Ибо если единицы эти - точки "без частей", то даже
бесконечное множество их не образует величины, если же они - не
математические точки, а физические "камешки", то в теле определенной
величины их может быть большое, но конечное число.
Парадоксы Зенона как раз и выявили эту проблему. И теперь Демокрит, уточняя
пифагорейское понятие единицы, приходит к выводу, что "единицу" надо
мыслить как физическое тело очень малых, но конечных размеров. В этом
случае любой отрезок линии, так же как и любое тело трех измерений, может
состоять из очень большого, но всегда конечного числа неделимых физических
"монад" ("единиц") - атомов.
Многие историки философии полагают, что принцип атомизма направлен против
положения Анаксагора о неограниченной делимости вещей. Такую точку зрения
высказывает, в частности, В. Лейнфельнер. "Усилия атомистов, - пишет он, -
направлены против основной аксиомы Анаксагора, согласно которой все вещи
неограниченно делимы. Из единств, которые, так сказать, постоянно
разламываются, раскалываются, не может быть построено никакое тело; должны
существовать минимальные единства неделимого характера. Агрегация, как и
диссоциация, требует минимальных неделимых частиц, атомов"4.
Вопрос, однако, осложняется тем, что учение Анаксагора о "семенах"
(spЪrmata) имеет также и ряд общих моментов с теорией атомистов, так что
можно рассматривать его как комплементарное по отношению к атомистике
Левкиппа-Демокрита. Не случайно возник спор относительно того, кто на кого
оказал влияние: Левкипп ли на Анаксагора или же Анаксагор на Демокрита.
Однако независимо от того, выступал ли Демокрит как критик Анаксагора, или
же он заимствовал у Анаксагора некоторые аспекты его учения о "семенах",
отвергая другие аспекты этого учения, цель его состояла в том, чтобы
разработать такое учение о структуре континуума, которое избегало бы
противоречий, указанных Зеноном, и уточняло бы пифагорейское представление
о "монаде".
И, наконец, еще один, последний, вопрос исторического характера. Как
известно, Демокрит был не первым, кто выдвинул учение об атомах; его
предшественником был Левкипп, живший предположительно с 500 по 440 г. до
н.э. и бывший современником Пифагора, Парменида, Зенона, Анаксагора. Но
вопрос о Левкиппе сам по себе очень сложен и запутан5.
Имеется, однако, важное свидетельство Аристотеля относительно теоретических
источников возникновения атомизма в целом, в том числе и атомизма Левкиппа.
Оно не противоречит нашему предположению относительно того, что атомисты
развили свое учение, чтобы избежать противоречий, указанных элеатами. К
тому же, это свидетельство Аристотеля проливает дополнительный свет на
рассматриваемую нами ситуацию в науке V в. до н.э., поэтому мы и приводим
его здесь. "Наиболее методически, - пишет Аристотель в работе "О
возникновении и уничтожении", - построили свою теорию, руководствуясь одним
общим принципом при объяснении явлений, Левкипп и Демокрит, исходя из того,
что сообразно природе, какова она есть. Некоторые из древних полагали, что
необходимо (логически), чтобы бытие было едино и неподвижно. Ибо пустота не
существует, а при отсутствии отдельной пустоты невозможно движение, равно
как и не может быть многих предметов, если отсутствует то, что отделяло бы
их друг от друга... Исходя из таких рассуждений, некоторые (ученые) вышли
за пределы ощущений и пренебрегли ими, так как считали, что нужно следовать
разуму. Поэтому они говорят, что целое едино и неподвижно... Заметим, что с
логической точки зрения все это последовательно, но с точки зрения фактов
такой взгляд похож на бред сумасшедшего. Левкипп же был убежден, что у него
есть теория, которая, исходя из доводов, согласных с чувствами (в то же
время) не сделает невозможным ни возникновение, ни уничтожение, ни
движение, ни множественность вещей. Признав все это в согласии с явлениями,
он в согласии с теми, кто доказывает единство (целого), признал, что
движение невозможно без пустоты, а пустота - это несуществующее, однако,
ничуть не менее реальное, чем существующее, но то, что существует в прямом
смысле слова, является наполненным. Тем не менее подобная вещь не едина, а
представляет собой бесконечные по числу (частицы), невидимые, вследствие
малости каждой из них. Эти частицы носятся в пустоте, ибо пустота
существует; соединяясь, они приводят к возникновению (вещей), а
разъединяясь, к уничтожению"6.
