Вещий князь - 3

Андрей Посняков
Из варяг в хазары
Глава 1
ГАДАНИЕ В ПЕРУНОВОМ КАПИЩЕ

Март 862 г. Приднепровье
Простер на нас крыла владыка бездны –
Да, он велик!
Мы знаем, что стенанья бесполезны,
До смерти – миг.
Гертруд фон Ле Форт. «Лишенные отчизны»

Еще стояла весна, совсем ранняя, смурная, с морозной ночной прохладцей и изливающимися мелким холодным дождем хмурыми дневными облаками, неповоротливыми, как застоявшиеся в стойле коровы. Лишь иногда сквозь серую пелену облаков проглядывало солнце. Отражалось на миг в освобождавшейся ото льда реке и, пробежав по черным ноздреватым сугробам, исчезало в сумрачной лесной чаще, обжигая напоследок черные вершины елей золотым весенним пожаром. Нечасты были погожие дни, нечасты, – вторую весну подряд этак вот дождило, словно чем-то не угодили люди светлой матери Мокоши и Даждьбогу – сверкающему солнечному божеству, что прятало свой лик за серой пеленой облаков, как красавица-скромница прячет глаза за прядями спущенных на самый лоб волос. И не сказать, чтоб мало жертвовали богам, – губы всех идолов в славном городе Киеве не успевали высохнуть от крови. Тем не менее Даждьбог гневался и явно не торопил весну. Может быть, завидовал Перуну – грозному богу грома? Тому-то приносили не только петухов да коней, но, бывало, и человека. Да, невесело начинался год, не солнечно как-то, угрюмо. Не баловал солнышком март-протальник, хмурились крестьяне-оратаи, пробуя пястью землю, известно ведь: с марта пролетье, весна начинается, а ежели раненько протальник веснянку затягивает, то и всё лето тепла не видать. Вернее, будет тепло, как не быть, никуда не денется, да ненадежное это тепло – сегодня солнце, а завтра, гляди, дожди зарядят, как бы и урожай не сгубили, бывали в иные лета случаи...
В густом лесу по правому берегу реки было тихо и сумрачно. Привычно хмурилось низкое небо, и слежавшийся за зиму снег холодил ноги. Трое, судя по внешнему виду, знатных воинов – ярко-алые плащи, шитые серебром, кольчуги, мечи у пояса, – привязав коней у дороги, углубились в лес. Следом за воинами шли еще четверо в онучах да пестрядных кафтанишках, кой-где и заштопанных, – слуги-челядины. Идущий впереди молодой воин – рыжеватый, длинноносый, бледный – то и дело оборачивался, останавливаясь, и подгонял отстающих слуг бранным нехорошим словом. Челядины со страхом кланялись да поспешали, насколько могли. Ух и страшен же был взгляд длинноносого! Черный, пронзительный, словно бы не людской, а из какого-то другого мира, мира колдунов и злобных оборотней. Ох, упаси Рожаницы от такого взгляда! Двое других воинов были немногим лучше: длинный светловолосый варяг с вислыми усами и жиденькой бороденкой да хитроватый жукоглазый парень – тощий, чернявый, с круглым, как бубен, лицом. Оба – тоже в кольчугах, с мечами, правда, плащи не такие богатые, как у первого: у варяга – из простой шерсти плащик, коричневой корой дуба крашенный, а у чернявого – так вообще черникой, вон и выцвел уже кое-где.
– А корзно-то у Истомы неважно! – оглянувшись, скептически шепнул один из слуг – светлобородый парень лет двадцати на вид – идущему позади пожилому. Тот нахмурился – не дело челядина господ обсуждать, тем более таких знатных.
– Помолчи-ка лучше, Найден, не то как бы нам худо не было, – покосившись на воинов, боязливо поежился он. И тут же льстиво улыбнулся, увидев, как оглянулся предводитель.
– Хватит болтать! – сказал, словно ворон прокаркал, тот. – Прибавьте-ка лучше шагу.
Хорошо ему говорить: в толстых сапогах-чулках лошадиной кожи никакой снег не страшен, ни сугробы, ни болота, ни ручьи талые. А тут попробуй-ка – онучи-то давно уж все вымокли, идешь – хлюпаешь, ноженьки мерзнут, всё равно как босой.
– А зачем мы туда идем, дядько Найден? – догнав парня, шепотом поинтересовался замыкавший процессию светлоокий отрок.
– Ишь ты – «дядько»! – усмехнулся, услыхав, пожилой. Найден-то, оказывается, уже «дядькой» стал, надо же, а ведь еще и маткино молоко на губах едва-едва обсохло. Тоже еще – «дядько», смех один.
Пожилой презрительно сплюнул в снег.
– Незнамо зачем идем, Важен. – Найден пожал плечами. – То господам ведомо.
– Вот-вот, – обернулся пожилой. – А вам про то и ведать не надобно. Пошевеливайтесь-ка лучше, не то живо кнута отведаете!
При слове «кнут» Важен передернул плечами. Кнута не хотелось, и он, перепрыгивая через истекающие ручьями сугробы, поспешно догнал пожилого.
А Найден вдруг погрузился в думы, разбуженные вопросами отрока. И в самом деле, куда идут они, на ночь глядя? Вроде бы где-то здесь, в этих местах, рос священный дуб, любимое дерево громовержца Перуна. Может, туда? Тогда понятно. Видно, решили попросить у Громовержца совета или заручиться поддержкой в каком-нибудь важном деле, так многие делали. А что на ночь глядя, да в протальник, в самую неудобь, так и это ясно – бывают такие дела, что отложенья не терпят. Всё правильно. Прояснив ситуацию сам себе, Найден повеселел, и обступившие со всех сторон раскидистые темно-зеленые ели уже не казались ему такими уж мрачными. Да, ясно, здесь где-то недалеко старинное Перуново капище, а раз капище, значит, и волхвы там рядом живут, стало быть, не в лесу ночевать придется, а в какой-никакой хижине. Впрочем, и в лесу не так уж страшно – не зима, чай. Запалил костер побольше, да сиди грейся. Вон у воев и луки имеются, ужо подстрелят дичину, да на костер, – ух и вкусно! Найден сглотнул слюну. Скорей бы...
Серое небо быстро темнело, еще немного – и вообще ничего под ногами видно не будет. Как тогда идти?
Неожиданно впереди посветлело. Ели расступились, раздвинулись, и глазам утомленных путников предстала обширная поляна с росшим посереди нее раскидистым вековым дубом. Позади дуба, на темном фоне леса, угадывались приземистые бревенчатые строения, крытые еловыми лапами, а еще дальше – колодец. Однако навстречу путникам никто не вышел – может быть, волхвы здесь жили только летом, когда проплывающие мимо по реке рыбаки и купцы не забывали приносить божествам обильные жертвы, а может, кудесники ушли куда-нибудь вот именно сегодня по каким-нибудь своим неотложным делам. Не было вокруг никого, один дуб скалился на проходящих мимо людей вросшими в кору кабаньими челюстями.
– Пришли, – догадался Найден.
Длинноносый с варягом скрылись в строении, а тощий жукоглазый Истома тут же принялся распоряжаться слугами. Пожилой с отроком отправились по дрова, а Найден был послан к колодцу – посмотреть, оттаяла ли вода. Вода, конечно же, еще не оттаяла, хотя и журчала под наледью – родник всё-таки, да и не зима – конец протальника-марта. Испросив у Истомы топор, Найден азартно принялся отбивать наледь. К ночи похолодало, и светлая борода его от дыхания быстро покрылась инеем, но парень не замечал этого, предвкушая близившийся ночлег и пищу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78