Меня словно ударило током, когда я увидел «бьюик». Я не встречался с Реником с тех пор, как он подвез меня от тюрьмы, и забыл даже думать о нем. Зачем он приехал?
И тут кровь бросилась мне в лицо. Нина, должно быть, сказала ему, что я по ночам считаю машины. Он мог без труда выяснить, что я лгу. А мне не хотелось связываться со служителями закона, особенно теперь, в преддверии похищения.
Кроме того, меня мучила совесть. Я сожалел о том, что поддался чарам Одетт. Наша близость не доставила радости. Она отдалась лишь для того, чтобы показать свою власть надо мной и презрение к мужчинам.
– Увидимся послезавтра, – сказала она на прощание из темноты, – счастливо, – и ушла, оставив меня в постели, клянущего весь свет, ее, но в первую очередь себя.
Когда за ней захлопнулась входная дверь, я встал, достал диктофон, снял кассету с пленкой. Потом принял душ, прошел в гостиную и один за другим выпил два стаканчика виски. Но ни душ, ни виски не заглушили чувства вины. Я предал Нину, а она изо дня в день гнула спину, чтобы удержать нас на плаву.
По дороге я медленно подошел к бунгало, достал ключ, открыл дверь. Часы в холле показывали без десяти одиннадцать. Я услышал голос Реника и ответный смех Нины.
С Реником мы дружили двадцать лет. Мы вместе учились в школе. Он был хорошим, честным полицейским, а теперь начал работать у окружного прокурора, занял важное положение в этом городе, получил хорошее жалованье. Если бы наш план похищения рухнул, расследованием занялся бы он, а я знал, что Реник далеко не дурак, а, наоборот, блестящий специалист. Работая в газете, мне приходилось частенько сталкиваться с полицейскими. Реник мог дать фору каждому из них. Возьмись он за расследование, и меня ждали бы крупные неприятности.
Я собрался с духом и открыл дверь.
Нина раскрашивала большую садовую вазу, стоящую на ее верстаке. Реник, с сигаретой в руке, сидел в кресле.
Увидев меня, Нина бросила кисточку, подбежала ко мне, обняла и поцеловала. От прикосновения ее губ меня чуть не передернуло. Я еще помнил горячие животные ласки Одетт. Я осторожно отстранил ее, обнял за талию и попытался улыбнуться поднимающемуся из кресла Ренику.
– О, привет, Джон. – Я протянул руку. – Куда ты запропастился?
Полицейский всегда оставался полицейским. По его недоуменному взгляду я понял, что он почувствовал что-то неладное. Но пожал мне руку и тоже улыбнулся.
– Это не моя вина, Гарри, – ответил он. – Меня на целый месяц загнали в Вашингтон. Я только что вернулся. Как ты? Я слышал, ты нашел работу?
– Если ее можно так назвать. Впрочем, и это лучше, чем ничего.
Я плюхнулся в кресло, Нина примостилась на ручке, сел и Реник. Его изучающий взгляд не покидал моего лица.
– Послушай, Гарри, так дальше нельзя. Прибивайся к берегу. Думаю, я смогу договориться с Мидоусом, если ты согласишься.
Я удивленно посмотрел на него.
– С каким Мидоусом? О чем ты?
– Это мой босс. Я говорил тебе. Нам нужен хороший специалист по контактам с прессой. Ты просто создан для такой работы.
– Правда? Ну, я придерживаюсь другого мнения. После того, что сделали со мной эти мерзавцы, я не буду сотрудничать с городской администрацией ни за какие коврижки.
Рука Нины сжала мою.
– Ради Бога, Гарри, будь благоразумен! – воскликнул Ре-пик. – Прежней банды больше нет. Нельзя упускать такую возможность. Мы еще не знаем, сколько будем тебе платить, но думаю, что неплохо. Мидоус в курсе и твоего дела, и твоих репортерских заслуг. Если мы сможем выбить фонды, а я почти уверен, что нам это удастся, считай, что принят на работу.
У меня мелькнула мысль, что еще можно отказаться от похищения, но пятьдесят тысяч долларов не выходили из головы. С такими деньгами я бы уже ни от кого не зависел.
– Я подумаю об этом, – ответил я. – Возможно, прежней банды уже нет, но я еще не готов работать на город.
– Неужели ты можешь отказаться? – озабоченно спросила Нина. – Такая работа тебе нравится, и ты…
– Я сказал, что подумаю, – обрубил я.
Лицо Реника разочарованно вытянулось.
– Ну, хорошо. Конечно, нельзя гарантировать, что нам выделят фонды, но если это произойдет, решать придется немедля. Есть еще пара желающих.
– Один есть всегда, – кивнул я. – Благодарю за предложение, Джон. Я дам тебе знать.
Он пожал плечами и встал.
– Мне пора трогаться. Я заехал, чтобы сказать тебе об этом. Как решишь, позвони.
– Ты же не собираешься отказаться, не так ли, Гарри? – спросила Нина, когда он ушел. – Ты понимаешь…
– Я обдумаю его предложение. А теперь нам пора спать.
Она положила мне руку на плечо.
– Если они получат фонды, я хочу, чтобы ты согласился. Так дальше продолжаться не может. Тебе надо работать.
– Позволь мне самому распоряжаться своей жизнью, – отрезал я. – Я сказал, что подумаю, и намерен заняться именно этим.
В спальне я положил кассету на полку и разделся. Я слышал, как Нина возится на кухне.
Улегшись в постель, я вновь сравнил предложение Реника с пятьюдесятью тысячами Реи. Им могли не выделить фонды. Но мог лопнуть и план похищения. Я решил выжидать. Тогда, при удаче, я мог получить и работу у окружного прокурора, и деньги Реи.
Вошла Нина. Я притворился, что засыпаю. Прикрыв глаза, я наблюдал, как она раздевается. Наконец, она легла и погасила свет. Когда она прижалась ко мне, я отодвинулся. Я чувствовал себя таким мерзавцем, что не мог вынести ее прикосновения. Утром Нина взяла машину, чтобы отвезти в магазин несколько ваз. Я томился от безделья, слонялся по комнатам и думал об Одетт.
Чувство вины понемногу притуплялось. Прошлым вечером, по дороге домой, я давал себе слово, что при наших последующих встречах ничего такого больше не повторится, но утром в голову полезли иные мысли.
Теперь я говорил себе, что Нины не убудет от моего романа с Одетт. Надо было останавливаться сразу. А так… какая разница, один раз или два? Сделанного уже не вернешь. Я даже сумел внушить себе, что мне понравились неуклюжие объятия Одетт, и уже с нетерпением ждал следующего вечера.
А пока я сходил в банк, положил вторую кассету рядом с первой и провел остаток дня на пляже, купаясь и загорая…
– Что ты решил ответить Джону? – спросила Нина за завтраком.
– Пока не знаю. Я все еще думаю.
Она смотрела мне прямо в глаза, и мне пришлось отвести взгляд.
– Ну, пока ты думаешь, у нас не оплачены три счета. Денег у меня нет. – Она бросила счета на стол. – Хозяин гаража не даст нам горючего, пока мы не вернем долг. Если не заплатить за электричество, нам отключат свет. Да и бакалейщик больше не хочет отпускать товар в кредит.
У меня оставалось еще шестьдесят долларов из сотни, полученной от Реи. По крайней мере, я мог заплатить за бакалею и электричество.
– По этим счетам я все улажу, а хозяину гаража придется подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44