Большее смирение перед управляющими нами процесса-
ми и способность выносить их с большей непритязатель-
ностью и честностью - вот что пациент и его семья
могли бы, как мы надеемся, извлечь из нашего изучения
их истории. Каковы же эти процессы?
Существо интересующего нас заболевания предпо-
лагает, чтобы мы начали с процессов, свойственных орга-
низму. Здесь пойдет речь об организме как процессе, а
не вещи, ибо мы имеем дело с особенностями гомеостаза
живого организма, а не с патологическим материалом,
который можно было бц продемонстрировать, сделав
вскрытие или приготоЁив срез для анализа. Наш пациент
страдал соматическим нарушением, вид и сила которого
предполагают возможность патологического раздражения
(анатомического, токсического или иного происхожде-
ния) головного мозга. Такое повреждение мозга не было
локализовано, однако мы должны спросить себя, каким
бременем его наличие легло бы на жизнь этого ребенка?
Даже если бы удалось доказать существование подобного
повреждения, оно составляло бы лишь потенциальное,
хотя и необходимое условие судорожного припадка. Вряд
ли его можно считать причиной конвульсий, ибо, мы дол-
жны признать, многие живут с подобной церебральной
63
Эрик Г. Эриксон. Детство и общество
патологией безо всяких припадков. Тогда; повреждение
мозга, вероятно, просто способствует разрадке напряже-
ния (независимо от его источника) в мощных судорож-
ных припадках. В то же время, мозговая травма служит
непрерывно существующим напоминанием о пункте внут-
ренней угрозы - низкой толерантности к напряжению.
Такая внутренняя угроза, можно сказать.снижает порог
ребенка относительно внешних воздействий, особенно тех,
что кроются в раздражительности и тревогах родителей,
защита которых так нужна ему именно вследствие внут-
ренней угрозы. Тогда, послужило ли поражение мозга
причиной изменения темперамента мальчика в сторону
большей нетерпимости и раздражительности, или его раз-
дражительность (разделяемая с другими родственниками
по принципу маятника) сделала повреждение, мозга бо-
лее значимым, чем оно могло быть у мальчика иного типа,
жившего среди других людей - это лишь один из мно-
гах полезных вопросов, ответа на который нет.
Все, что мы можем сказать, сводится поэтому к сле-
дующему. В период кризиса <конституция> Сэма, так же
как его темперамент и возрастная стадия развития обла-
дали общностью своих специфических тенденций - все
они конвергировали в направлении интолерантности к
ограничениям локомоторной свободы и агрессивной экс-
прессии.
Но в таком случае, потребности Сэма в мышечной и
психической активности не носили исключительно фи-
зиологического характера. Они составляли важную часть
развития его личности и поэтому относились к его за-
щитному снаряжению. В опасных ситуациях Сэм прибе-
гал к тому, что мы называем механизмом <контрфоби-
ческой> защиты; коща он пугался, то нападал, а когда
сталкивался с известием, от которого другие предпочли
бы уклониться (чтобы лишний раз не расстраиваться), то
с тревожной настойчивостью задавал вопросы. Эти спо-
64
Часть первая
собы защиты, в свою очередь, основательно подкрепля-
лись санкциями его раннего социального окружения, где
он вызывал наибольшее восхищение, когда бывал пре-
дельно груб и ловок.
Тогда, при некотором смещении фокуса оказывает-
ся, что многое из первоначально занесенного в перечень
составных частей его физиологического и психического
склада относится ко вторичному процессу организации,
который мы назовем организацией жизненного опыта в
эго индивидуума. Как будет видно из дальнейшего под-
робного обсуждения, этот центральный процесс охраня-
ет когерентность и индивидуальность опыта тем, что: (а)
подготавливает индивидуума к ударам, грозящим ему от
разрывов непрерывности как в организме, так и в среде;
(б) дает возможность предвидеть как внутренние, так и
внешние опасности, и (в) интегрирует его дарования и
социальные возможности.
Таким образом, этот процесс обеспечивает конкрет-
ному человеку чувство когерентной индивидуации и иден-
тичности, а именно, ощущение, что он является собой,
что у него все хорошо и он на пути к тому, чтобы стать
таким, каким другие люди, при всей их доброте, требуют
от него быть. Наш маленький мальчик явно старался стать
смышленым задирой и приставалой, то есть принять роль,
которая прежде имела успех перед лицом опасности (в
чем он убедился сам), а теперь (как он опять-таки сам
обнаружил) провоцировала угрозу. Мы уже показали, как
события в округе и дома временно обесценили эту роль
(хорошо готовившую его к взрослой роли еврейского
интеллектуала). Такое обесценивание приводит к
нарушениям контрфобической защитной системы: в тех
случаях, когда <контрофобик> не может нападать, он чув-
ствует себя открытым для нападения и ожидает, или даже
провоцирует его. В случае Сэма <атака> велась из сома-
тического источника.
3 Зак. № 438
65
Эрик Г. Эриксон. Детство и общество
Часть первая
<Роли> однако вырастают из третьего принципа орга-
низации -социального. Человек всю жизнь, от первого
толчка in utero до последнего вздоха, формируется в об-
ладающих географической и исторической когерентнос-
тью группировках: семье, классе, общине, нации. Будучи
всегда организмом, эго и членом общества, он постоянно
включен во все три процесса организации. Его тело под-
вержено действию боли и напряжения, эго - действию
тревоги, а как член общества, он чувствителен к страху,
исходящему от группы.
Тут мы подходим к нашим первым клиническим по-
стулатам. То, что не существует тревоги без соматичес-
кого напряжения, кажется очевидным сразу; но мы так-
же должны усвоить, что не существует индивидуальной
тревоги, которая не отражала бы скрытого беспокойства,
общего для непосредственного и расширенного окруже-
ния. Индивидуум чувствует себя изолированным и отлу-
ченным от источника коллективной силы, когда он, даже
в тайне от других, принимает роль, считаемую особенно
порочной (будь это роль пьяницы, убийцы, маменькино-
го сынка, простофили или любая другая роль, какими бы
нелитературными словами, используемыми в его окруже-
нии для обозначения неполноценности, она ни называ-
лась). В случае Сэма смерть бабушки лишь подтвердила
то, на что указывали нееврейские дети (или, скорее, их
родители), а именно, что он был очень плохим мальчи-
ком. Конечно, за всем этим стояло одно обстоятельство:
Сэм был другим, был евреем - проблема, к которой его
внимание привлекли не только и даже не столько соседи,
сколько родители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68