался повернуть назад, но остановился, услышав ее смех.
– Если так сделать, можно кого-нибудь убить.
Джек нахмурился. Какого черта, о чем она говорит?
– Мы насыплем пороха в замок, – сказал Кит. – И от взрыва он откроется.
– Но тебе оторвет ногу.
– Нет, будет только небольшой шрам. Капитан так сделал, когда на Ямайке его захватил Уэйворд Хейс, а у него руки-ноги целы, как видите.
Джек улыбнулся, расслышав гордость в голосе Кита. И намек на смех. Лорелея права, он сердечно любит этого мальчика. Да и как его не любить? В Ките было все то, что он хотел бы иметь в своем детстве: невинность, доброта, а главное – способность любить. Судьба лишила его этой роскоши, и будь он проклят, если позволит поблекнуть улыбке Кита.
– По-моему, твой отец просто сочинял сказки, чтобы тебя позабавить, – сказала Лорелея, заканчивая раскрашивать солдатика, похожего на Генри.
Джек помрачнел от ревности. Кит поднял голову, и в его зеленых глазах сверкнул огонь.
– Это правда! Тарик там был, можете его спросить.
– Не сердись, – сказала она снисходительным, любящим, материнским голосом. Мать никогда так не разговаривала с Джеком. – Я знаю, что твой отец храбрый и честный человек.
– И ужасно красивый, – подошедший Джек. Лорелея повернулась к нему и сощурилась.
– И ужасно самонадеянный, как я вижу.
– Я рассказал ей, как ты сбежал от Уэйворда Хейса, – встрял Кит, отложив в сторону кисточку с синей краской. – Она не верит, что ты взорвал на себе кандалы. – Кит кинулся к Джеку и потянул манжет его рубашки. – Покажи шрам!
Джек послушно закатал левый рукав, и стал виден след от ожога.
Лорелея нахмурилась. Она села на пятки и протянула руку. Джек напрягся, исподволь готовясь к шоку, который получит, когда Лорелея к нему прикоснется.
Как будто услышав его мысли, она задержала руку над шрамом. Очень близко, но не касаясь.
«Ну же», – мысленно взмолился он, желая ощутить хоть легкое прикосновение ее плоти к своему телу.
– Наверное, это было очень больно, – сказала она и поскорее убрала руку, положив ее на свое колено. Джек опустил рукав и вздохнул, разочарованный.
– У меня действительно бывали и лучшие времена, – сказал они мысленно докончил: «Например, когда танцевал с тобой и держал тебя в своих руках».
Целовал в губы. В шею. В...
– Вы испугались, когда он вас захватил? – прервала она приятные фантазии.
Застегнув манжет, Джек ответил:
– Не очень. Я ничего не боюсь.
– Так уж и ничего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60