Как видим, Аристотель связывает появление атомизма - и не только Демокрита,
но и Левкиппа - с критикой учения элеатов; чтобы возможно было мыслить
движение, возникновение и уничтожение вещей, Левкипп и Демокрит допустили
существование неделимых частиц - атомов - и пустоты, в которой движутся
атомы и без которой они немыслимы.
Атомизм, таким образом, возникает отнюдь не в результате эмпирических
наблюдений (например, движения мельчайших пылинок в солнечном луче), а в
результате развития определенных теоретических понятий. Эмпирические
наблюдения привлекаются уже потом, в целях демонстрации, и играют роль
наглядных моделей атомистической теории. "Учение Демокрита, - пишет Э.
Кассирер, - возникло не благодаря ослаблению, а, напротив, благодаря
усилению строгих понятийных требований элеатов, благодаря их более точному
проведению и их более последовательному применению к явлениям. Он пытается
восстановить не непосредственный чувственный мир - последний резче, чем
когда-либо раньше, характеризуется как продукт неистинного познания, skotЕa
gnиmh7: он познает и представляет в твердых логических очертаниях все общее
понятие опыта и эмпирического бытия8.
В этом смысле учение атомистов - это дальнейший шаг на пути освобождения
философского и научного мышления от мифологических представлений; раннее
пифагорейство, пытаясь все сущее объяснить с помощью чисел, в гораздо
большей степени привлекало на помощь числам мифологические образы, чем это
делали элеаты, а тем более атомисты. Однако при этом у всех философов
досократического периода (за исключением, может быть, элеатов, да и то
только отчасти) есть одна общая черта: отсутствие логический рефлексии по
поводу своих научно-теоретических построений. Эту их особенность отмечает и
Э. Кассирер: "Однако при всей свободе и широте взгляда... все до сих пор
пройденные фазы (Кассирер имеет в виду греческую философию до Сократа. -
П.Г.) характеризуются общей связывающей их границей. Все они превращают
содержание бытия в содержание мышления; но их внимание при этом направлено
только на продукт, а не на процесс этого преобразования. Функция чистого
понятийного мышления еще полностью скрывается за ее результатами и еще не
достигает обособленного, сознательного определения"9.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
бесконечное множество их не образует величины, если же они - не
математические точки, а физические "камешки", то в теле определенной
величины их может быть большое, но конечное число.
Парадоксы Зенона как раз и выявили эту проблему. И теперь Демокрит, уточняя
пифагорейское понятие единицы, приходит к выводу, что "единицу" надо
мыслить как физическое тело очень малых, но конечных размеров. В этом
случае любой отрезок линии, так же как и любое тело трех измерений, может
состоять из очень большого, но всегда конечного числа неделимых физических
"монад" ("единиц") - атомов.
Многие историки философии полагают, что принцип атомизма направлен против
положения Анаксагора о неограниченной делимости вещей. Такую точку зрения
высказывает, в частности, В. Лейнфельнер. "Усилия атомистов, - пишет он, -
направлены против основной аксиомы Анаксагора, согласно которой все вещи
неограниченно делимы. Из единств, которые, так сказать, постоянно
разламываются, раскалываются, не может быть построено никакое тело; должны
существовать минимальные единства неделимого характера. Агрегация, как и
диссоциация, требует минимальных неделимых частиц, атомов"4.
Вопрос, однако, осложняется тем, что учение Анаксагора о "семенах"
(spЪrmata) имеет также и ряд общих моментов с теорией атомистов, так что
можно рассматривать его как комплементарное по отношению к атомистике
Левкиппа-Демокрита. Не случайно возник спор относительно того, кто на кого
оказал влияние: Левкипп ли на Анаксагора или же Анаксагор на Демокрита.
Однако независимо от того, выступал ли Демокрит как критик Анаксагора, или
же он заимствовал у Анаксагора некоторые аспекты его учения о "семенах",
отвергая другие аспекты этого учения, цель его состояла в том, чтобы
разработать такое учение о структуре континуума, которое избегало бы
противоречий, указанных Зеноном, и уточняло бы пифагорейское представление
о "монаде".
И, наконец, еще один, последний, вопрос исторического характера. Как
известно, Демокрит был не первым, кто выдвинул учение об атомах; его
предшественником был Левкипп, живший предположительно с 500 по 440 г. до
н.э. и бывший современником Пифагора, Парменида, Зенона, Анаксагора. Но
вопрос о Левкиппе сам по себе очень сложен и запутан5.
