Милеа в двух проходах отсюда.
Малыш ошалело взглянул на Капитана, но тот не успел спросить, что такое «милеа» и в каких «двух проходах» она находится. А гедониец тем временем исчез.
– Ты что-нибудь понял? – У Малыша даже голос осел от удивления.
– То же, что и ты: милеа в двух проходах и нам непременно надо туда попасть.
– Какая еще милеа?
– Полегче вопросы есть?
– А куда он делся?
– Видимо, пошел качать пространство.
– Чем качать?
– Руками! – вспылил Капитан. – Или головой. Откуда я знаю?
Малыш виновато улыбнулся:
– Не злись. Я от этой чертовщины ополоумел. Что делать-то будем?
– Смотреть и анализировать, – зло сказал Капитан. – Вернее, только смотреть: не годимся мы для анализа. – Он помолчал немного. – Пойдем-ка со всеми. Куда-то ведь они идут?
– По крыше пойдем?
– По воздуху. – Он шагнул вперед и очутился на втором ярусе, уже не удивляясь сказочному способу передвижения в пространстве.
«Как в старом анекдоте, – думал он, – о чудаке, который прыгал с колокольни и не разбивался: в привычку вошло…»
Перед ним маячили в крупных желтых сетках атлетические торсы двух здоровяков-гедонийцев. Здоровяки быстро шли, лавируя среди сидевших и лежавших на дороге, и космонавты пристроились за ними, стараясь не отстать и не потеряться в толпе.
«Какой спокойный город и как непохож он на школьный мирок с „хлыстами“, драками и звериной злобой. А ведь те же люди, вчерашние школьники. Что же их меняет? Или кто? Может быть, для того и существуют таинственные „герто“, о которых говорил сирг?»
Капитан искренне думал так, даже не предполагая, что вскоре поймет, как жестоко он ошибался, что звериная злоба лесных переростков не исчезает и никакие попытки исправить их – тем более что и попыток таких никто и никогда не предпринимал на этой планете – не смогут ее заглушить. Но пока он всерьез наслаждался мирной идиллией: почти сиеста в каком-нибудь тихом испанском городе – и людей на крышах немного, и шума нет, и жара такая же тягучая, как снятый с газовой горелки сироп.
Неожиданно он остановился. Малыш, шагавший сзади и вовсю глядевший по сторонам, чуть не налетел на него.
– Что случилось? – спросил он и тут же удивленно присвистнул от удивления. – Куда же они делись?
– Кто?
– Да эти, в желтых сетках.
Капитан, привлеченный какой-то возней на соседней крыше, где группа праздношатающихся вдруг непонятно почему поредела, заметил, что так же загадочно исчезли и находившиеся впереди них атлеты в желтых сетках.
– Может быть, в дом вошли? – предположил Малыш.
– А где ты видишь дома?
– Где? Под нами, рядом, в туннелях-сотах.
Капитан задумался… А что? Риск не велик. Передвижение волшебное. Можно поглядеть и на соты.
– Рискнем?
– Рискнем.
Желания в этом мире исполнялись точно и без задержки. Мгновение, и они уже шагали по широкому и светлому коридору. Свет был не дневной, солнечный, а холодный, искусственный, словно внутри матово-белых стен тянулись невидимые светильники. Коридор был пуст, а конец его терялся где-то далеко в белесом туманном мареве, и не было видно ни людей, ни вещей, ни привычных земных указателей, давно заменивших сказочный придорожный камень или ариаднину нить.
Холодная пустота, бессмысленная пустота, как в брошенном жителями городе на Прокле. Капитан сам бродил когда-то по этому городу, обнаруженному экспедицией Карлова. Но ведь Гедона-то обитаема, и люди должны где-то жить. Он снова вздрогнул от неожиданности – в который раз за этот сумасшедший день: в двух шагах впереди выросла стена и позади такая же, одинаково глухая – ни дверей, ни окон, просто матовая и светящаяся, как стены коридора.
– Вот тебе и комнатка, – резюмировал Малыш. – Просто и мило, только присесть не на чем.
И, словно подчиняясь его желанию, перед космонавтами возникли два кресла, знакомо прозрачные, едва заметные в неверном белесом свете. Точно такие же были в доме-пленке в Зеленом лесу. Только там они принимали любой цвет по желанию хозяина или гостя.
Пусть будут красными, решил Капитан.
Кресла окрашивались постепенно, принимая по очереди все оттенки, от бледно-розового до пылающе-алого – два огненных цветка на белом полу.
– Красиво, – сказал Малыш. Он уселся в одно из кресел, удобно откинувшись и вытянув ноги. – Сюда бы еще столик и кондиционерку.
Столик возник из ничего, как и кресла.
– А где кондиционерка?
– Ты представь ее, – посоветовал Капитан.
Малыш напрягся, покряхтел почему-то – не помогло.
– Бесполезно, – подвел итог Капитан. – Местная промышленность кондиционерок не выпускает.
