Однако, эти изменения вытекают из существующей ситуации и вряд ли
нуждаются в особом теоретическом обосновании. На протяжении последних двух с
половиной лет я имела возможность подвергнуть длительному анализу около десяти
детских случаев. Постараюсь представить сделанные мною при этом наблюдения в том
виде, в каком они, вероятно, бросились бы в глаза каждому из вас. Начнем, с
установки ребенка к началу аналитической работы. Рассмотрим аналогичную ситуацию
у взрослого пациента. Человек чувствует себя больным вследствие каких-либо
трудностей в своем собственном Я, в своей работе, в наслаждении жизнью. Из
каких-либо соображений он доверяет терапевтической силе анализа или решается об-
ратиться к определенному аналитику, видя в этом путь к исцелению. Конечно, дело
не всегда обстоит так просто. Не всегда одни только внутренние трудности
являются поводом к анализу; часто таким поводом является лишь столкновение с
внешним миром, которое порождается этими трудностями. В действительности решение
на анализ не всегда принимается самостоятельно: нередко большую роль играют
настойчивые просьбы родственников или близких людей, становясь иногда потом
неблагоприятным фактором для работы. Желательная и идеальная для лечения
ситуация заключается в том, что пациент по собственному желанию заключает с
аналитиком союз против некоторой части своей душевной жизни. Этого, разумеется,
нельзя встретить у ребенка. Решение на анализ никогда не исходит от маленького
пациента, оно всегда исходит от его родителей или от окружающих его лиц. Ребенка
не спрашивают о его согласии. Даже если ему и поставили бы такой вопрос, он не
смог бы вынес-
24
А Фрейд
ти свое суждение. Аналитик является чужим для негожа анализ - чем-то
неизвестным. Но самое трудное заключается в том, что лишь окружающие ребенка
люди страдают от симптомов болезни или его дурного поведения, а для самого
ребенка и болезнь во многих случаях вовсе не является болезнью. Он часто не
чувствует даже никакого нарушения. Таким образом, в ситуации с ребенком
отсутствует все то, что кажется необходимым в ситуации со взрослым: сознание
болезни, добровольное решение и воля к выздоровлению. Не каждый аналитик,
работающий с детьми, учитывает это как серьезное препятствие в работе. Из работ
Мела ни Клейн, например, вы узнали, как она справляется с этими условиями, и
какую технику она выработала в данном случае. В противоположность этому мне
кажется целесообразной попытка создать в случае работы с ребенком ту же
ситуацию, которая оказалась столь благоприятной для взрослого человека, т.е.
вызвать в нем каким-либо путем недостающую готовность и согласие на лечение. В
качестве темы моей первой лекции я беру шесть различных случаев в возрасте между
шестью и одиннадцатью годами. Я хочу показать вам, как мне удалось сделать
маленьких пацентов "доступными для анализа" подобно взрослым людям, т.е. создать
у них сознание болезни, вызвать доверие к анализу и аналитику и превратить
стимул к лечению из внешнего во внутренний. Разрешение этой задачи требует для
детского анализа подготовительного периода, которого мы не встречаем при анализе
взрослого человека. Я подчеркиваю, что все, что мы предпринимаем в этом периоде,
не имеет еще ничего общего с действительной аналитической работой, т.е. здесь
нет еще речи о переводе в сознание бессознательных процессов или об
аналитическом воздействии на пациента. Речь идет просто о переводе определенного
нежелательного состояния в другое желательное состояние с помощью всех средств,
которыми располагает взрослый человек в отношении к ребенку. Этот
подготовительный пери-ад - собственно говоря "дрессировка" для анализа - будет
тем продолжительнее, чем больше отличается первоначальное состояние ребенка от
вышеописанного состояния идеального взрослого пациента. Однако, с другой
стороны, не следует думать, что эта работа слишком трудна. Я вспоминаю об одном
случае с маленькой шестилетней девочкой, которая в течение трех
Лекция 1 Введение в детский анализ
25
недель находилась в прошлом году под моим наблюдением. Я должна была установить,
является ли трудновоспитуемая, малоподвижная и тяжелая психика ребенка ре-
зультатом неблагоприятного предрасположения и неудовлетворительного
интеллектуального развития или же в данном случае речь шла об особенно
заторможенном и запущенном ребенке. Ближайшее рассмотрение выявило наличие
необычайно тяжелого для этого раннего возраста невроза навязчивости при весьма
развитом интеллекте и очень острой логике. Маленькая девочка была уже знакома с
