ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Вытаскивать такую махину! – сказал он.
Никита схватил лодку за борт и, как бык, попер ее на песок. Положа руки на другой борт, Тимоха пособлял ему вполсилы. Убрав кайлу с плеча наземь, стоял в стороне Котяй, длинный, как коломенская верста.
Вчера приятели повесили носы после своего провала на выборах.
– Что же ты! – сказал Никита, явившись с Котяем к Голованову. – Эх, президент! Обмишурился! Промашку дал!
– Не рискнул? Ну? – допытывался Котяй.
– Справедливость! – певуче отвечал Голованов.
«Уклоняется!» – думал Жеребцов.
Никита решил убраться с прииска и опять торговать с инородцами. Среди деревенских на Утесе он был самым богатым, его все уважали и слушались. Он будет торговать и с этим прииском, пошлет сюда баты, станет драть со старателей впятеро дороже, чем с гольдов. Он сказал, что вот-вот на прииске начнется голод, а за ним и цинга. Городилов возразил, что на приисках на Амуре еще не бывало, чтобы оголодали старатели. Это не в хребтах.
Затаил Никита зло и на очкастого, который сплоховал под конец выборов. Разбирала досада и на Тимоху Силина. О Егоре он не думал.
Замысел Никиты не удался, и уральцев он не смог расколоть и выпроводить. Хотелось уйти, мыть не хотелось. «Да я и не умею! Что тут? Если мыть самому, то доход невелик!»
С горя Жеребцов залез вчера в штольню, чтобы никого не видеть и немного поразмяться. Вскоре он выскочил обратно, словно его там ужалила змея. Лицом к лицу Никита столкнулся с Камбалой.
– Это что такое?
Камбала взял в руки два самородка.
– Хорошо! – сказал он. – Счастье тебе!
Никита расплылся от радости во всю рожу.
– Это тебе бог дал утешение, чтобы не сердился! – ласково сказал подошедший Голованов.
– Зашел бы к нам! – сказала Никите какая-то бабенка.
Сразу набежал народ, все удивлялись. Не Никита теперь завидовал, а все завидовали ему.
Сегодня Жеребцов поднялся чуть свет и, рассудив, что вчерашняя находка принесла ему больше выгод, чем вся его торговля, решил не уезжать с прииска. Он опять пошел к штольне в надежде разбирать дальше найденное гнездо.
– Эх, Тимоха! – сказал Никита с укоризной, когда лодка была перевернута и сдвинута обратно в воду. – Все же ты подвел!
– Чем же это я подвел? – вздрогнул Тимоха. Он почувствовал, что получил первый неожиданный удар, что теперь начинается только, а дальше так и пойдет. – Не-ет… – со злом ответил он, готовый сопротивляться.
– Конечно, сплоховал! – сказал Котяй и шагнул поближе. – Еще ты покаешься! – вдруг тонко выкрикнул он. – Приятель, называется!
– А как я тебя ублаготворял! – упрекнул Никита. – Друзья мы с тобой были.
– Всю деревню застелили кумачом… – Злая слюна вылетела у Котяя брызгами, словно во рту был не язык, а весло.
– Тимша! – сказал Жеребцов посуровей. – Народ тебе не простит!
– Бог не простит! – перебил Котяй. – Народ запомнит…
– Это ты мне угрожаешь? – Тимоха разогнулся и подошел к нему с таким видом, словно готов был достать до Котькиной рожи.
– Ну, что? Подумаешь, Егор сосед! – сказал Котяй и бросил кайлу в сторону. – А что тебе? С ним ты никогда не заживешь, как с нами!
– С нами ты бы ни в чем не нуждался! – подтвердил Никита. – Ведь я тебе намекал, что же ты упустил это дело? Ведь ты нам свой, мы бы тебя не выдали и не подвели. Был бы староста-президент! Хочешь Анфиску, золота ли, спирту, товары прямо в Уральское доставляли бы, домой, жене… Дети учились бы… Мог бы послать их в город.