– А как же они от такой жарищи спасаются?
Откуда-то сверху вдруг подул ветерок, прохладный и легкий. С акустическим эффектом: шум прибоя или шорох листьев. Капитан закрыл глаза и представил себе, что это Земля. Рядом Ока. Еще утро, заря занимается. Предрассветный холодок бесцеремонно забирается за ворот рубахи. А у берега лодка. И в ней удочки и ведро, и банка с наживкой. Малыш кричит из палатки: «Холодновато становится! Сейчас бы свитерок в самый раз».
Капитан открыл глаза и поежился.
– А ты спрашиваешь, как они от жары спасаются. Запомни: мы попали в страну исполнения желаний. Чего тебе хочется?
– Я человек любознательный, – сказал Малыш. – Предлагаю идти дальше.
– Согласен, – кивнул Капитан. – Пошли.
– Сквозь стену?
– Стену уберем. Ты забыл об исполнении желаний?
Однако стена вопреки настойчивому повелению Капитана «убираться» не хотела.
– Осечка. Кажется, нас заперли.
Капитан медленно пошел вдоль стены: «Что это? Несовершенство системы или намеренный ход гостеприимных хозяев? Чей ход конкретно – Координатора? Вряд ли он знает о нашем появлении. Гедонийцев? Но зачем это им, для чего?»
Пройдя еще несколько шагов, Капитан обернулся к следующему за ним Малышу:
– Попробуй ты.
– Уже пробовал. Тот же результат.
– Значит, заперли. Интересно, надолго?
– Нет. – Малыш смотрел на стену: она таяла, как изображение на экране выключенного телевизора.
А в белесой пустоте коридора стоял гедониец – рослый, невозмутимый. Олимпиец, не человек. И только странная черная лента, охватившая лоб, отличала его от тех, кого они видели наверху.
– Кто ты? – хрипло спросил Капитан.
Гедониец не ответил. Он молча продолжал рассматривать посланцев Земли. И вновь Капитан отметил, что глаза гедонийца оставались неподвижными – две голубые льдинки под светлыми полосками бровей.
– Кто ты? – повторил он вопрос и услышал:
– Ксор.
2. Замкнутые, что надо для счастья
Оба услышали одно: «ксор».
Ну что ж, ксор так ксор. Не хуже и не лучше сирга. Так же непонятно и необъяснимо, хотя и созвучно друг другу. А просить объяснений смысла нет: здесь объяснять не любят и не умеют. Еще одна загадка в одну копилку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Малыш ошалело взглянул на Капитана, но тот не успел спросить, что такое «милеа» и в каких «двух проходах» она находится. А гедониец тем временем исчез.
– Ты что-нибудь понял? – У Малыша даже голос осел от удивления.
– То же, что и ты: милеа в двух проходах и нам непременно надо туда попасть.
– Какая еще милеа?
– Полегче вопросы есть?
– А куда он делся?
– Видимо, пошел качать пространство.
– Чем качать?
– Руками! – вспылил Капитан. – Или головой. Откуда я знаю?
Малыш виновато улыбнулся:
– Не злись. Я от этой чертовщины ополоумел. Что делать-то будем?
– Смотреть и анализировать, – зло сказал Капитан. – Вернее, только смотреть: не годимся мы для анализа. – Он помолчал немного. – Пойдем-ка со всеми. Куда-то ведь они идут?
– По крыше пойдем?
– По воздуху. – Он шагнул вперед и очутился на втором ярусе, уже не удивляясь сказочному способу передвижения в пространстве.
«Как в старом анекдоте, – думал он, – о чудаке, который прыгал с колокольни и не разбивался: в привычку вошло…»
Перед ним маячили в крупных желтых сетках атлетические торсы двух здоровяков-гедонийцев. Здоровяки быстро шли, лавируя среди сидевших и лежавших на дороге, и космонавты пристроились за ними, стараясь не отстать и не потеряться в толпе.
«Какой спокойный город и как непохож он на школьный мирок с „хлыстами“, драками и звериной злобой. А ведь те же люди, вчерашние школьники. Что же их меняет? Или кто? Может быть, для того и существуют таинственные „герто“, о которых говорил сирг?»
Капитан искренне думал так, даже не предполагая, что вскоре поймет, как жестоко он ошибался, что звериная злоба лесных переростков не исчезает и никакие попытки исправить их – тем более что и попыток таких никто и никогда не предпринимал на этой планете – не смогут ее заглушить. Но пока он всерьез наслаждался мирной идиллией: почти сиеста в каком-нибудь тихом испанском городе – и людей на крышах немного, и шума нет, и жара такая же тягучая, как снятый с газовой горелки сироп.
Неожиданно он остановился. Малыш, шагавший сзади и вовсю глядевший по сторонам, чуть не налетел на него.
– Что случилось? – спросил он и тут же удивленно присвистнул от удивления. – Куда же они делись?
– Кто?
– Да эти, в желтых сетках.