двумя детьми, с которыми я провела анализ; в первый раз она явилась ко мне на
прием вместе со своей подругой, которая была немного старше ее. Я не говорила с
ней ни о чем особенном и дала ей лишь возможность несколько ознакомиться с чужой
для нее обстановкой. Вскоре когда она явилась ко мне одна, я предприняла первое
наступление. Я сказала ей, что она, конечно, знает, почему ко мне приходили двое
знакомых ей детей: один - потому что он никогда не мог сказать правду и хотел
отучиться от этой привычки, другая - потому что она слишком много плакала и сама
была удручена этим обстоятельством. Не послали ли также и ее ко мне из таких
соображений? На это она прямо ответила. "Во мне сидит черт. Можно ли вынуть
его?" В первый момент я была поражена этим неожиданным ответом, но затем я
сказала, что это можно сделать, но это - отнюдь не легкая работа. И если я
попытаюсь сделать это вместе с ней, то она должна будет исполнить много вещей,
которые вовсе не будут ей приятны. Я имела в виду, что она должна будет
рассказать мне все. Она серьезно задумалась на одну минуту и затем возразила
мне: "Если ты говоришь мне, что это единственный способ, с помощью которого это
может быть сделано, и при том сделано скоро, то я согласна". Таким образом, она
добровольно согласилась выполнять основное аналитическое правило. Ведь вначале
мы и от ьзрослого не требуем большего. Вместе с тем она полностью отдавала себе
отчет и о продолжительности лечения. По истечении трех недель родители девочки
оставались в нерешительности, оставить ли ее у меня для анализа или же лечить ее
другим способом. Она же сама была очень обеспокоена, не хотела отказаться от
возникшей у нее надежды на выздоровление и со все большей настойчивостью
требовала, чтобы я освободила ее от черта в течение оставшихся трех или четырех
дней, после которых она
26
А. Фрейд
должна была уехать. Я уверяла ее, что это невозможно, что это требует
длительного совместного пребывания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
нуждаются в особом теоретическом обосновании. На протяжении последних двух с
половиной лет я имела возможность подвергнуть длительному анализу около десяти
детских случаев. Постараюсь представить сделанные мною при этом наблюдения в том
виде, в каком они, вероятно, бросились бы в глаза каждому из вас. Начнем, с
установки ребенка к началу аналитической работы. Рассмотрим аналогичную ситуацию
у взрослого пациента. Человек чувствует себя больным вследствие каких-либо
трудностей в своем собственном Я, в своей работе, в наслаждении жизнью. Из
каких-либо соображений он доверяет терапевтической силе анализа или решается об-
ратиться к определенному аналитику, видя в этом путь к исцелению. Конечно, дело
не всегда обстоит так просто. Не всегда одни только внутренние трудности
являются поводом к анализу; часто таким поводом является лишь столкновение с
внешним миром, которое порождается этими трудностями. В действительности решение
на анализ не всегда принимается самостоятельно: нередко большую роль играют
настойчивые просьбы родственников или близких людей, становясь иногда потом
неблагоприятным фактором для работы. Желательная и идеальная для лечения
ситуация заключается в том, что пациент по собственному желанию заключает с
аналитиком союз против некоторой части своей душевной жизни. Этого, разумеется,
нельзя встретить у ребенка. Решение на анализ никогда не исходит от маленького
пациента, оно всегда исходит от его родителей или от окружающих его лиц. Ребенка
не спрашивают о его согласии. Даже если ему и поставили бы такой вопрос, он не
смог бы вынес-
24
А Фрейд
ти свое суждение. Аналитик является чужим для негожа анализ - чем-то
неизвестным. Но самое трудное заключается в том, что лишь окружающие ребенка
люди страдают от симптомов болезни или его дурного поведения, а для самого
ребенка и болезнь во многих случаях вовсе не является болезнью. Он часто не
чувствует даже никакого нарушения. Таким образом, в ситуации с ребенком
отсутствует все то, что кажется необходимым в ситуации со взрослым: сознание
болезни, добровольное решение и воля к выздоровлению. Не каждый аналитик,
работающий с детьми, учитывает это как серьезное препятствие в работе. Из работ
Мела ни Клейн, например, вы узнали, как она справляется с этими условиями, и
какую технику она выработала в данном случае. В противоположность этому мне
кажется целесообразной попытка создать в случае работы с ребенком ту же
ситуацию, которая оказалась столь благоприятной для взрослого человека, т.е.
