Речь идет, как нетрудно
заметить, о стереометрии, которой Платон отводил важное место среди
математических наук. Главной ее задачей он тоже считал установление
пропорциональных отношений.
В сочетаниях Платона рассматриваются три вида пропорций: арифметическая,
геометрическая и гармоническая. Так, в "Тимее", объясняя принцип построения
космоса демиургом, Платон приводит сложное числовое построение, в основе
которого лежит система пропорциональных отношений: "...в каждом промежутке
было по два средних члена, из которых один превышал меньший из кратных
членов на такую же его часть, на какую часть превышал его больший, а другой
превышал меньший крайний член и уступал большему на одинаковое число".
Здесь Платон дает определение гармонической и арифметической пропорции.
Если средний член превышает меньший из крайних на такую его часть, на какую
сам он превышается большим крайним членом, мы имеем гармоническую
пропорцию. Так, для двух чисел - 6 и 12 - гармонической средней будет 8.
Гармоническая пропорция - это 6, 8, 12, т.е. 1, 11/3, 2. Если же средний
член превышает меньший из крайних на такое же число, на какое его самого
превышает больший крайний, то пропорция будет арифметической: 6, 9, 12 или
1, 11/2, 2. Есть у Платона и третий вид пропорции, хотя он его не
определяет в приведенном отрывке, - геометрическая пропорция: второй член
должен так относиться к третьему, как первый - ко второму: 1, 2, 4.
Таким образом, именно теория пропорций была в центре математических
исследований, проводившихся в Академии, и не случайно такие математики, как
Теэтет и Евдокс Книдский, если доверять античным источникам, уделяли
большое внимание этой теме. Так, О. Беккер полагает, что V и VI книги
"Начал" Евклида, содержащие теорию пропорций, принадлежат Евдоксу, с чем
согласен также и э.¶. ван дер Варден.
Последовательный ряд наук - арифметика, геометрия и стереометрия -
продолжается еще одной наукой - астрономией. Астрономия - четвертая в ряду
математических наук, но в то же время она как бы возвращает нас и к началу
ряда, поскольку, как мы помним, по Платону, арифметика обязана своим
возникновением созерцанию Неба и происходящих в нем перемен. Вот что пишет
Платон о месте астрономии среди других наук и о ее предмете: " "Завершением
их (наук. - П.Г.). должно служить рассмотрение божественного происхождения
и прекраснейшей и божественной природы зримых вещей. Бог дал созерцать ее
людям, но без только что разобранных наук никто этого не может, хотя бы кто
и похвалялся тем, что он легко все схватывает... Нам надо познать точность
времени, а именно, с какой точностью совершаются все небесные
кругообращения... Всякая геометрическая фигура, любое сочетание чисел или
гармоническое единство имеют сходство с кругообращением звезд;
следовательно, единичное для того, кто надлежащим образом это усвоил,
разъясняет и все остальные".
Отсюда можно видеть, что астрономия имеет своим предметом закономерность
небесных движений, выраженную в точных числовых соотношениях. В этом смысле
астрономия - тоже наука математическая, предполагающая знание арифметики и
геометрии. Более того, как утверждает Платон, в движениях небесных тел
находят свое как бы телесное воплощение математические отношения, изучаемые
тремя первыми математическими науками. А потому изучение одной из этих
наук, в сущности, уже есть и изучение остальных, ибо их предмет в конце
концов один, только берется в разных аспектах. Видимо, так можно
истолковать последнее предложение приведенного отрывка. Это опять-таки
близко к пифагорейской традиции, согласно которой определенное сочетание
чисел соответствует правильному движению небесных сфер и гармоническому
сочетанию звуков. Гармония чисел, движений и тонов - одна и та же гармония,
и ее чистое выражение - математическая пропорция.
