ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вернувшись домой и прочитав все, что писалось о турнире, пришел к выводу, что точнее и откровеннее других определил мое положение корреспондент «Советского спорта» Дмитрий Рыжков. В одном из отчетов он назвал меня «старшим тренером советской команды на Кубке Канады».
Обратили внимание? Старший тренер не сборной СССР, а советской команды, посланной на этот вот конкретный турнир. Одним словом, человек с временным поручением.
И это чувствовали хоккеисты.
Да, общий язык с командой я нашел не сразу. И пе только из-за собственных недостатков, как вскоре я понял. Кстати, установление тесного контакта с командой – задача непростая для любого тренера. Это объективная, если хотите, вполне закономерная трудность. И касается это, думаю, не только спорта, но отношений в любом коллективе, производственном или учебном. Работая с командой, я верил, что хоккеисты не могут не увидеть моей заинтересованности в общем деле, не могут не понять, что новый их тренер очень хочет сделать для хоккея как можно больше. И хотя Кулагин повсюду говорил, что у меня нет контакта с хоккеистами, что они мне не верят, не полагаются на меня, что мне не удастся завоевать их доверие, общий язык все-таки был найден.
Доверие завоевать нелегко, и тем более нелегко, если поискам и установлению общего языка еще и мешают.
По возвращении в Москву было сказано, что в экстремальных условиях тренер Тихонов не может руководить командой. Забегая вперед, в начало осени 1981 года, замечу, что на втором розыгрыше Кубка Канады, когда мне никто не мешал, я, кажется, смог справиться со сборной.
«Экспериментальная» команда была для меня полезна по крайней мере в одном отношении: я впервые работал с большими мастерами, и это тесное общение с лидерами нашего хоккея (хотя и не было среди них ярчайших звезд) привело меня к мысли, что некоторые из них отвыкли как от большой работы, связанной со всеми аспектами хоккейной подготовки: технической, тактической, физической (имею в виду хотя бы тот объем, который стал нормой в рижском «Динамо»), так и от высоких требований, предъявляемых к ним не столько тренерами, сколько самим меняющимся на глазах хоккеем.
Более того, я воочию увидел, что лидеры хоккея начисто отвыкли от дисциплины. Не стану сравнивать требования, которые были в сборной при Аркадии Ивановиче Чернышеве и Анатолии Владимировиче Тарасове, поскольку знаю о них все-таки понаслышке, и потом при Борисе Павловиче Кулагине, но то, что я видел, не могло не насторожить. В команде было две дисциплины: одна для маститых, «великих», другая – для «рядовых». Однако этот печальный факт прикрывался успехами, которые приглушали всякую критику в адрес сборной команды, высоко ценимой нашими любителями спорта. Победителям прощалось все. Различных нарушений режима хватало, но, поведя с ними борьбу, я тотчас же натолкнулся на энергичное сопротивление ведущих мастеров. Некоторые лидеры команды полагали, что им дозволено больше, чем их соратникам, пребывающим в сборной на вторых ролях.
И другое, что повергло меня в изумление и уныние, – поразительная отсталость достаточно, казалось бы, искушенных в игре мастеров в тактической подготовке, их неуважительное отношение к теоретической подготовке. Невысокая тактическая эрудиция большинства игроков сборной, которые уже выигрывали по нескольку чемпионатов мира, не могла не озадачить. Остановка в спорте недопустима, немыслима, и потому чемпионам нужно постоянно учиться.
Жизнь идет вперед, не стоит, понятно, на месте и хоккей. Но судя по всему, степень тактической оснащенности игроков сборной не менялась, она явно отставала от требований времени. Именно этим и объясняю я поражение в Вене: в «Штадтхалле» весной 1977 года наша команда, напомню, осталась на третьем месте, от которого советский хоккей уже отвык.
Однако речь сейчас идет не только о сборной, но и о команде ЦСКА, где выступало целое созвездие больших талантов. Впрочем, я давно догадывался, что прежде всего именно великолепный подбор выдающихся мастеров обеспечивал команде успехи и почти непрерывные победы в чемпионатах страны. Обилие талантов маскировало этот непростительный недостаток в подготовке прославленного армейского клуба.
Почему наша команда потерпела два поражения от «Тре Крунур» в Вене? Почему так трудно складывались наши матчи с командой Чехословакии? Вопросы, что называется, глобальные, касающиеся всего нашего хоккея – и сборной, и клубов. Думаю, неудачи объяснялись прежде всего тем, что хоккеисты сборной СССР никак не могли решить проблему преодоления оборонительных порядков этих двух ведущих европейских команд. Именно потому мы проигрывали соперникам на чемпионатах мира 1976 и 1977 годов. В Катовице мы «попутно» умудрились проиграть (4:6) и хозяевам чемпионата, которых при самом доброжелательном отношении к ним первоклассной командой не назовешь. Однако и оборону польской команды наши мастера взломать не сумели.
Назначение меня старшим тренером сборной Советского Союза состоялось в начале лета 1977 года, сразу же после поражения нашей главной команды в Вене.
Тогда же меня назначили и старшим тренером ЦСКА.
ТРУДНЫЙ ГОД ЗНАКОМСТВА
Анекдот о трех письмах
Анекдотов существует, как известно, великое множество. На все случаи жизни. Только забываются они быстро.
Но вот единственный анекдот, посвященный тренерам, помню всегда. Скорее всего, потому, что жизнь напоминает о нем постоянно.
Анекдот такой.
Тренера освободили от работы, и, прощаясь с командой, он оставляет преемнику три письма. Письма пронумерованы, и к ним приложена записка: «Вскрой, когда будет трудно».
Проходит год, команда выступает неважно, нового тренера ругают все чаще и чаще, и он вскрывает первое письмо предшественника. В конверте – записка: «Вали все на меня».
Причина неудач вроде бы найдена, и тренера на какое-то время оставляют в покое.
Заканчивается второй сезон, и снова дела плохи. Приходится открыть еще один конверт. Там всего одно слово: «Обещай». Тренер заверяет руководство, что все наладится, что команда уже перестроилась и вот-вот начнется подъем.
Проходит третий год, никаких улучшений, и тренер в поисках спасительного совета вскрывает последнее письмо. Там два слова: «Пиши письма».
Тренеров-неудачников немало, и я, начиная свою самостоятельную работу, помнил о несложившихся судьбах коллег, о том, что в спорте есть не только победы, но и поражения, помнил, что если один из соперников выигрывает матч, то второй, стало быть, его проигрывает. И для меня из этих размышлений следовал один только вывод: на удачу, на везение рассчитывать нельзя, надобно работать. Работать по-настоящему.
Жизнь сложилась так, что мне рано пришлось познать цену труду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60