Что здесь смешного? – добавил он, заметив мою невольную улыбку.
– Вспомнил одесский анекдот, – непринужденно объяснил я. – Звонят в квартиру. Хозяин спрашивает: «Кто там». Говорят: «Милиция». «И чего вам надо?», «Поговорить», «А, сколько вас?», «Трое», «Ну так и говорите между собой».
Штатский вежливо улыбнулся и, без приглашения проходя на кухню, поинтересовался:
– К вам можно, зайти? – и, оценив ситуацию, быстро глянул на меня в ожидании новой ухмылки. Потом добавил: – Извините, у нас совсем мало времени. Я следователь.
– Да, да, конечно, проходите, – заторопился я, пропуская в прихожую второго штатского. Участковый стался стоять на лифтной площадке.
– Вы знаете этого человека? – спросил он, показывая кодаковскую фотографию.
На снимке крупным планом было снято мертвое лицо с кровью на виске.
– Он что, мертвый? – спросил я, переведя взгляд с карточки на следователя.
– Убит, – кратко ответил он.
– В нашем доме? – поинтересовался я, начиная понимать причину милицейского визита. – Коммерсант?
– Вы его знаете? – не пожелал отвечать следователь.
– Не помню, кажется, такого в нашем подъезде я не видел.
– Может быть, ваша жена его знает? – спросил он, кивая на показавшуюся в дверях Ольгу Глебовну.
– Оля не жена и живет не здесь, – слегка замявшись, пояснил я. – Она у меня в гостях…
Оба мужчины заинтересованно и оценивающе посмотрели на девушку, одетую слишком откровенно по-домашнему. Оля немного смутилась, но я передал ей фотографию, и она с интересом начала разглядывать убитого человека.
– Может быть, вы слышали выстрел? – продолжал выпытывать следователь.
Я отрицательно покачал головой. Неожиданно в разговор вмешалась Ольга, кладя фотографию на стол:
– Я, кажется, слышала.
– Когда?
Я напрягся, но, слава Богу, на меня никто из милиционеров не смотрел. Сейчас девушка ляпнет, что это было перед моим возвращением из магазина, и у следователей появится масса вопросов.
– Точно не помню, наверное, в начале десятого. Я слышала какие-то странные хлопки. Вообще-то у нас громко работал телевизор.
То, что он очень громко работал, милиционеры могли убедиться сами.
– А вы ничего не слышали? – обратился молчавший до сих пор второй следователь ко мне.
– Он был в ванной, – вмешалась в разговор Ольга, не дав мне ответить, – мыл голову.
Теперь все посмотрели на мою мытую, еще до конца не высохшую голову.
– Если что-нибудь вспомните, позвоните в милицию, – сказал, вставая, старший милиционер, похоже, потеряв к нам интерес.
О том, где мы были во время убийства, было ясно из разговора, и он ничего не стал уточнять, чем мне очень помог – терпеть не могу врать.
Мы проводили незваных гостей в прихожую, и я попытался выйти вслед за ними на площадку, но мне помешал участковый.
– Воздержитесь от выхода из квартиры, – важно сказал старший лейтенант. – Здесь проводятся следственные действия.
Мне только удалось увидеть толпящихся у лифта людей. Я не стал начинать борьбу за свои гражданские права и закрыл за гостями дверь.
– Интересно, – задумчиво сказала Ольга, – этого человека перепутали с тобой, или они нас так путают?
Я неопределенно пожал плечами.
– Они подумали, что мы любовники, – игриво добавила девушка, имея в виду не бандитов, а милиционеров.
Что бы про меня ни думали, сейчас я был в полной прострации и не интересовался окружающими, даже симпатичными девушками.
Опять заболела голова.
– Вы не против, если я немного полежу? – спросил я гостью. – Что-то меня знобит, наверное, вчера простудился.
Кажется, Ольга Глебовна отметила про себя, что я опять перешел с ней на «вы», но никак этого не показала. Думаю, моя вежливая индифферентность девушку уже раздражала. Было похоже, что любовь к наркоману перестала владеть всем ее существом, к тому же, как и каждую женщину, ее волновало, сколько мужчин ею восхищается. Не из блудливости, а просто для порядка и самоутверждения. Однако, в таком физическом состоянии, в котором я пребывал, мне нечем было ее порадовать.
– Может быть, тебе принять какое-нибудь лекарство? – встревожено спросила девушка, разглядывая мое побледневшее лицо. – Или поставить горчичники. У тебя есть горчичники?
– Спасибо, – отказался я, – лучше просто полежу, а вы посмотрите какой-нибудь фильм.
Больше говорить у меня не было сил, и я ушел в спальню, закрыв за собой дверь. Оставшись один, я разделся, улегся в постель и опять повторил свой экстрасенсорный сеанс. Мне стало немного легче. Я с наслаждением вытянулся на кровати и спустя несколько минут заснул.