Астрономия у Платона непосредственно следует за стереометрией: стереометрию
он определяет в "Государстве" как "науку об измерении глубины", а
астрономию - как науку о вращении тел, имеющих глубину. В отношении
астрономии Платон рассуждает так же, как и в отношении геометрии, различая
два возможных к ней подхода: практический и чисто философский. С
практической точки зрения астрономия очень важна, ибо "внимательные
наблюдения за сменой времен года, месяцев и лет пригодны не только для
земледелия и мореплавания, но не меньше и для руководства военными
действиями". Однако практическая польза от астрономии - это отнюдь не самое
главное, ради чего необходимо ею заниматься. Как и другие науки -
арифметика, геометрия, стереометрия, - астрономия, согласно Платону,
подготовляет наш ум к постижению высшей истины, ценной не ради ее
приложений, но сама по себе, и в этом главное ее назначение: "...в науках
очищается и вновь оживает некое орудие души каждого человека, которое
другие занятия губят и делают слепым, а между тем сохранить его в целости
более ценно, чем иметь тысячу глаз, ведь только при его помощи можно
увидеть истину". Платон, как видим, подчеркивает, что астрономия, как и
математика в целом, служит средством перехода от предметов, данных
непосредственному ощущению, к предметам, которые можно постигнуть лишь в
мышлении, т.е. к "вещам невидимым". И в этом он усматривает главное
назначение астрономии. Понятая таким образом астрономия, как и другие
рассмотренные выше науки, является преддверием философии.
Напротив, в том случае если ее рассматривают не как путь к высшему роду
знания, которое Платон называет диалектикой, а как высшее из возможных
познаний само по себе, то впадают в грубое заблуждение. При этом, как
характерно выражается Платон, "возводят астрономию до степени философии",
т.е. превращают ее из средства в самоцель. "Если заниматься астрономией
таким образом, как те, кто возводит ее до степени философии, - говорит
Платон, - то она даже слишком обращает наши взоры вниз".
Каким образом изучение одного и того же предмета - законов движения
небесных тел - может иметь столь различные, даже противоположные
результаты? В чем здесь дело и против чего тут выступает Платон? "Пожалуй,
ты еще скажешь, - обращается Сократ к своему собеседнику Главкону, - будто
если кто-нибудь, запрокинув голову, разглядывает узоры на потолке и при
этом кое-что распознает, то он видит это при помощи мышления, а не
глазами... Глядит ли кто, разинув рот, вверх или же, прищурившись, вниз,
когда пытается с помощью ощущений что-либо распознать, все равно, утверждаю
я, он никогда этого не постигнет, потому что для подобного рода вещей не
существует познания и человек при этом смотрит не вверх, а вниз, хотя бы он
и лежал ничком на земле или умел плавать на спине в море".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
заметить, о стереометрии, которой Платон отводил важное место среди
математических наук. Главной ее задачей он тоже считал установление
пропорциональных отношений.
В сочетаниях Платона рассматриваются три вида пропорций: арифметическая,
геометрическая и гармоническая. Так, в "Тимее", объясняя принцип построения
космоса демиургом, Платон приводит сложное числовое построение, в основе
которого лежит система пропорциональных отношений: "...в каждом промежутке
было по два средних члена, из которых один превышал меньший из кратных
членов на такую же его часть, на какую часть превышал его больший, а другой
превышал меньший крайний член и уступал большему на одинаковое число".
Здесь Платон дает определение гармонической и арифметической пропорции.
Если средний член превышает меньший из крайних на такую его часть, на какую
сам он превышается большим крайним членом, мы имеем гармоническую
пропорцию. Так, для двух чисел - 6 и 12 - гармонической средней будет 8.
Гармоническая пропорция - это 6, 8, 12, т.е. 1, 11/3, 2. Если же средний
член превышает меньший из крайних на такое же число, на какое его самого
превышает больший крайний, то пропорция будет арифметической: 6, 9, 12 или
1, 11/2, 2. Есть у Платона и третий вид пропорции, хотя он его не
определяет в приведенном отрывке, - геометрическая пропорция: второй член
должен так относиться к третьему, как первый - ко второму: 1, 2, 4.
Таким образом, именно теория пропорций была в центре математических
исследований, проводившихся в Академии, и не случайно такие математики, как
Теэтет и Евдокс Книдский, если доверять античным источникам, уделяли
большое внимание этой теме. Так, О. Беккер полагает, что V и VI книги
"Начал" Евклида, содержащие теорию пропорций, принадлежат Евдоксу, с чем
согласен также и э.¶. ван дер Варден.
