Это была одна из новых, снабженных небольшим парашютом. После того как она зажглась над крепостными валами Бароды, она стала медленно пикировать вниз, зловеще освещая местность. Через несколько секунд загорелись еще несколько.
— Открывай огонь! — заорал Иоанн Родосский.
Тут же небольшой римский флот под командованием Иоанна начал стрелять из пушек по стоящим на якоре в гавани судам. Под покровом ночи Иоанн подвел свои корабли на расстояние выстрела так, что их не заметили часовые, выставленные на городских стенах. Большой аксумский флот, следовавший за римским, присоединился к атаке.
Корабли Иоанна пройдут мимо судов малва только один раз. Аксумиты же нанесут врагу большую часть урона, хотя ни на одном из кораблей не установлено такое количество орудий, как на римских. Под покровом ночи атакующим не потребуется быстро отступать, направляя суда против ветра — этого Иоанн не хотел делать ни при каких обстоятельствах, особенно после того, как начнут стрелять огромные орудия, установленные на стенах Бароды. Поэтому у аксумитов будет достаточно времени, чтобы спустить на врага брандеры . По этой же причине Иоанн посчитал нужным за то короткое время, что у него имелось, внести как можно больше сумятицы в ряды противника. В частности, он собирался нанести удар по боевым кораблям малва — которые, к сожалению, стояли на якоре за закрывающим их рядом торговых судов. Теперь, когда сигнальные ракеты ярко горели, он мог различать стоящие у причалов галеры.
— Ближе! — заорал он. Пусть его первый помощник переводит приказ на язык морских терминов.
Стоявший на палубе рядом с Иоанном Эйсебий поморщился. Благодаря очкам с толстыми стеклами, еще одному изобретению, появившемуся в римском мире благодаря советам Эйда, артиллерист мог видеть отверстые пасти орудий, нацеленных на гавань и освещенных пушечным огнем. После того как их приведут в действие, они станут стрелять каменными шарами, весящими более двухсот фунтов. Да, подобные махины трудно заряжать и трудно из них стрелять, к тому же они крайне неточны. Этим они отличаются от орудий меньшего размера, стволы которых, несмотря на ручную работу, являются относительно универсальными. Их заряжают отполированными мраморными или железными ядрами, подогнанными почти идеально. Огромные орудия с их каменными снарядами крайне грубы и примитивны. Но если один из этих камешков все-таки попадет по кораблю…
Эйсебий снова поморщился.
— Ближе, черт вас подери! — орал Иоанн.
В нескольких милях к югу по дельте реки Инд Велисарию открывался отличный вид на сражение, которое разворачивалось в гавани Бароды. Конечно, на таком расстоянии он не различал деталей. Даже при помощи подзорной трубы. Но то, что он видел и слышал, представлялось по-настоящему великолепным. Происходящее полностью соответствовало поставленной задаче. Независимо от того, какой урон удастся нанести засевшим в Бароде малва, истинной целью атаки являлось отвлечение внимания от дел Велисария.
— Хорошо, командир, — проворчал Валентин. — Можешь прекратить так хитро улыбаться. Я признаю, что ты был прав, а я ошибся. — Потом он добавил кисло: — Снова.
В темноте у Валентина не было возможности заметить улыбку на лице Велисария, хоть он и стоял рядом. Тем не менее полководец прекратил улыбаться. Он подумал, немного уныло, что Валентин слишком хорошо знает его и все черты его характера.
Как и Эйд.
«Чертова глупая хитрая улыбка», — пришел сердитый ментальный импульс от Эйда.
Этой ночью не светила луна. Не было даже звезд. В Индии начался сезон муссонов и небо затянуло тучами. Если не считать далекого отблеска сигнальных ракет и вспышек огня, берег был полностью погружен во тьму.
В этой темноте Валентин, Анастасий и Куджуло стали спускаться в речную баржу, подплывшую к ним и вставшую рядом с судном Велисария. Баржу тянули за собой всю дорогу от Харка. Она была индийской, одной из захваченных после вторжения малва в Персию и их поражения в прошлом году. Велисарий выбрал именно эту, поскольку она будет неотличима от других, плывущих по своим делам по реке Инд.
Они спустились в баржу медленно и осторожно — упасть в воду в полном вооружении было самым быстрым способом утонуть, придуманным человеческой расой. Наконец три руководителя экспедиции добрались до безопасной палубы баржи. Когда за ними последовала группа кушанских солдат, из темноты послышался голос Анастасия:
— Какие-нибудь последние указания?
— Нет. Просто будьте осторожны.