Спалось мне удивительно хорошо, и сны были какие-то необыкновенные: легкие и нежные. Отчего это происходило, я понял, когда начал просыпаться. Я спал не один. Оля не стала смотреть кино, а решила составить мне компанию. Она уютно устроилась в моей кровати и лежала на боку, спиной ко мне, мирно посапывая. Я же, оказывается, спал, крепко обнимая её, прижимаясь всем телом к мягкой, теплой женской спине. Моя бессознательная рука нашла, за что держаться, и это «что-то» было очень нежным, упругим и замечательным на ощупь.
Сначала мне сделалось неловко. Однако, убирать руку с девичьей груди я почему-то не спешил…
Мы, мужчины, довольно часто принимаем женские знаки доверия и дружбы за приглашение к действию, отчего случаются досадные недоразумения. Можно же предположить, что девушка не нашла свободного дивана и без задней мысли прилегла за компанию на широкую кровать. Впрочем, это предположение не выдерживало критики. Ладин халат, в котором ходила Оля, аккуратно висел на спинке стула, а белье лежало на сидении. Да и ничего похожего на одежду на ней не осязалось. Несколько секунд я еще пытался держать себя в руках, но когда они, эти секунды, прошли, понял, что мне с собой не совладать. Бережно, стараясь не разбудить и не сделать больно, я начал ласкать нежную, теплую плоть и, когда она ответила на ласку, вошел в нее, как мог глубоко, так что наш спящий тандем сделался единым.
Оля, не просыпаясь, по-детски всхлипнула и еще теснее прижалась ко мне. Началось что-то очень медленное, нежное, идиллическое и прекрасное. Наши встречные движения были замедленными и долгими. Все происходящее было затуманено не прошедшей дремой. Создавалось ощущение, что мы видим общий чудесный сон, так нереально и нежно было происходящее между нами…
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила Ольга, когда мы, окончательно проснувшись, лежали рядышком, почти не касаясь друг друга.
– Пожалуй, – согласился я, – у меня есть приличный коньяк.
– Сейчас принесу, – нежным, воркующим голосом сказала девушка. – А я выпью «Мартини» с соком.
Оля, не одеваясь, ушла на кухню, а я начал размышлять о том, что свадьбы и похороны почему-то очень сексуально стимулируют свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Вспомнил одесский анекдот, – непринужденно объяснил я. – Звонят в квартиру. Хозяин спрашивает: «Кто там». Говорят: «Милиция». «И чего вам надо?», «Поговорить», «А, сколько вас?», «Трое», «Ну так и говорите между собой».
Штатский вежливо улыбнулся и, без приглашения проходя на кухню, поинтересовался:
– К вам можно, зайти? – и, оценив ситуацию, быстро глянул на меня в ожидании новой ухмылки. Потом добавил: – Извините, у нас совсем мало времени. Я следователь.
– Да, да, конечно, проходите, – заторопился я, пропуская в прихожую второго штатского. Участковый стался стоять на лифтной площадке.
– Вы знаете этого человека? – спросил он, показывая кодаковскую фотографию.
На снимке крупным планом было снято мертвое лицо с кровью на виске.
– Он что, мертвый? – спросил я, переведя взгляд с карточки на следователя.
– Убит, – кратко ответил он.
– В нашем доме? – поинтересовался я, начиная понимать причину милицейского визита. – Коммерсант?
– Вы его знаете? – не пожелал отвечать следователь.
– Не помню, кажется, такого в нашем подъезде я не видел.
– Может быть, ваша жена его знает? – спросил он, кивая на показавшуюся в дверях Ольгу Глебовну.
– Оля не жена и живет не здесь, – слегка замявшись, пояснил я. – Она у меня в гостях…
Оба мужчины заинтересованно и оценивающе посмотрели на девушку, одетую слишком откровенно по-домашнему. Оля немного смутилась, но я передал ей фотографию, и она с интересом начала разглядывать убитого человека.
– Может быть, вы слышали выстрел? – продолжал выпытывать следователь.
Я отрицательно покачал головой. Неожиданно в разговор вмешалась Ольга, кладя фотографию на стол:
– Я, кажется, слышала.
– Когда?
Я напрягся, но, слава Богу, на меня никто из милиционеров не смотрел. Сейчас девушка ляпнет, что это было перед моим возвращением из магазина, и у следователей появится масса вопросов.
– Точно не помню, наверное, в начале десятого. Я слышала какие-то странные хлопки. Вообще-то у нас громко работал телевизор.
То, что он очень громко работал, милиционеры могли убедиться сами.
– А вы ничего не слышали? – обратился молчавший до сих пор второй следователь ко мне.