Последовательный ряд наук - арифметика, геометрия и стереометрия -
продолжается еще одной наукой - астрономией. Астрономия - четвертая в ряду
математических наук, но в то же время она как бы возвращает нас и к началу
ряда, поскольку, как мы помним, по Платону, арифметика обязана своим
возникновением созерцанию Неба и происходящих в нем перемен. Вот что пишет
Платон о месте астрономии среди других наук и о ее предмете: " "Завершением
их (наук. - П.Г.). должно служить рассмотрение божественного происхождения
и прекраснейшей и божественной природы зримых вещей. Бог дал созерцать ее
людям, но без только что разобранных наук никто этого не может, хотя бы кто
и похвалялся тем, что он легко все схватывает... Нам надо познать точность
времени, а именно, с какой точностью совершаются все небесные
кругообращения... Всякая геометрическая фигура, любое сочетание чисел или
гармоническое единство имеют сходство с кругообращением звезд;
следовательно, единичное для того, кто надлежащим образом это усвоил,
разъясняет и все остальные".
Отсюда можно видеть, что астрономия имеет своим предметом закономерность
небесных движений, выраженную в точных числовых соотношениях. В этом смысле
астрономия - тоже наука математическая, предполагающая знание арифметики и
геометрии. Более того, как утверждает Платон, в движениях небесных тел
находят свое как бы телесное воплощение математические отношения, изучаемые
тремя первыми математическими науками. А потому изучение одной из этих
наук, в сущности, уже есть и изучение остальных, ибо их предмет в конце
концов один, только берется в разных аспектах. Видимо, так можно
истолковать последнее предложение приведенного отрывка. Это опять-таки
близко к пифагорейской традиции, согласно которой определенное сочетание
чисел соответствует правильному движению небесных сфер и гармоническому
сочетанию звуков. Гармония чисел, движений и тонов - одна и та же гармония,
и ее чистое выражение - математическая пропорция.
Астрономия у Платона непосредственно следует за стереометрией: стереометрию
он определяет в "Государстве" как "науку об измерении глубины", а
астрономию - как науку о вращении тел, имеющих глубину. В отношении
астрономии Платон рассуждает так же, как и в отношении геометрии, различая
два возможных к ней подхода: практический и чисто философский. С
практической точки зрения астрономия очень важна, ибо "внимательные
наблюдения за сменой времен года, месяцев и лет пригодны не только для
земледелия и мореплавания, но не меньше и для руководства военными
действиями". Однако практическая польза от астрономии - это отнюдь не самое
главное, ради чего необходимо ею заниматься. Как и другие науки -
арифметика, геометрия, стереометрия, - астрономия, согласно Платону,
подготовляет наш ум к постижению высшей истины, ценной не ради ее
приложений, но сама по себе, и в этом главное ее назначение: "...в науках
очищается и вновь оживает некое орудие души каждого человека, которое
другие занятия губят и делают слепым, а между тем сохранить его в целости
более ценно, чем иметь тысячу глаз, ведь только при его помощи можно
увидеть истину". Платон, как видим, подчеркивает, что астрономия, как и
математика в целом, служит средством перехода от предметов, данных
непосредственному ощущению, к предметам, которые можно постигнуть лишь в
мышлении, т.е. к "вещам невидимым". И в этом он усматривает главное
назначение астрономии. Понятая таким образом астрономия, как и другие
рассмотренные выше науки, является преддверием философии.
Напротив, в том случае если ее рассматривают не как путь к высшему роду
знания, которое Платон называет диалектикой, а как высшее из возможных
познаний само по себе, то впадают в грубое заблуждение. При этом, как
характерно выражается Платон, "возводят астрономию до степени философии",
т.е. превращают ее из средства в самоцель. "Если заниматься астрономией
таким образом, как те, кто возводит ее до степени философии, - говорит
Платон, - то она даже слишком обращает наши взоры вниз".
Каким образом изучение одного и того же предмета - законов движения
небесных тел - может иметь столь различные, даже противоположные
результаты? В чем здесь дело и против чего тут выступает Платон? "Пожалуй,
ты еще скажешь, - обращается Сократ к своему собеседнику Главкону, - будто
если кто-нибудь, запрокинув голову, разглядывает узоры на потолке и при
этом кое-что распознает, то он видит это при помощи мышления, а не
глазами... Глядит ли кто, разинув рот, вверх или же, прищурившись, вниз,
когда пытается с помощью ощущений что-либо распознать, все равно, утверждаю
я, он никогда этого не постигнет, потому что для подобного рода вещей не
существует познания и человек при этом смотрит не вверх, а вниз, хотя бы он
и лежал ничком на земле или умел плавать на спине в море".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107