Вильям Козлов
Мальчишка с собакой

О том, что к тете Марье приехал мальчишка со «страшенной» собачищей, нам утром сообщила Наташка Желудева. Она обо всем узнавала раньше всех.
Наташке тринадцать лет, но она длинная. Она даже выше меня и Мишки, хотя мы учимся в одном классе. Правда, Мишка утверждает, что он повыше ее на сантиметр, но это вранье.
Он приехал в деревню поздно вечером, когда мы уже все спали. От станции Сосенки до нашей деревни шесть километров. Но когда идут поезда, мы слышим, потому что в двух километрах от деревни, сразу за рощей, проходит железная дорога.
Напротив рощи состав еле ползет — здесь крутой подъем. И наши деревенские спрыгивают на ходу. Даже женщины прыгают.
Деревня наша маленькая и называется Троеполье. Сразу за последним домом начинается лес. Зимой мы слышим, как лунными ночами в белом поле воют волки. Деревня стоит на пригорке, а внизу в ивовых кустах петляет речка Сомовка. Когда-то, говорят, в ней водились сомы, а теперь, чтобы приличного окуня поймать или плотву, нужно идти за Чупрыкину мельницу.
Мы как раз и собирались на Чупрыкину мельницу, когда прибежала Наташка.
Выгоревшие добела пряди волос с двух сторон были подвязаны тряпочками. На длинных ногах свежие белые царапины, — видно, летела к нам напрямик, через огороды.
— К тете Марье родственник приехал, — затараторила она. — Вышел на лужайку и прыгает через голову… А потом стал на руках ходить… Вот умора!
— То-то вырядилась, — сказал Мишка. Он сидел на крыльце и мастерил из гусиного пера поплавок.
— Подумаешь, на руках… — сказал и я. — Я тоже могу.
— А собака у него — страсть одна! С теленка, чтоб мне лопнуть, если вру.
— С лошадь, — сказал Мишка.
— Со слона, — поддакнул я.
Наташка взяла жестяную банку с червями, заглянула и презрительно сказала:
— Это разве черви? Вот у тети Марьи на огороде…
И вывалила наших червей в яму, которую вырыли для силоса. Мы с Мишкой ахнули: этих червей мы с полчаса копали у конюшни. Я бы показал Наташке за эти штучки почем фунт лиха, но из-за Мишки не стал связываться. А он и не такое от Наташки привык терпеть.
— Пошли к Марье, — сказал Мишка, — красных накопаем…
— А собака? — спросила Наташка. — Она вас живьем проглотит…
— Подавится, — сказал Мишка.
Прижав лбы к круглым жердинам изгороди, мы смотрим на собаку. Наташка не обманула: таких огромных мы не видали сроду. Ростом действительно с теленка, большая голова, висячие уши и длинная черная с коричневым шерсть. Собака стояла у крыльца и смотрела на дверь. Длинный, похожий на веер хвост шевелился. На широком ошейнике белые бляхи. На нас собака не обращала никакого внимания.
— Ее звать Орион, — сказала Наташка.
Уже и это знает!
— Эй, Орион! — позвал Мишка.
Собака посмотрела на нас, зевнула, показав великолепные белые клыки, и снова уставилась на дверь. Уши ее поочередно шевелились. Собака прислушивалась к тому, что происходило за дверью.
— Кто же первый войдет в дом? — ехидно спросила Наташка.
Мишка зачем-то поддернул новые штаны повыше, нахмурил светлые брови, взял у меня лопату и, побледнев, решительно отворил калитку. Он не сделал и двух шагов, как собака проворно повернулась и молча бросилась к нему.
Уронив лопату и банку, Мишка пулей вылетел за калитку и навалился на нее плечом. Собака обнюхала лопату, потом подошла к калитке и, встав на задние лапы, просунула между жердинами черный нос и понюхала Мишкину голову. Стоя на задних лапах, собака была гораздо выше нас.
— Она сейчас Мишке голову откусит! — чуть слышно прошептала Наташка.
Но собака не стала откусывать Мишке голову — она раскрыла красную пасть и оглушительно гавкнула. Мишка медленно сполз на землю, не забывая придерживать калитку. Он, наверное, решил, что у него уже нет головы.
Дверь распахнулась, и на пороге показался высокий худощавый мальчишка в синей куртке на блестящей молнии и коротких зеленых штанах с карманами.
На ногах красные сандалеты.
— Орион! — сказал мальчишка. — Ко мне!
Собака, виляя веером-хвостом, подбежала к нему. Он потрепал ее по лохматой шее и посмотрел на нас.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался мальчишка. — Вы к тете Марье?
Мишка все еще сидел на земле и шарил руками в траве.
— И камня, как назло, под рукой нет… — сказал он.
— Насчет камня поосторожнее, — заметил мальчишка. — Орион этого не любит.
— Эй, как тебя там? — спросил Мишка. — Брось сюда лопату и банку.
— А как же черви? — усмехнулась Наташка.
Мишка не ответил. И вид у него был сконфуженный.
Мишка — отчаянный парень, но этот Орион — я такого собачьего имени еще не слыхал — кого угодно напугает. У него пасть как у льва. Туда запросто моя голова может пролезть. В последнее время я заметил, что Мишка перестал возражать Наташке. А когда она на него смотрит своими насмешливыми серыми глазами, он отворачивается и даже краснеет…
Мальчишка в коротких штанах поднял лопату, консервную банку и передал Наташке, которая подскочила к калитке.
— Как тебя звать? — спросила она.
— Женя, — ответил мальчишка. — А тебя?
Наташка сказала. Мишка исподлобья посмотрел на нее и отвернулся.
— Ты в цирк готовишься? — спросила она. — Я видела, как ты через голову прыгал…
— Чего мы тут потеряли? — сказал Мишка. — Пошли.
Я забрал у Наташки лопату и банку. Она даже не заметила. Протянула между жердинами свою тонкую руку, но дотронуться до Ориона не решилась.
— Он кусается? — спросила она.
Мальчишка улыбнулся. Один зуб у него наполовину сломан. Волосы черные и челкой спускаются на лоб.
— Погладь, — разрешил он.
Наташка тут же запустила пальцы в густую собачью шерсть.
— Ориончик… — засюсюкала она. — Ориоша… Хорошая собачка… А что такое Орион?
— Такую чепуху не знает… — сказал Мишка. — Звезда какая-то…
— Так называется созвездие, — поправил Женя. — Оно как раз над экватором…
— Над экватором? — удивилась Наташка. — Когда мы возьмем щенка, я его Экватором назову.
— Созвездие Ориона граничит с созвездиями Тельца, Близнецов, Зайца, Единорога… — сказал Женя.
— Я был в Ленинграде, в планетарии, — сказал мне Мишка. — Там про все звезды и планеты рассказывают.
— А какой породы Орион? — спросила Наташка.
— Ньюфаундленд, — сказал мальчишка.
— А что это такое?
— Такую чепуху не знает… — сказал Мишка. — Полуостров в Америке.
— Остров, — опять поправил мальчишка. — И не в Америке, а в Канаде. От Америки он отделяется проливом Белл-Айл.
Мишка готов был лопнуть от злости. Второй раз подкузьмил его Женя. Да еще в присутствии Наташки.
— А ты видел когда-нибудь ропуху? — спросил Мишка.
— Ропуху? — удивился Женя. — А что это такое?
— То-то, — сказал Мишка и кивнул мне: — Айда!
Когда мы отошли на приличное расстояние, я спросил:
1 2 3 4 5