Сколько их наберется?
Ксор подошел ближе, и стена снова выросла позади него – белая и светящаяся.
– Почему она не открывалась? – спросил Капитан.
– Наложение приказов, – Ксор отвечал машинально: все его внимание было обращено на внешний вид космонавтов. Он разглядывал их бесстрастно и холодно, как личинку под микроскопом.
– Чьих приказов?
– Твоих и моих. Вы отключились, и я открыл стену. – Он положил руку на плечо Капитана: – Вам надо в милеа.
«И этот посылает в милеа», – вспомнил Капитан о совете сирга. Он знал только то, что эта загадочная (а может быть, загадочное?) милеа находится (или находилось) «в двух проходах» отсюда (откуда?). Спрашивать ксора о том, что это такое, он не рискнул и только осторожно поинтересовался:
– Зачем?
– Плохо одеты. Скучно. Из какого клана?
Капитан переглянулся с Малышом. Тот растерянно спросил:
– Про какой отряд он говорит?
– Не отряд – клан.
– А я услышал – отряд.
Ну как тут выпутаешься, если любое неосторожное слово может погубить экспедицию? Капитан пожевал губами, прежде чем произнести:
– Мы не из клана.
– Вольные?
– Да.
– А почему металл? – Ксор провел пальцем по застежке-"молнии" на куртке Капитана.
Тот расстегнул и застегнул ее, но ксор не заинтересовался.
– Лишнее, – сказал он. – Идите за мной, – и прошел сквозь внешнюю стену туннеля. Именно – сквозь, не убирая и не раздвигая ее.
Уже привыкшие к фокусам гедонийцев Капитан и Малыш все же оторопели перед этим чудом сверхпроницаемости.
А ксор снова появился из стены.
– Что же вы? Жду. – Он махнул рукой. – Быстро, рядом!
Конечно, это был не фокус, а все тот же многократно испытанный нуль-переход. Нырнули в никуда и мгновение спустя вынырнули в привычном уже своей пустотой зале с какими-то шкафами вдоль псевдостен. Шкафы сильно смахивали на щиты-распределители в земных лабораториях, только в переднюю стенку каждого был вмонтирован экран, похожий на телевизорный. По экранам бежали полосы – сверху вниз, как при плохой настройке, но ксора это не смутило.
– Войдете и бросите свою одежду в люк. Потом подумайте. – Он сел на корточки, обхватил руками голову и застыл в такой едва ли удобной позе.
– Что с ним? – удивился Малыш. – Голова болит?
– Вряд ли. Наверное, так положено. – Капитан принял на вооружение пифагорийскую формулу: ничему не удивляться. – Пойдем подумаем.
Он пошел к шкафу, на ходу стягивая куртку. Полосы на экране замедлили свой бег и остановились, чуть подрагивая.
– О чем же думать? – Рациональный Малыш не желал подчиняться явной нелогичности происходящего.
Капитан не отвечая – он просто был любопытнее – рванул на себя дверь и вошел в шкаф.
Двери не оказалось, рывок пропал, а в шкафу было темно и пусто.
Где же этот люк, куда надо что-то бросать? Капитан пошарил по стенке и нашел отверстие. Оно не имело ни стенок, ни дна. А что бросать? Вероятно, их земные, оскорбляющие здешние вкусы куртки. Можно попробовать.
Он бросил куртку в черную пустоту и стал терпеливо ждать. Ничего не произошло. Все та же немая темнота. «Идиотизм! – рассердился он. – Сунули в пустой шкаф, заставили расстаться с привычной курткой и приказали думать. О чем? И в чем я, интересно, буду разгуливать? Хоть бы шнуровку гедонийскую получить».
На внутренней стенке шкафа осветился экран – такой же, как и снаружи. Только вместо бегущих полос Капитан увидел на нем… себя в защитных шортах, которые он так и не снял вопреки совету ксора, и в белой сетке-шнуровке.
«Зеркало? – подумал он. – Непохоже. Скорее что-то вроде телемонитора».
Он провел рукой по телу: сетка была настоящей. Одежда по заказу. Ну, а если не сетка, Окажем, а вестсайдка: плотнее, прочнее и удобнее. Он подождал, но сетка не исчезала. «Люк», – догадался он, стянул через голову сетку и швырнул в люк. Теперь его тело плотно облегала майка с короткими рукавами и круглым воротом, тоже белая, без цветных кругов и треугольников, какие он видел у гедонийцев.
«Пусть будет зеленой, как и шорты».
Вестсайдка мгновенно окрасилась в травянисто-зеленый цвет.
Капитан подмигнул весело, и его двойник на экране подмигнул в ответ. Он почти не отличался от среднестатистического гедонийца, этот теледвойник, – ни одеждой, ни ростом, ни даже лицом. Только глаза выдавали: не холодные, неподвижные и колючие, а живые и теплые глаза землянина.
«Глаза можно не перекрашивать – хорошенького понемножку», – решил Капитан и вышел в комнату, на этот раз просто сквозь дверь, без рывка. Ксор по-прежнему сидел на корточках, обхватив голову руками, а рядом стоял Малыш в синем трико и гедонийских сандалиях, неизвестно как державшихся на ноге.
– Давно из цирка? – спросил Капитан.
– А что? – обиделся Малыш. – Мне нравится.
«Вот и еще задачка решена, – подумал Капитан. – Милеа – это попросту салон верхней одежды, так сказать универмаг с неограниченным ассортиментом».
– Долго примерял? – спросил он у Малыша.
– Я им сначала фрак заказал, чтоб почуднее. Так не дали.
Капитан засмеялся: фрак! Пожалуй, и на Земле его сейчас нигде, кроме театральных мастерских, не сошьют, а на Гедоне с ее автоматически централизованным производством и подавно. В память Координатора – или кто там этим занимается? – заложен, должно быть, конечный список вещей. Так сказать, каталог. Вероятно, он огромен и многообразен, но все-таки ограничен; ограничен мощностью производства, замыслом и фантазией создателя и вдобавок традициями планеты-матери. Фрака здесь не получишь: о нем не слыхали.
Он тронул за плечо сидевшего на корточках ксора.
– Мы готовы.
Тот опустил руки и встал. Секунду-другую его глаза все еще были зажмурены – в трансе он пребывал, что ли? – потом он открыл их и критически оглядел космонавтов.
– Теперь лучше. Вольные. Проверка воображения. Координатор отсчитает. Немного, но отсчитает.
– Что отсчитает?
– Инединицы за воображение. Информация.
– А зачем?
– Чтобы жить. Потом будет хорошо.
– Когда?
– После жизни.
– После смерти, – поправил Капитан.
– Нет, после жизни, – не согласился ксор. – Смерти нет.
– А что есть?
– Регенерация.
Капитан уже слышал этот технический термин. Кто-то упоминал о нем в Зеленом лесу, пояснил его смысл Учитель, как метод смены личности в неумирающем теле. Капитан видел и первые плоды этого метода – бородатых младенцев, сосущих питательную жижицу из воздушных трубок. Но сейчас ему захотелось узнать, что думают об этом зрелые гедонийцы.
– Перерождение, – пояснил ксор. – Исчезнет твое «я», а вместо него возникнет другое. Ты и не ты. Чужая матрица.
Малыш с интересом вслушивался в их разговор, в котором звучали только вопросы и реплики Капитана. Мысли ксора он воспринимал как беззвучный отклик в сознании. Но тем не менее разговор получался, и в него можно было вступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70