Каролина сама взяла блюдо с латунной печи, сняла с него крышку и поставила на стол. Пряный аромат горчичного соуса, в котором лежало белое мясо сома, наполнил комнату. Хозяин сам поймал сома в Луаре, днем, еще до начала бури, о чем он успел шепнуть Каролине. Механическими движениями император подцепил пару кусочков, выпил глоток вина и опять впал в задумчивость.
Все то время, что она была в комнате, он ни разу не посмотрел на нее. Он сознательно избегал ее взгляда. Вот, значит, каким было их свидание! В этой неуютной комнате с выцветшими занавесками, потертым ковром и коричневыми от сырости стенами. Ей непроизвольно вспомнилась та ночь в Фонтенбло, роскошная комната, шелковые портьеры, мягкие ковры, изысканные яства. Но она чувствовала, что все это совсем не важно, во всяком случае для нее.
– Меня послал мой отец, – сказала она. – Все подготовлено… для вашего возвращения!
Он поднял голову и с сомнением посмотрел на нее.
– Вас ждут, ваше величество. Фуше на вашей стороне. И многие другие. Они все перейдут на вашу сторону, если вы решите вернуться в Париж. Париж ждет вас!
– Ждет меня? – произнес он едва слышно. И добавил: – Никто не нуждается во мне, никто не хочет меня.
Каролина заговорила снова, настойчиво пытаясь убедить его. Да слушал ли он вообще ее? Она чувствовала, что ее слова не доходят до него. Тогда она встала и подошла к нему. Она повиновалась женскому инстинкту, который говорил ей, что не слова сейчас нужны этому мужчине. Почти робко она обняла его, прижала склоненную голову к своей груди – и когда тихо прошептала его имя, все отчуждение между ними вмиг исчезло. Она закрыла глаза и запрокинула голову, когда он порывисто притянул ее к себе. Блаженство пронизывало ее. Прежде она противилась властной самоуверенной силе, исходившей от этого мужчины, не доверяя ей. Но теперь больше не существовало ничего, что бы разделяло их.
Каролина проснулась в объятиях мужчины от первого тусклого утреннего луча, пробившегося через занавески. Она продолжала лежать тихонько, чтобы не разбудить его, и наслаждалась близостью его тела. Прислушавшись к ровному дыханию, она нежно коснулась жестких, спутанных волос.
Каждая секунда прошедшей бурной ночи все крепче привязывала ее к этому человеку, к новой, неизведанной любви.
В коридоре раздались голоса. Чей-то кулак забарабанил в дверь.
– Пять часов, ваше величество! Пора ехать!
С молниеносной готовностью воина, проведшего полжизни на полях сражений, он проснулся.
– Ваше величество поедет сейчас со мной в Париж? – спросила она с улыбкой.
– Я приеду в Париж, – ответил он. – Но не теперь. Париж увидит меня вновь – императором!
Она с восхищением посмотрела на него. Он будто преобразился. Смирения, апатии как не бывало.
– Тогда возьмите меня с собой на Эльбу.
Он покачал головой, став вдруг очень серьезным.
– Я мечтал о том, чтобы вы этого захотели! Но это невозможно. Возвращайтесь назад, по крайней мере, Париж обретет свою императрицу.
Тем временем почти окончательно рассвело. Безжалостный свет сделал комнату еще более убогой. О, какой же тусклой и незначительной была эта дневная действительность по сравнению с той, ночной.
Расставание также было блеклым: его последний поцелуй, последнее объятие на глазах у ждущих офицеров, и вот уже за ним захлопнулась дверь, смолкли удаляющиеся шаги. Она отошла от окна, когда кареты исчезли за поворотом дороги. Стук в дверь прервал ее мечтания. Это был Симон, принесший завтрак. Он подвинул стол к кровати и поставил на него поднос. Аромат кофе и свежего хлеба окончательно вернули ее на землю.
– Спасибо, Симон, – она улыбнулась, глядя на его сосредоточенное лицо.
– Запрягать лошадей? – официально спросил он.
– Да, через четверть часа я буду готова.
– Слушаюсь, графиня. – Он повернулся, чтобы уйти.
– Симон, в чем дело? Что случилось?
Он покачал головой. Взгляд его был озабоченным, как у внимательного отца.
– Ничего, графиня. Ничего особого. Но у меня такое чувство, что мы не должны терять времени.
10
На обратный путь у них ушло два дня, хотя они часто меняли лошадей. Теперь поторапливала Каролина. Она была рада, когда в полдень на второй день они сделали последнюю остановку перед Парижем, на постоялом дворе в Порт-Ройяль-де-Шан. Немного передохнув, они собирались уже двинуться дальше, но неожиданно в окно кареты Каролина заметила мчащегося к ним по открытому полю всадника. Она узнала форму казацкого офицера, а когда он подскакал поближе, то смогла уже разглядеть и его лицо.
– Филипп!
Каролина выскочила ему навстречу и горячо обняла брата.
– Вот так сюрприз! Что ты здесь делаешь? Его лицо сильно осунулось с того дня, когда они вместе въезжали с союзниками в Париж.
– Я с сегодняшнего утра поджидаю вас, – серьезно произнес он.
Каролина вопросительно посмотрела на Симона, взявшего в руки поводья его лошади.
– Никто не знал нашего маршрута, – заметила она.
– Я был уверен, что вы не выберете прямой путь из Невера в Париж.
– Хорошие же у тебя шпионы, – попробовала пошутить она, однако от дурного предчувствия у нее перехватило горло.
– Хотел бы я, чтобы у вас были такие же хорошие.
Она схватила его за руку:
– Что случилось, Филипп?
– То, что и должно было случиться, – отец арестован!
– Нет! – почти закричала она. – Кто? Кто его арестовал? И почему?
Филипп покачал головой.
– Было бы куда лучше для тебя, если бы ты всего этого не знала. Они забрали его вчера вечером, комиссар Тибо и его люди.
Тибо! Каролине вспомнился полный молодой человек, ворвавшийся тогда со своими полицейскими в их парижский дом, чтобы арестовать отца. Ненависть захлестнула ее – и в голове родилось безумное решение.
– Куда они отвезли отца? – нетерпеливо спросила она.
– В Винсенн.
– Я еду туда.
Ее отвага восхищала брата.
– Попробуй, только никому не рассказывай, где ты провела последние дни.
– Я была в Руане, у дяди Мориса.
– Надеюсь, тому есть свидетели, ведь такая женщина, как ты, бросается в глаза.
– Филипп, ты должен мне помочь!
– Что я мог, я сделал: я тебя известил и предупредил. Больше я не могу ничего сделать и не сделаю.
– Речь идет об отце. Он тогда не колебался, когда спасал тебя.
Его лицо замкнулось.
– Разве? Он в самом деле это сделал? Если бы не ты, он бы оставил меня гореть в старой башне, лишь бы спасти то, что он называет своей честью.
– Я вижу, ты не хочешь мне помочь. – Она повернулась к Симону. – Поехали!
– Каролина, пожалуйста, пойми меня! Для тебя я на все готов, – он сунул ей в руку записку. – Если я тебе понадоблюсь, вот мой адрес.
Каролина отвернулась и села в карету.
Тяжелые, обитые железом ворота укрепленного замка Винсенн захлопнулись за Каролиной. Медленной, усталой походкой она пересекла площадь и свернула в боковую улочку, где ее ждал Симон с каретой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71