– Что с ним говорить! – сказал Котяй. Он нагнулся за кайлой и шагнул к Тимохе, как бы желая его раскайлить, как ком руды. – Эта власть впрок тебе не пойдет! – опять забрызгался он слюной. – Себе взял, а нас разорил! Мы-то думали, что ты молчишь, так понимаешь с полуслова… А ты куда загнул! Подвел нас!
– Эх! – сказал Никита.
Тимоха заметил, что хотя Никите следовало бы огорчаться сильней Котяя, а он как-то подобрей сегодня.
Из-за отвалов вышли выбранный сборщиком налогов Гуран и Камбала с ружьями.
Гуран в штанах с лампасами и в казачьем мундире с Георгиевским крестом на груди. У него рыжеватые обгрызенные усики с добела выцветшими, опущенными вниз кончиками и карие маленькие глаза.
Сразу видно, что Гуран и Камбала – при исполнении общественных обязанностей. У Камбалы за поясом револьвер новейшей марки и охотничий нож.
Говорили, что Камбала точит его так остро, что можно бриться.
– Не смей указывать! – сказал Тимоха, оглядывая Котяя с ног до головы. – Я – сам! И все! А что ты мне приятель, это докажи…
– Я те докажу! – ответил Овчинников.
– Угощали вы меня? За мое же кровное, намытое! Сколько ты у меня выгреб?
– Ну уж вот это ты зря! Разве мы пользовались? – сказал Никита.
– Это мы-то? – раскрыл рот Овчинников.
«Уж молчал бы… Чью дочь твоя жена к приезжим водит!» – мог бы Тимоха сказать Никите, но сдержался.
Камбала и Гуран, как дисциплинированные чиновники, ждали, пока помощник президента отругается. Наконец, видя, что он пререкается без толку, Гуран сказал:
– Поехали! Президент ждет!
Тимоха сразу сел в лодку.
– Егор велел на восходе быть, – сказал Камбала.
Первые лучи ударили сквозь частый ельник на седловине, и лодка уперлась в пески Кузнецовского берега. Егор затянул ее рукой.
– Работы много! – вылезая, пожаловался Камбала.
– Мыть теперь нам с тобой не придется! – ответил Егор.
Сосед всегда представлялся Тимохе задумчивым, а сегодня показалось ему, что Егор чем-то особенно озабочен.
Кузнецовы уже позавтракали. Васька с безрадостным лицом провез на промывку тачку и нехотя поздоровался, приподняв мятую шляпу.
– Че у тебя рожа кислая? – спросил Тимоха, более желая оживить самого себя, чем Ваську, и рассеять этот страшный чиновничий дух, который, словно тень, навис над дощатым, вымытым после завтрака столом, где предстояло решать дела.
Тимоха не знал, в какое больное место угадал он Ваське и Егору.
– Где-то Катьки не видно? – нарочито зевнул, добавил Тимоха.
Речь шла о том, что отчисления на общественные нужды надо собирать уже сегодня вечером.
– А че с Никитой творится? – перебил деловой разговор Тимоха. – Они с Овчинниковым злы!
– А Никите че? Он же разбогател! – ответил Камбала.
– Как это?
– Он понял, что не на тех напал! – сказал Гуран.
– У него нет ни ума, ни грамотности для обхождения с людьми, ничего нет, что тут потребуется для общества, – подтвердил Силин.
– Никита вчера говорил: поеду домой, буду торговать с инородцами…
– Грабить! – вставил Гуран.
– И вдруг нашел два самородка. Один с кулак. Другой плоский, с пол-ладони.
– А он не сердит на тебя? – спросил Егор.
– Нет… Мы дружные! – отвечал Камбала. – Я со всеми дружен.
«И Егору бог помогает! Умилостивил такого врага!» – подумал Тимоха.
– Никита что-то к тебе подъезжает, – сказал Егор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115