– Я бы хотел поговорить со всеми членами семьи, если это возможно, конечно. Кстати, вы слышали, как мы стучали?
– Да, – он беззаботно кивнул, – но мы решили не открывать. Нас уже два дня без конца донимают любопытные. Все хотят посмотреть на покойника. Поэтому мы и закрылись.
– Вы уже похоронили Перена?
– Да, сегодня утром.
– А почему меня не позвали? – возмутился Норман.
– Зачем? – Патрик пожал плечами. – У моего отца не было Бога, он никому не принадлежал. Идите вперед и направо, а я пока закрою дверь в лавку.
Я послушно пошел в указанном направлении. Коридор на втором этаже был освещен, но слабо, половицы, прикрытые тоненькой, давно не стиранной ковровой дорожкой, тихонько поскрипывали. Из-за поворота вынырнула бледная тень, заставившая меня вспомнить о призраках. Но тень заговорила вполне человеческим голосом:
– Норман, что ты здесь делаешь? Где Патрик?
– Здесь, мама, здесь. Не волнуйся.
Я внимательно посмотрел на мать семейства – это была невысокая худенькая женщина, ее длинные с проседью волосы были заплетены в две косы. Женщина носила сложное имя Элеонора-Гретенс, которое совершенно не вязалось с ее обликом. Она была одета в платье мышиного цвета с аккуратно нашитыми на него заплатами. Ее руки были узловатыми, жилистыми и очень сильными. Обладательнице этих рук пришлось много работать в своей жизни.
Я тихонько вздохнул. Физический труд, в отличие от умственного, всегда меня не радовал. Наверное, именно поэтому я подался в маги. Если, конечно, не принимать в расчет врожденные магические способности…
Представившись и кратко изложив суть моего визита, я приступил к делу. После некоторых уговоров меня впустили в спальню, где было совершено убийство. Она находилась в самом начале коридора, и оба ее окна выходили во двор. В комнате уже успели навести порядок, все было убрано и лежало на своих местах. Мебели в спальне было немного: кровать, тумбочка, стол с отломанной ножкой и пара хлипких на вид стульев.
– Я слышал, что в комнате был кавардак, это правда?
– Да, – кивнул Джис, старший брат Патрика. – Стол был сломан и валялся возле окна, перевернутый вверх дном. Видите, у него ножка сломана.
– Да, вижу. А что кровать? Постель была нетронута?
– С ней все было в порядке. Зато оба стула были там, – он показал в угол, – словно их туда специально швырнули. И тумбочка лежала на боку. У нее теперь не закрывается нормально дверца, она тоже сломана.
– В этот момент кто-нибудь находился в доме?
– Я был в лавке целый день, – признался Патрик.
– И спальня, если я правильно понял, находится прямо над приемной?
– Да.
– И ты ничего не слышал? – Я легонько толкнул один из стульев. Раздался грохот. – Это упал один-единственный стул. Представляете, какой шум должен был подняться, если перевернуть всю мебель?
– Я действительно ничего не слышал, иначе обязательно бы поднялся посмотреть, что происходит.
– Патрик, ты же в три всегда уходишь обедать к Ким, – сказал Джис. – В этот момент здесь, кроме отца, никого не было.
– Кто такая Ким?
– Это моя невеста. – Патрик кашлянул и залился краской. – Ее семья держит пекарню напротив.
– Понятно. А где лежал ваш отец?
– Вот здесь. – Патрик встал в центр комнаты и топнул ногой. – Следов крови не ищите, ее не было.
При упоминании о крови Элеонора побледнела и сказала, что ей нехорошо. Норман тотчас подскочил к ней, предлагая свою помощь. На его бесхитростном лице было написано сочувствие. Я без возражений отпустил женщину, считая, что получу интересующую информацию и от Патрика с Джисом. Судя по всему, они искренне желали помочь мне. По крайней мере, из них не приходилось вытягивать клещами каждое слово.
Меня заинтересовала дверь. Памятуя слова Баса о том, что спальня была закрыта изнутри, я решил уделить ей особое внимание. Замок был цел, и у меня возникли новые вопросы.
– Расскажите мне все по порядку, с самого начала. Кто первым нашел Перена?
Братья наморщили лбы, вспоминая подробности.
– Столько всего случилось, такая суматоха была… – оправдывался Джис, явно испытывая уважение к моей, пусть скромной дорожной, но все же мантии мага. – Я уже и не помню всего. А разве это важно?
– Если бы было неважно, я бы не стал спрашивать.
– Отец не пришел на ужин. Хотя уже была половина восьмого. Мы всегда ужинаем в семь часов, и отец еще никогда не опаздывал. Поэтому я решил пойти поискать его. – Джис почесал затылок. – Я посмотрел во дворе, но там его не было, и поэтому я поднялся в спальню. Я позвал его, но мне никто не ответил. А в замке торчал ключ.
– Как же ты попал в спальню?
– Ну, – Джис усмехнулся, – мы с братом частенько закрывали друг друга в детстве. Поэтому я вытолкнул ключ из замка и открыл его гвоздем. Замок дрянной, сами видите. Если постараться, его любой откроет.
– И что ты увидел?
– Отец лежал на спине, а из груди у него торчал кинжал. Честное слово, кинжал был воткнут по самую рукоятку. Я, понятное дело, не стал ничего трогать.
Я оценил его эмоциональное состояние – Джис выглядел немного взволнованным и только, – признал его удовлетворительным и задал следующий вопрос:
– Что за выражение было на его лице?
– Сложно сказать. Я бы назвал это крайним испугом и недоверием. Словно он сильно удивился, а потом ужаснулся.
– Было чему удивиться, – Патрик усмехнулся, – жил, жил, а потом раз – и умер.
– Похоже, вы не очень огорчены его смертью, – заметил я. – Почему?
– Он был наш отец, и точка, – покачал головой Джис. – Больше мне нечего добавить.
Похоже, он был не склонен продолжать разговор на тему родственных отношений. Ну что же, это его дело.
– Мне нужно немного побыть здесь одному. – Я раскрыл сумку.
– Ну если вы обещаете ничего не трогать… – сказал Патрик, в то время как Джис, будучи старше и умнее, уже подталкивал брата к выходу.
Правильно, магам не ставят условий и с ними не спорят. Это плохо сказывается на здоровье и продолжительности жизни.
Когда за братьями закрылась дверь, я с облегчением вздохнул. Разговоры разговорами, но это не главное. Для меня было намного важнее то, что я здесь увижу, оставшись наедине с безмолвными свидетелями убийства. Вещи могут многое рассказать нам, нужно только уметь их слушать и задавать правильные вопросы. Или иметь венец Сумерек.
Для начала я еще раз прошелся по комнате, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто бы ни убил Перена, он должен был оставить здесь свой след. То, что это было именно убийство и что оно произошло именно здесь, я уже не сомневался. Воздух был наполнен вязким липким страхом и болью. И еще отчаянием. Эмоции недавнего прошлого перехлестывали через край.
Перен умирал тяжело, он хотел жить, он боролся за свою жизнь, но он не мог противостоять безжалостной смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94