В пакете было три книжки: толстая, написанная прославленным Берном, тонкая, более известного автора; третья представляла собой сборник ксерокопий статей об Афродите. Перелистав одну за другой, сказал: «Перед сном почитаю», понес в спальню. Там положил книги на тумбочку, переоделся в синее трико, в котором делал утреннюю гимнастику. Вернулся потом в гостиную, свернул пушистый персидский ковер, лежавший посередине комнаты, взял из буфета столовый нож, принялся разбирать паркет. Вытащив десяток планок, содрал с бетона кусок звукопоглощающего покрытия. Сходил к буфету, взял десертную тарелку, положил на бетон вверх дном и, распластавшись на полу, принялся слушать. Он знал, что там, внизу, в приемной профессора, находится точка. Точка, которая бесповоротно завершит его расследование.
Послушав минут двадцать, – профессор говорил о погоде на Мартинике с пациентом по имени Ксавье Аслен, – Мегре с помощью заранее припасенного клея восстановил половое покрытие. Затем немного передохнул на диване, разглядывая репродукцию картины Эжена Делакруа «Битва при Тайбуре». В который раз не идентифицировав на ней ни единого трупа, постелил ковер на место, походил по комнате, заложив руки за спину, постоял у окна. Было не так темно – небо перед завтрашним днем, днем завершающим, очистилось. Вдали чернел лес, шумно досадовавший очередному шквалу. Налюбовавшись им, Мегре сел за письменный стол и некоторое время писал. Затем сходил в спальню взял толстую книжку, вернулся к окну, раскрыл на нужном месте, прочитал:
– …дремучий лес в мифологизированных сказаниях ассоциируется с иным миром, как правило, хтоническим. Например, русская Баба Яга живет в дремучем лесу, в избушке, как и богиня смерти у древних германцев.
Опустив книжку, Мегре посмотрел на три дуба возвышавшиеся над жилищем мадмуазель Генриетты. Затем прочитал из толстой книжки:
– …они высятся в сакральном месте, так как дуб в индоевропейской мифологии – это дерево верховного бога громовержца (Зевса), а число «три» само по себе сакрально и может являться указанием на троичность вселенной: Небесный, Подземный и Земной мир. Возможно, это место находится в неком центре мира, где возможен контакт между этими мирами, тем более что окружающий дубы орешник также является деревом подземных хтонических богов.
Переведя взгляд на «Дом с Приведениями», Мегре вспомнил кроваво-красную шляпку Люсьен, полистал книгу, найдя нужное место, почитал вслух:
– Рассмотрим, что именно мог обозначать красный цвет. Еще в древнейшие времена человек обращал внимание, что солнце, снисходя ночью в царство мертвых и возвращаясь днем в мир живых, имеет красный цвет. Исходя из этого красный цвет ассоциируется с погребальным обрядом, поскольку путь души и ее возрождение после смерти во многих традиционных верованиях соотносился с солнцем (например, у этрусков, ацтеков, древних египтян и во многих других культурах). Еще со времен Палеолита практиковался обычай окрашивания покойников в красный цвет: видимо, чтобы уподобить их души возрождающемуся и умирающему солнцу. Подобный обычай существовал не только в Евразии, но и в Америке и Австралии, где найдены посыпанные красной охрой захоронения, возраст которых подчас датируется двадцатью тысячами лет…
– Да уж, – восхищенно произнес Мегре, вообразив Делу краснокожим. Позевав затем на взошедшую луну, посмотрел на Монику, прогуливавшуюся в глубине парка с широкоплечим господином в котелке и плотном драповом пальто, потом на химер, прилепившихся к простенкам справа и слева. В постели принялся знакомиться с тонкой книжечкой. С увлечением прочитав ее от корки до корки, взял книжицу об Афродите. Через десять минут она лежала на полу, а комиссар храпел так, что колебались занавески.
Сны ему снились один за другим. Сначала он увидел себя беседующим с другим Мегре, тот говорил, что им пора воссоединиться, чтобы двигаться дальше.
– А что я могу для этого сделать? – спросил Мегре.
– Ты должен взойти на свою Голгофу и почить.
Мегре не успел огорчиться, потому что кто-то сзади положил ему руку на плечо. Обернувшись, он увидел Рейчел, и понял, что она – это юная Моника. Поцеловав его в щеку – для этого ей пришлось стать на цыпочки, – девушка сказала, что все будет хорошо. Потом взяла его под руку и повела туда, куда хотелось идти.
22. Дождь идет, чтобы небо стало чистым
После завтрака в одиночестве – Люка почему-то не явился – Мегре направился к профессору Перену. Покашляв на пороге кабинета – хозяин стоял у окна в прострации и заметил комиссара не сразу, – заявил, что расследование, которое он проводил неофициально, в общих чертах закончено, и потому ему хотелось бы доложить заинтересованным лицам его результаты.
Посмотрев пристально на комиссара, а потом на циферблат своей серебряной луковицы, профессор сказал, что слушание назначает назавтра, на месте происшествия, то есть в апартаментах мадемуазель Генриетты Жалле-Беллем, и пораньше, где-то часов в одиннадцать, чтобы участники не опоздали к обеду.
Комиссар Мегре с этим согласился. Затем, за желтым китайским чаем, любимым профессором – его подала Аннет Маркофф, прятавшая глаза – они оговорили состав участников. Мадмуазель Люсьен решили не приглашать – молода еще, но сошлись во мнении, что присутствие старшей медсестры Катрин Вюрмсер будет не лишним. В заключение профессор Перен сказал, потирая левое плечо, по-видимому, застуженное, что дело санатория для него превыше всего, и он надеется, что комиссар, обязанный заведению своим здоровьем, останется в рамках здравого смысла.
– В рамках здравого смысла? – удивился Мегре. – Я никогда их не покидал, хотя последнее время мне кажется, что иногда надо было это делать.
– Здравый смысл отдельного человека и человечества это не одно и тоже. Иногда надо совершить некое зло, чтобы достичь великой цели.
– А кто знает, что поставленная цель велика, а не есть некое зло?
– Люди будущего.
– Похоже, профессор, вы недавно разговаривали с нашим Паганелем…
– Я неточно выразился. То, что цель велика, знают люди, знакомые со всей полнотой информации.
– Понимаю. Вы ею обладаете, я нет.
– Это так. Я мог бы кое-что вам сообщить по существу событий, имевших и имеющих место в Эльсиноре, но это нарушит необходимую последовательность событий, и от этого пострадают многие люди, в том числе и вы…
Уходя от профессора, комиссар думал, что в миттельшпиле партии тот его озадачил, но отступать поздно, тем более, он, Мегре никогда не отступал.
Ему стало грустно – наверное, иногда надо было отступать, может быть, до самого отчего дома отступать, сохраняя что-то в себе, сохраняя себя. Чтобы развеять накатившую печаль, он решил прогуляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110