За этим заявлением последовало неразборчивое бормотание. Слова Валентина, как почти не сомневался Велисарий, состояли из одних ругательств.
«Не надо его винить», — пришел ментальный импульс от Эйда. Он смирился с тем, что Велисарий отсылает своих лучших телохранителей, но сложившаяся ситуация его все равно не радовала.
Велисарий не стал отвечать. На самом деле он не чувствовал обычной уверенности, всегда сопровождавшей его решения. Эта экспедиция — и все с ней связанное — диктовалась шпионской логикой, но никак не логикой военного дела. А шпионаж не являлся той областью знаний, в которой римский полководец чувствовал себя легко и свободно. Он полагался на мнение Ирины, схожее с его собственной оценкой старого евнуха. Предателя.
Отпустили веревки, соединяющие баржу с боевым кораблем. Велисарий услышал, как плеснули по воде весла и баржа поплыла к невидимому входу в дельту.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Нарсес, — прошептал Велисарий.
Неприятная беспокойная мысль о предательстве Нарсеса внезапно вызвала у него странное, даже глупое, желание. Мгновение он колебался, прислушиваясь к звуковому фону. Затем, удостоверившись, что грохот отдаленной битвы скроет любой звук, он выкрикнул вслед Удаляющейся барже:
— Анастасий! Ты — философ! Что ты думаешь о пелене иллюзии?
В темноте прозвучал рокочущий бас Анастасия:
— Ты имеешь в виду эти индуистские идеи о майе? Глупая языческая чушь. Нет, командир, вещи — они такие, какие есть. Да, Платон утверждает, что они — только тень своей реальности, но это не одно и то же…
Остальные слова потерялись в грохоте пушечных выстрелов. Но хитрая улыбка Велисария вновь вернулась обычное место.
— Это сработает, — уверенно сказал он. Единственным комментарием Эйда было бормотание
Только бормотание, и ничего больше.
— Я думаю, что, может быть, нам следует… — Эйсебий замолчал. После нескольких лет работы с Иоанном он знал, что не стоит подталкивать родосца. В списке вызывавших восхищение черт характера Иоанна почетное место занимало упрямство. Но, казалось, даже Иоанн удовлетворился разрушением, которое его флотилия нанесла стоявшим на якоре судам малва. Совместная атака римлян и аксумитов превратила большинство вражеских кораблей в дырявые корыта, которые даже на воду стыдно спускать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
— Открывай огонь! — заорал Иоанн Родосский.
Тут же небольшой римский флот под командованием Иоанна начал стрелять из пушек по стоящим на якоре в гавани судам. Под покровом ночи Иоанн подвел свои корабли на расстояние выстрела так, что их не заметили часовые, выставленные на городских стенах. Большой аксумский флот, следовавший за римским, присоединился к атаке.
Корабли Иоанна пройдут мимо судов малва только один раз. Аксумиты же нанесут врагу большую часть урона, хотя ни на одном из кораблей не установлено такое количество орудий, как на римских. Под покровом ночи атакующим не потребуется быстро отступать, направляя суда против ветра — этого Иоанн не хотел делать ни при каких обстоятельствах, особенно после того, как начнут стрелять огромные орудия, установленные на стенах Бароды. Поэтому у аксумитов будет достаточно времени, чтобы спустить на врага брандеры . По этой же причине Иоанн посчитал нужным за то короткое время, что у него имелось, внести как можно больше сумятицы в ряды противника. В частности, он собирался нанести удар по боевым кораблям малва — которые, к сожалению, стояли на якоре за закрывающим их рядом торговых судов. Теперь, когда сигнальные ракеты ярко горели, он мог различать стоящие у причалов галеры.
— Ближе! — заорал он. Пусть его первый помощник переводит приказ на язык морских терминов.
Стоявший на палубе рядом с Иоанном Эйсебий поморщился. Благодаря очкам с толстыми стеклами, еще одному изобретению, появившемуся в римском мире благодаря советам Эйда, артиллерист мог видеть отверстые пасти орудий, нацеленных на гавань и освещенных пушечным огнем. После того как их приведут в действие, они станут стрелять каменными шарами, весящими более двухсот фунтов. Да, подобные махины трудно заряжать и трудно из них стрелять, к тому же они крайне неточны. Этим они отличаются от орудий меньшего размера, стволы которых, несмотря на ручную работу, являются относительно универсальными. Их заряжают отполированными мраморными или железными ядрами, подогнанными почти идеально. Огромные орудия с их каменными снарядами крайне грубы и примитивны. Но если один из этих камешков все-таки попадет по кораблю…
Эйсебий снова поморщился.
