ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она ничего не добилась. Ничего. Обещание коменданта передать отцу письмо было мало обнадеживающим. Скорее всего оно уже подшито в дело графа де ля Ромм-Аллери. Она оглянулась и еще раз посмотрела на решетчатые окна в толстых, закопченных каменных стенах тюрьмы. Симон слез с козел, подошел к ней и протянул руку. Она покачала головой.
– Они не пустили меня к нему! – Бессильная ярость охватила ее, в глазах вспыхнул огонь. – Если бы я была мужчиной!
– Силой двери этих застенков не откроешь, – отечески заметил Симон. – Только хитростью. Мы должны выведать, какие доказательства есть против графа, тогда будет видно.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Каролина кивнула. Симон был прав. Тибо. Она представила его близко посаженные глаза со сросшимися над ними черными бровями, массивный жесткий подбородок; вспомнилась его назойливая болтовня… Но другого пути не было.
– Едем в министерство полиции, – решительно объявила она.
– Комиссар Тибо ждет вас! – Лысый полицейский произнес это с непроницаемой миной чиновника.
Каролина тщетно пыталась что-то прочесть в ней.
Когда она вошла, Теофиль Тибо не поднял глаз от стола. Повсюду у стен стояли выкрашенные в темно-серый цвет шкафы. Тибо читал какой-то документ, время от времени делая пометки на полях. Каролина не составила себе план сражения. Как всегда, она полагалась на первый момент, на свою интуицию. Наконец он оторвался от бумаг. Его притворное удивление было плохо сыграно.
– О, графиня Ромм-Аллери! – Он поднялся. Жестом, который должен был выглядеть как великосветский, предложил ей стул, потом опять занял свое место за письменным столом. – Что привело вас ко мне?
Каролина прямо посмотрела на него.
– Вы это прекрасно знаете. Я пришла из-за своего отца.
– Верно, его арестовали. Печально. Весьма сожалею.
Глаза Каролины сузились.
– Вы приказали его арестовать.
Тибо поднял руки в наигранном сожалении.
– Я лишь выполняю приказы. Для этого я и существую.
– Этот приказ основан на недоразумении.
Тибо подался вперед и сказал как бы между прочим:
– И вы хотите, чтобы я устранил это недоразумение? Вот видите, как хорошо знать Теофиля Тибо, – его взгляд стал липким. – Вы стали еще красивее, графиня. Такая прогулка за город творит чудеса. Вы были у своего дяди, как я слышал?
На какое-то мгновение Каролине показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Но потом она услышала свой собственный спокойный голос:
– Я не хочу отнимать ваше драгоценное время. Можете ли вы и хотите ли вы мне помочь?
– Никому другому я не хотел бы помочь так сильно. Но обвинение…
– Как звучит обвинение?
– Обвинение? Собственно говоря, я должен был бы молчать об этом. Но разве так уж трудно догадаться? Государственная измена, заговор, антигосударственные происки… Что-нибудь подходящее подберут, когда дело дойдет до суда.
– До суда дело не дойдет, – сухо произнесла Каролина, – мой отец невиновен.
– Собранные нами доказательства никто не сможет опровергнуть.
– А если эти доказательства больше не существуют? – Она спросила себя, не слишком ли далеко заходит. Но выбора у нее не было. – Деньги для нас не играли бы роли.
Она увидела, как алчно зажглись его глаза, и даже подумала, что почти достигла цели. Но она неправильно расценила его улыбку.
– Деньги? – пренебрежительно протянул он. – Деньги мне могут предложить многие. В вашем случае деньги меня не привлекают. – Он выдержал подчеркнуто искусственную паузу и понизил голос до шепота. – Но быть может, мы сговоримся иначе.
У Каролины по спине побежали мурашки. Лишь теперь ей стало ясно, во что она ввязалась. С трудом сдерживая брезгливость, она дала ему поцеловать руку.
– У меня есть предложение, – сказал он. – Эта обстановка мало подходит для таких деликатных разговоров. Приходите сегодня вечером ко мне. Там мы можем поговорить спокойно и без свидетелей. – Он протянул ей записку со своим адресом. – Скажем, в девять?
На губах Каролины заиграла загадочная непроницаемая улыбка.
– Я приду.
Каролина подняла трехсвечный канделябр и осветила циферблат высоких напольных часов в холле. Серебряные стрелки с красно-золотой гравировкой показывали восемь. Еще час. Мерцающий свет свечей превращал знакомую обстановку в зловещий лабиринт, в котором даже тиканье часов таило мрачную угрозу. Она была одна в доме. Челядь после ареста графа разбежалась, а Симона она полчаса назад отослала с каким-то несущественным поручением. Теперь она немного жалела об этом, может, надо было все же довериться ему.
Шелест просторной темной муаровой накидки сопровождал се как таинственное перешептывание, когда она вышла из холла. Перед кабинетом отца Каролина остановилась и повернула ключ в замке.
Того разора, что учинили люди Тибо при аресте графа, больше не было. Все было опять на своих местах: картины, которые они в поисках скрытых в стене тайников сорвали с крюков; книги, которые они переворошили в поисках отягчающих вину документов; ящики письменного стола, содержимое которых они вытряхнули на пол. Каролина нажала ногой на педаль конторки в нише возле двери и открыла крышку. Здесь отец хранил свою печать, темно-красный сургуч, песок для присыпки, птичьи перья.
Она выдвинула правый ящик и нажала на скрытую пружину: потайной ящичек распахнулся. Затаив дыхание, Каролина просунула руку в темное отверстие – и нащупала что-то холодное и гладкое. В ее руке лежала маленькая овальная стеклянная колбочка. У отца не хватило времени прихватить с собой яд.
Она закрыла потайной ящик и поднесла к свету до половины заполненную белым порошком колбу, разглядывая ее как тайное сокровище. Потом Каролина сняла с пальца перстень с большой серой жемчужиной, открыла запор на нижней стороне и наполнила полое пространство ядом. Она взглянула на руки, ей вдруг показалось, что они дрожат. Однако руки были спокойны. Беспокойство сидело глубже.
Она снова надела перстень и подошла к зеркалу, висевшему над камином. Придирчиво, как чужая, она разглядывала себя: перед ней была спокойная молодая красивая женщина в черном, в высоко подколотых черных волосах сверкала бриллиантовая пряжка. Лишь глаза, горящие загадочным огнем, слегка выдавали ее внутреннее состояние. Глядя на свое отражение, она чувствовала, как понемногу успокаивается и опять становилась сама собой. Страх ушел, безграничная решимость овладела ею.
Она отвернулась от зеркала, закрыла дверь кабинета и быстро пошла по высокому темному коридору. Внизу она затушила свечи и поставила подсвечник на мраморную консоль.
Прежде чем запереть за собой дверь и сбежать по ступеням, она низко надвинула на лоб капюшон.
Кучер что-то пробормотал себе под нос и поднял кнут. Он мог бы поспорить, что незнакомка была дамой из общества, однако те не ездили в игорный дом Фраскати даже в мужском сопровождении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71