ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



Джеймс Баллард
Садок для рептилий
– Они напоминают мне стадо кочующих кабанов, – заметила Милдред Пэлхем.
Оторвавшись от изучения заполненного людьми пляжа, расположенного чуть ниже террасы, где находилось кафе, Роджер Пэлхем взглянул на жену и спросил:
– Что ты такое говоришь?
Милдред еще некоторое время читала, потом опустила книгу и задала риторический вопрос:
– А что, разве нет? Они похожи на свиней.
Пэлхем неохотно улыбнулся этой умеренной, но уже привычной демонстрации мизантропии. Он бросил взгляд на свои белые ноги, торчащие из шорт, а потом на пухлые руки и плечи жены.
– Наверное, мы все похожи на свиней, – подвел он итог.
Однако Пэлхем не сомневался, что замечание его жены было услышано и с возмущением отвергнуто окружающими. Они сидели за угловым столиком, спиной к сотням жмущихся друг к другу любителей мороженого и кока-колы, расположившихся на террасе. Глухой гул голосов перекрывала ни на минуту не смолкающая болтовня транзисторных радиоприемников, расставленных тут и там среди бутылок, а также привычный шум города, раскинувшегося за дюнами.
Практически сразу под террасой начинался пляж – отдыхающие заполнили своими телами пространство от самой кромки воды до дороги, проходящей за кафе, и дальше к дюнам. Даже если очень постараться, рассмотреть хотя бы крошечный свободный островок песка не представлялось возможным. У линии прилива, там, где волны лениво облизывали всякий мусор вроде старых пачек от сигарет и прочую ерунду, кучка малышей цеплялась за подол берега, прикрывая его собой.
Бросив еще один взгляд на пляж, Пэлхем подумал, что суровый приговор, вынесенный женой – чистая правда. Повсюду в глаза бросались голые конечности и плечи, сплетенные в змеиные кольца ноги и руки. Несмотря на яркое солнце и время, проведенное на пляже, большинство загорающих оставались белокожими или в лучшем случае отчаянно напоминали куски вареного мяса, при этом они копошились в своих ямках, безрезультатно пытаясь устроиться поудобнее.
Изучая пляж, протянувшийся почти до самой оконечности мыса, Пэлхем представил себе, как в воздухе над ним повис ореол разложения, пронизанный жужжанием полчищ жирных мух – или десяти тысяч радиоприемников? Зрелище шевелящейся, обнаженной плоти, испускающей тошнотворный аромат старого лосьона для загара и пота, в любой другой момент заставило бы Пэлхема, не теряя ни минуты, забраться в свой автомобиль и мчаться прочь от этого кошмара на скорости семьдесят миль в час – все равно, по какому шоссе. Однако по совершенно необъяснимой причине неприязнь, которую он обычно испытывал к большим скоплениям народа, куда-то исчезла. Неожиданно он почувствовал удививший его самого восторг оттого, что вокруг него люди (Пэлхем подсчитал, что на отрезке пляжа примерно в пять миль расположилось около пяти тысяч человек). Он вдруг понял, что не сможет заставить себя покинуть террасу, хотя пробило уже три часа, а ни он, ни Милдред ничего не ели с самого утра. Пэлхем не сомневался, что как только они освободят свое местечко в углу, его непременно кто-нибудь займет.
Про себя он подумал: «Любители мороженого на пляже Эхо». Немного повертел в руках пустой стакан, стоящий на столе. Кусочки искусственной апельсиновой мякоти прилипли к стенкам, возле которых лениво жужжала муха. Спокойное море напоминало тусклый серый диск, но примерно в миле от берега над водой повисла дымка, словно пар над ванной.
– Мне кажется, тебе жарко, Роджер. Сходи искупайся!
– Может, и схожу. Странная вещь: столько людей, а никто не купается.
Милдред кивнула со скучающим видом. Крупная, спокойная, скорее пассивная женщина, Милдред Пэлхем производила впечатление человека, который вполне доволен тем, что может сидеть на солнце и читать книгу. Однако именно она предложила отправиться на побережье и проявила редкую для себя выдержку, когда они попали в ужасающую пробку, были вынуждены оставить машину и остаток пути (целых две мили) проделать пешком. Пэлхем подумал, что вот уже десять лет не видел, чтобы она так много ходила.
– И правда странно, – согласилась с ним Милдред. – Но сегодня не так чтобы очень жарко.
– Ну, ты совершенно не права.
Пэлхем собрался еще что-то сказать, но неожиданно вскочил на ноги и, перевесившись через перила, начал всматриваться в толпу. Чуть дальше, вниз по склону, параллельно набережной, двигался непрерывный поток людей, которые расталкивали друг друга, спеша поскорее добраться до пляжа с бутылками колы, лосьоном для загара или мороженым.
– Роджер, что случилось?
– Ничего... мне показалось, я увидел Шеррингтона. – Пэлхем еще раз с сомнением оглядел берег.
– Вечно тебе мерещится Шеррингтон – только за сегодня это уже четвертый раз. Прошу тебя, успокойся.
– А я и так совершенно спокоен. Я не уверен, но у меня возникло ощущение, будто я его увидел.
Пэлхем неохотно опустился на свой стул, чуть придвинув его к перилам. Несмотря на скучающее, бездумное и какое-то летаргическое состояние, весь день его мучило необъяснимое, но вполне отчетливое беспокойство. Оно становилось все сильнее и имело какое-то непонятное отношение к присутствию Шеррингтона на пляже. Шансы, что Шеррингтон – с которым Пэлхем вместе работал на факультете физиологии в Университете – выберет именно этот пляж, были ничтожно малы, и Пэлхем не знал, откуда у него взялась такая неколебимая уверенность в том, что Шеррингтон должен здесь находиться. Возможно, обманчивые видения – в особенности если вспомнить, что Шеррингтон обладал черной бородой и худым суровым лицом, да и ходил чуть сутулясь, – являлись отражением внутреннего напряжения Пэлхема и его необычной зависимости от Шеррингтона.
Впрочем, несмотря на то, что Милдред не демонстрировала никаких признаков беспокойства, обитатели пляжа, казалось, разделяли состояние Пэлхема. Время шло, и постепенно равномерный гул голосов уступил место разговорам, которые неожиданно возникали и так же неожиданно обрывались на полуслове. Время от времени наступала тревожная тишина, когда все замолкали и становились толпой взволнованных зрителей, которые слишком долго ждут начала зрелища и с трудом сдерживают нетерпение. Пэлхему, рассматривавшему публику на пляже со своего наблюдательного поста, показалось, что всплески тревожной активности, когда люди, превратившись в одну огромную волну, накатывали на берег, устремляясь вперед, связаны с металлическим блеском тысяч портативных приемников, испускающих свои волны. Каждое такое спазматическое движение приближало толпу, пусть и совсем чуть-чуть, к линии прилива.
Прямо под бетонным краем террасы в самой гуще полуобнаженных тел какое-то семейство свило свое собственное уютное гнездышко.
1 2 3 4