— Ближе, черт вас подери! — орал Иоанн.
В нескольких милях к югу по дельте реки Инд Велисарию открывался отличный вид на сражение, которое разворачивалось в гавани Бароды. Конечно, на таком расстоянии он не различал деталей. Даже при помощи подзорной трубы. Но то, что он видел и слышал, представлялось по-настоящему великолепным. Происходящее полностью соответствовало поставленной задаче. Независимо от того, какой урон удастся нанести засевшим в Бароде малва, истинной целью атаки являлось отвлечение внимания от дел Велисария.
— Хорошо, командир, — проворчал Валентин. — Можешь прекратить так хитро улыбаться. Я признаю, что ты был прав, а я ошибся. — Потом он добавил кисло: — Снова.
В темноте у Валентина не было возможности заметить улыбку на лице Велисария, хоть он и стоял рядом. Тем не менее полководец прекратил улыбаться. Он подумал, немного уныло, что Валентин слишком хорошо знает его и все черты его характера.
Как и Эйд.
«Чертова глупая хитрая улыбка», — пришел сердитый ментальный импульс от Эйда.
Этой ночью не светила луна. Не было даже звезд. В Индии начался сезон муссонов и небо затянуло тучами. Если не считать далекого отблеска сигнальных ракет и вспышек огня, берег был полностью погружен во тьму.
В этой темноте Валентин, Анастасий и Куджуло стали спускаться в речную баржу, подплывшую к ним и вставшую рядом с судном Велисария. Баржу тянули за собой всю дорогу от Харка. Она была индийской, одной из захваченных после вторжения малва в Персию и их поражения в прошлом году. Велисарий выбрал именно эту, поскольку она будет неотличима от других, плывущих по своим делам по реке Инд.
Они спустились в баржу медленно и осторожно — упасть в воду в полном вооружении было самым быстрым способом утонуть, придуманным человеческой расой. Наконец три руководителя экспедиции добрались до безопасной палубы баржи. Когда за ними последовала группа кушанских солдат, из темноты послышался голос Анастасия:
— Какие-нибудь последние указания?
— Нет. Просто будьте осторожны.
За этим заявлением последовало неразборчивое бормотание. Слова Валентина, как почти не сомневался Велисарий, состояли из одних ругательств.
«Не надо его винить», — пришел ментальный импульс от Эйда. Он смирился с тем, что Велисарий отсылает своих лучших телохранителей, но сложившаяся ситуация его все равно не радовала.
Велисарий не стал отвечать. На самом деле он не чувствовал обычной уверенности, всегда сопровождавшей его решения. Эта экспедиция — и все с ней связанное — диктовалась шпионской логикой, но никак не логикой военного дела. А шпионаж не являлся той областью знаний, в которой римский полководец чувствовал себя легко и свободно. Он полагался на мнение Ирины, схожее с его собственной оценкой старого евнуха. Предателя.
Отпустили веревки, соединяющие баржу с боевым кораблем. Велисарий услышал, как плеснули по воде весла и баржа поплыла к невидимому входу в дельту.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Нарсес, — прошептал Велисарий.
Неприятная беспокойная мысль о предательстве Нарсеса внезапно вызвала у него странное, даже глупое, желание. Мгновение он колебался, прислушиваясь к звуковому фону. Затем, удостоверившись, что грохот отдаленной битвы скроет любой звук, он выкрикнул вслед Удаляющейся барже:
— Анастасий! Ты — философ! Что ты думаешь о пелене иллюзии?
В темноте прозвучал рокочущий бас Анастасия:
— Ты имеешь в виду эти индуистские идеи о майе? Глупая языческая чушь. Нет, командир, вещи — они такие, какие есть. Да, Платон утверждает, что они — только тень своей реальности, но это не одно и то же…
Остальные слова потерялись в грохоте пушечных выстрелов. Но хитрая улыбка Велисария вновь вернулась обычное место.
— Это сработает, — уверенно сказал он. Единственным комментарием Эйда было бормотание
Только бормотание, и ничего больше.
— Я думаю, что, может быть, нам следует… — Эйсебий замолчал. После нескольких лет работы с Иоанном он знал, что не стоит подталкивать родосца. В списке вызывавших восхищение черт характера Иоанна почетное место занимало упрямство. Но, казалось, даже Иоанн удовлетворился разрушением, которое его флотилия нанесла стоявшим на якоре судам малва. Совместная атака римлян и аксумитов превратила большинство вражеских кораблей в дырявые корыта, которые даже на воду стыдно спускать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133