Имеется, однако, важное свидетельство Аристотеля относительно теоретических
источников возникновения атомизма в целом, в том числе и атомизма Левкиппа.
Оно не противоречит нашему предположению относительно того, что атомисты
развили свое учение, чтобы избежать противоречий, указанных элеатами. К
тому же, это свидетельство Аристотеля проливает дополнительный свет на
рассматриваемую нами ситуацию в науке V в. до н.э., поэтому мы и приводим
его здесь. "Наиболее методически, - пишет Аристотель в работе "О
возникновении и уничтожении", - построили свою теорию, руководствуясь одним
общим принципом при объяснении явлений, Левкипп и Демокрит, исходя из того,
что сообразно природе, какова она есть. Некоторые из древних полагали, что
необходимо (логически), чтобы бытие было едино и неподвижно. Ибо пустота не
существует, а при отсутствии отдельной пустоты невозможно движение, равно
как и не может быть многих предметов, если отсутствует то, что отделяло бы
их друг от друга... Исходя из таких рассуждений, некоторые (ученые) вышли
за пределы ощущений и пренебрегли ими, так как считали, что нужно следовать
разуму. Поэтому они говорят, что целое едино и неподвижно... Заметим, что с
логической точки зрения все это последовательно, но с точки зрения фактов
такой взгляд похож на бред сумасшедшего. Левкипп же был убежден, что у него
есть теория, которая, исходя из доводов, согласных с чувствами (в то же
время) не сделает невозможным ни возникновение, ни уничтожение, ни
движение, ни множественность вещей. Признав все это в согласии с явлениями,
он в согласии с теми, кто доказывает единство (целого), признал, что
движение невозможно без пустоты, а пустота - это несуществующее, однако,
ничуть не менее реальное, чем существующее, но то, что существует в прямом
смысле слова, является наполненным. Тем не менее подобная вещь не едина, а
представляет собой бесконечные по числу (частицы), невидимые, вследствие
малости каждой из них. Эти частицы носятся в пустоте, ибо пустота
существует; соединяясь, они приводят к возникновению (вещей), а
разъединяясь, к уничтожению"6.
Как видим, Аристотель связывает появление атомизма - и не только Демокрита,
но и Левкиппа - с критикой учения элеатов; чтобы возможно было мыслить
движение, возникновение и уничтожение вещей, Левкипп и Демокрит допустили
существование неделимых частиц - атомов - и пустоты, в которой движутся
атомы и без которой они немыслимы.
Атомизм, таким образом, возникает отнюдь не в результате эмпирических
наблюдений (например, движения мельчайших пылинок в солнечном луче), а в
результате развития определенных теоретических понятий. Эмпирические
наблюдения привлекаются уже потом, в целях демонстрации, и играют роль
наглядных моделей атомистической теории. "Учение Демокрита, - пишет Э.
Кассирер, - возникло не благодаря ослаблению, а, напротив, благодаря
усилению строгих понятийных требований элеатов, благодаря их более точному
проведению и их более последовательному применению к явлениям. Он пытается
восстановить не непосредственный чувственный мир - последний резче, чем
когда-либо раньше, характеризуется как продукт неистинного познания, skotЕa
gnиmh7: он познает и представляет в твердых логических очертаниях все общее
понятие опыта и эмпирического бытия8.
В этом смысле учение атомистов - это дальнейший шаг на пути освобождения
философского и научного мышления от мифологических представлений; раннее
пифагорейство, пытаясь все сущее объяснить с помощью чисел, в гораздо
большей степени привлекало на помощь числам мифологические образы, чем это
делали элеаты, а тем более атомисты. Однако при этом у всех философов
досократического периода (за исключением, может быть, элеатов, да и то
только отчасти) есть одна общая черта: отсутствие логический рефлексии по
поводу своих научно-теоретических построений. Эту их особенность отмечает и
Э. Кассирер: "Однако при всей свободе и широте взгляда... все до сих пор
пройденные фазы (Кассирер имеет в виду греческую философию до Сократа. -
П.Г.) характеризуются общей связывающей их границей. Все они превращают
содержание бытия в содержание мышления; но их внимание при этом направлено
только на продукт, а не на процесс этого преобразования. Функция чистого
понятийного мышления еще полностью скрывается за ее результатами и еще не
достигает обособленного, сознательного определения"9.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107