вызвать в нем каким-либо путем недостающую готовность и согласие на лечение. В
качестве темы моей первой лекции я беру шесть различных случаев в возрасте между
шестью и одиннадцатью годами. Я хочу показать вам, как мне удалось сделать
маленьких пацентов "доступными для анализа" подобно взрослым людям, т.е. создать
у них сознание болезни, вызвать доверие к анализу и аналитику и превратить
стимул к лечению из внешнего во внутренний. Разрешение этой задачи требует для
детского анализа подготовительного периода, которого мы не встречаем при анализе
взрослого человека. Я подчеркиваю, что все, что мы предпринимаем в этом периоде,
не имеет еще ничего общего с действительной аналитической работой, т.е. здесь
нет еще речи о переводе в сознание бессознательных процессов или об
аналитическом воздействии на пациента. Речь идет просто о переводе определенного
нежелательного состояния в другое желательное состояние с помощью всех средств,
которыми располагает взрослый человек в отношении к ребенку. Этот
подготовительный пери-ад - собственно говоря "дрессировка" для анализа - будет
тем продолжительнее, чем больше отличается первоначальное состояние ребенка от
вышеописанного состояния идеального взрослого пациента. Однако, с другой
стороны, не следует думать, что эта работа слишком трудна. Я вспоминаю об одном
случае с маленькой шестилетней девочкой, которая в течение трех
Лекция 1 Введение в детский анализ
25
недель находилась в прошлом году под моим наблюдением. Я должна была установить,
является ли трудновоспитуемая, малоподвижная и тяжелая психика ребенка ре-
зультатом неблагоприятного предрасположения и неудовлетворительного
интеллектуального развития или же в данном случае речь шла об особенно
заторможенном и запущенном ребенке. Ближайшее рассмотрение выявило наличие
необычайно тяжелого для этого раннего возраста невроза навязчивости при весьма
развитом интеллекте и очень острой логике. Маленькая девочка была уже знакома с
двумя детьми, с которыми я провела анализ; в первый раз она явилась ко мне на
прием вместе со своей подругой, которая была немного старше ее. Я не говорила с
ней ни о чем особенном и дала ей лишь возможность несколько ознакомиться с чужой
для нее обстановкой. Вскоре когда она явилась ко мне одна, я предприняла первое
наступление. Я сказала ей, что она, конечно, знает, почему ко мне приходили двое
знакомых ей детей: один - потому что он никогда не мог сказать правду и хотел
отучиться от этой привычки, другая - потому что она слишком много плакала и сама
была удручена этим обстоятельством. Не послали ли также и ее ко мне из таких
соображений? На это она прямо ответила. "Во мне сидит черт. Можно ли вынуть
его?" В первый момент я была поражена этим неожиданным ответом, но затем я
сказала, что это можно сделать, но это - отнюдь не легкая работа. И если я
попытаюсь сделать это вместе с ней, то она должна будет исполнить много вещей,
которые вовсе не будут ей приятны. Я имела в виду, что она должна будет
рассказать мне все. Она серьезно задумалась на одну минуту и затем возразила
мне: "Если ты говоришь мне, что это единственный способ, с помощью которого это
может быть сделано, и при том сделано скоро, то я согласна". Таким образом, она
добровольно согласилась выполнять основное аналитическое правило. Ведь вначале
мы и от ьзрослого не требуем большего. Вместе с тем она полностью отдавала себе
отчет и о продолжительности лечения. По истечении трех недель родители девочки
оставались в нерешительности, оставить ли ее у меня для анализа или же лечить ее
другим способом. Она же сама была очень обеспокоена, не хотела отказаться от
возникшей у нее надежды на выздоровление и со все большей настойчивостью
требовала, чтобы я освободила ее от черта в течение оставшихся трех или четырех
дней, после которых она
26
А. Фрейд
должна была уехать. Я уверяла ее, что это невозможно, что это требует
длительного совместного пребывания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165