– Он был в ванной, – вмешалась в разговор Ольга, не дав мне ответить, – мыл голову.
Теперь все посмотрели на мою мытую, еще до конца не высохшую голову.
– Если что-нибудь вспомните, позвоните в милицию, – сказал, вставая, старший милиционер, похоже, потеряв к нам интерес.
О том, где мы были во время убийства, было ясно из разговора, и он ничего не стал уточнять, чем мне очень помог – терпеть не могу врать.
Мы проводили незваных гостей в прихожую, и я попытался выйти вслед за ними на площадку, но мне помешал участковый.
– Воздержитесь от выхода из квартиры, – важно сказал старший лейтенант. – Здесь проводятся следственные действия.
Мне только удалось увидеть толпящихся у лифта людей. Я не стал начинать борьбу за свои гражданские права и закрыл за гостями дверь.
– Интересно, – задумчиво сказала Ольга, – этого человека перепутали с тобой, или они нас так путают?
Я неопределенно пожал плечами.
– Они подумали, что мы любовники, – игриво добавила девушка, имея в виду не бандитов, а милиционеров.
Что бы про меня ни думали, сейчас я был в полной прострации и не интересовался окружающими, даже симпатичными девушками.
Опять заболела голова.
– Вы не против, если я немного полежу? – спросил я гостью. – Что-то меня знобит, наверное, вчера простудился.
Кажется, Ольга Глебовна отметила про себя, что я опять перешел с ней на «вы», но никак этого не показала. Думаю, моя вежливая индифферентность девушку уже раздражала. Было похоже, что любовь к наркоману перестала владеть всем ее существом, к тому же, как и каждую женщину, ее волновало, сколько мужчин ею восхищается. Не из блудливости, а просто для порядка и самоутверждения. Однако, в таком физическом состоянии, в котором я пребывал, мне нечем было ее порадовать.
– Может быть, тебе принять какое-нибудь лекарство? – встревожено спросила девушка, разглядывая мое побледневшее лицо. – Или поставить горчичники. У тебя есть горчичники?
– Спасибо, – отказался я, – лучше просто полежу, а вы посмотрите какой-нибудь фильм.
Больше говорить у меня не было сил, и я ушел в спальню, закрыв за собой дверь. Оставшись один, я разделся, улегся в постель и опять повторил свой экстрасенсорный сеанс. Мне стало немного легче. Я с наслаждением вытянулся на кровати и спустя несколько минут заснул.
Спалось мне удивительно хорошо, и сны были какие-то необыкновенные: легкие и нежные. Отчего это происходило, я понял, когда начал просыпаться. Я спал не один. Оля не стала смотреть кино, а решила составить мне компанию. Она уютно устроилась в моей кровати и лежала на боку, спиной ко мне, мирно посапывая. Я же, оказывается, спал, крепко обнимая её, прижимаясь всем телом к мягкой, теплой женской спине. Моя бессознательная рука нашла, за что держаться, и это «что-то» было очень нежным, упругим и замечательным на ощупь.
Сначала мне сделалось неловко. Однако, убирать руку с девичьей груди я почему-то не спешил…
Мы, мужчины, довольно часто принимаем женские знаки доверия и дружбы за приглашение к действию, отчего случаются досадные недоразумения. Можно же предположить, что девушка не нашла свободного дивана и без задней мысли прилегла за компанию на широкую кровать. Впрочем, это предположение не выдерживало критики. Ладин халат, в котором ходила Оля, аккуратно висел на спинке стула, а белье лежало на сидении. Да и ничего похожего на одежду на ней не осязалось. Несколько секунд я еще пытался держать себя в руках, но когда они, эти секунды, прошли, понял, что мне с собой не совладать. Бережно, стараясь не разбудить и не сделать больно, я начал ласкать нежную, теплую плоть и, когда она ответила на ласку, вошел в нее, как мог глубоко, так что наш спящий тандем сделался единым.
Оля, не просыпаясь, по-детски всхлипнула и еще теснее прижалась ко мне. Началось что-то очень медленное, нежное, идиллическое и прекрасное. Наши встречные движения были замедленными и долгими. Все происходящее было затуманено не прошедшей дремой. Создавалось ощущение, что мы видим общий чудесный сон, так нереально и нежно было происходящее между нами…
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила Ольга, когда мы, окончательно проснувшись, лежали рядышком, почти не касаясь друг друга.
– Пожалуй, – согласился я, – у меня есть приличный коньяк.
– Сейчас принесу, – нежным, воркующим голосом сказала девушка. – А я выпью «Мартини» с соком.
Оля, не одеваясь, ушла на кухню, а я начал размышлять о том, что свадьбы и похороны почему-то очень сексуально стимулируют свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78