Капитан, привлеченный какой-то возней на соседней крыше, где группа праздношатающихся вдруг непонятно почему поредела, заметил, что так же загадочно исчезли и находившиеся впереди них атлеты в желтых сетках.
– Может быть, в дом вошли? – предположил Малыш.
– А где ты видишь дома?
– Где? Под нами, рядом, в туннелях-сотах.
Капитан задумался… А что? Риск не велик. Передвижение волшебное. Можно поглядеть и на соты.
– Рискнем?
– Рискнем.
Желания в этом мире исполнялись точно и без задержки. Мгновение, и они уже шагали по широкому и светлому коридору. Свет был не дневной, солнечный, а холодный, искусственный, словно внутри матово-белых стен тянулись невидимые светильники. Коридор был пуст, а конец его терялся где-то далеко в белесом туманном мареве, и не было видно ни людей, ни вещей, ни привычных земных указателей, давно заменивших сказочный придорожный камень или ариаднину нить.
Холодная пустота, бессмысленная пустота, как в брошенном жителями городе на Прокле. Капитан сам бродил когда-то по этому городу, обнаруженному экспедицией Карлова. Но ведь Гедона-то обитаема, и люди должны где-то жить. Он снова вздрогнул от неожиданности – в который раз за этот сумасшедший день: в двух шагах впереди выросла стена и позади такая же, одинаково глухая – ни дверей, ни окон, просто матовая и светящаяся, как стены коридора.
– Вот тебе и комнатка, – резюмировал Малыш. – Просто и мило, только присесть не на чем.
И, словно подчиняясь его желанию, перед космонавтами возникли два кресла, знакомо прозрачные, едва заметные в неверном белесом свете. Точно такие же были в доме-пленке в Зеленом лесу. Только там они принимали любой цвет по желанию хозяина или гостя.
Пусть будут красными, решил Капитан.
Кресла окрашивались постепенно, принимая по очереди все оттенки, от бледно-розового до пылающе-алого – два огненных цветка на белом полу.
– Красиво, – сказал Малыш. Он уселся в одно из кресел, удобно откинувшись и вытянув ноги. – Сюда бы еще столик и кондиционерку.
Столик возник из ничего, как и кресла.
– А где кондиционерка?
– Ты представь ее, – посоветовал Капитан.
Малыш напрягся, покряхтел почему-то – не помогло.
– Бесполезно, – подвел итог Капитан. – Местная промышленность кондиционерок не выпускает.
– А как же они от такой жарищи спасаются?
Откуда-то сверху вдруг подул ветерок, прохладный и легкий. С акустическим эффектом: шум прибоя или шорох листьев. Капитан закрыл глаза и представил себе, что это Земля. Рядом Ока. Еще утро, заря занимается. Предрассветный холодок бесцеремонно забирается за ворот рубахи. А у берега лодка. И в ней удочки и ведро, и банка с наживкой. Малыш кричит из палатки: «Холодновато становится! Сейчас бы свитерок в самый раз».
Капитан открыл глаза и поежился.
– А ты спрашиваешь, как они от жары спасаются. Запомни: мы попали в страну исполнения желаний. Чего тебе хочется?
– Я человек любознательный, – сказал Малыш. – Предлагаю идти дальше.
– Согласен, – кивнул Капитан. – Пошли.
– Сквозь стену?
– Стену уберем. Ты забыл об исполнении желаний?
Однако стена вопреки настойчивому повелению Капитана «убираться» не хотела.
– Осечка. Кажется, нас заперли.
Капитан медленно пошел вдоль стены: «Что это? Несовершенство системы или намеренный ход гостеприимных хозяев? Чей ход конкретно – Координатора? Вряд ли он знает о нашем появлении. Гедонийцев? Но зачем это им, для чего?»
Пройдя еще несколько шагов, Капитан обернулся к следующему за ним Малышу:
– Попробуй ты.
– Уже пробовал. Тот же результат.
– Значит, заперли. Интересно, надолго?
– Нет. – Малыш смотрел на стену: она таяла, как изображение на экране выключенного телевизора.
А в белесой пустоте коридора стоял гедониец – рослый, невозмутимый. Олимпиец, не человек. И только странная черная лента, охватившая лоб, отличала его от тех, кого они видели наверху.
– Кто ты? – хрипло спросил Капитан.
Гедониец не ответил. Он молча продолжал рассматривать посланцев Земли. И вновь Капитан отметил, что глаза гедонийца оставались неподвижными – две голубые льдинки под светлыми полосками бровей.
– Кто ты? – повторил он вопрос и услышал:
– Ксор.
2. Замкнутые, что надо для счастья
Оба услышали одно: «ксор».
Ну что ж, ксор так ксор. Не хуже и не лучше сирга. Так же непонятно и необъяснимо, хотя и созвучно друг другу. А просить объяснений смысла нет: здесь объяснять не любят и не умеют. Еще одна загадка в одну копилку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70