Меня уполномочили… – Похоже, он лишь в редких случаях решался договорить фразу до конца.
Каролина слегка наклонила набок голову, чтобы показать, с каким вниманием она слушает. Ей с трудом удалось скрыть радость. Отъезд императрицы – лучшего нельзя было и желать. Монсеньор Нери продолжил свою мысль:
– Ее величество надеется найти в швейцарских горах забвение от ужасов последних месяцев, и гофмаршал Найпперг должен помочь ей вновь обрести душевный покой, – на его полных губах, придававших аскетическому лицу что-то сладострастное, заиграла двусмысленная улыбка. Он посмотрел на листок, лежавший перед ним на столе. – Простите, но в вашем ходатайстве я нигде не нахожу вашего возраста.
– Мне двадцать два, – солгала Каролина с невинным лицом.
– Двадцать два, так-так. Возраст, в котором большинство женщин подумывают о замужестве.
– Мы, Вальдбругги, поздно выходим замуж, если вообще выходим.
– Очень мудро, – он снова углубился в письмо. – Здесь написано, что вы владеете английским, французским и немного итальянским; ваш немецкий, как я с удовольствием мог убедиться, имеет именно то звучание, которое культивируют в Шенбрунне, – он оторвался от стола. – Это очень важно. Императрица желает, чтобы в ее присутствии разговаривали исключительно по-немецки. Вы понимаете. Тема «Наполеон» – табу Маленький дьяволенок должен отвечать только по-немецки.
Каролина непроизвольно засмеялась.
– Похоже, все дети, которых я должна воспитывать, – маленькие чудовища.
– Вы думаете, я шучу. Ну, достаточно скоро вы это испытаете на себе. Принц – действительно маленькое чудовище, строптивый, вспыльчивый. Не хочу нагонять на вас страху, но считаю своим долгом предупредить – и тут же предложить вам свою помощь. Четыре дамы он уже прогнал. А вы очень молоды, – он поднялся и подошел к Каролине. – Что ж, может, вы совершите чудо. В древнем мире красоту считали самой сильной воспитательницей, – его голос вдруг зазвучал елейно.
– Поскольку она открывает глаза и сердце, – подхватила Каролина.
Филипп без конца цитировал это место из Платона.
– Мой комплимент, графиня. Как верно звучит это из красивых уст! Так и хочется стать вашим учеником.
В доме раздался пронзительный детский голос, захлопали двери. Глаза священника посуровели.
– Мне кажется, принц хочет засвидетельствовать вам свое почтение. Пойдемте.
Монсеньор Лоренцо Нери заспешил вперед. Каролина последовала за ним. Со второго этажа вниз по лестнице, спотыкаясь, поспешно спускалась седая полная женщина.
– Монсеньор, помогите же мне!
– Прикажи запрягать лошадей! – крикнул повелительный детский голос. На середине лестницы в синем шелковом костюмчике стоял четырехлетний принц. Двумя руками он сжимал серебряный пистолет. – Вперед, или я стреляю! – Увидев священника, он заорал: – Лоренцо, помоги мне! Убей ее! Она хочет запереть меня!
– Дайте мне пистолет, ваше величество, – Нери направился к ребенку медленно, шаг за шагом, оставаясь начеку, как дрессировщик. – Если вы, ваше величество, отдадите мне его, вы можете себе что-нибудь пожелать.
Ребенок упрямо затряс головой.
– Прикажи запрягать лошадей, я хочу на гору, откуда видно Эльбу.
Каролина молча наблюдала сцену; она была растрогана внешней схожестью принца с отцом, но еще больше тем, как он был похож на Наполеона своей сутью. Она подошла к мальчику и погладила по головке. Все его тело дрожало и излучало лихорадочный жар. Его затылок был мокрым от пота. Он растерянно посмотрел на нее.
– Ты новая учительница?
Каролина кивнула.
– Я не хочу учить немецкий.
Каролина улыбнулась.
– Мы прикажем запрячь лошадей и сначала поедем на гору, с которой видно Эльбу.
Принц недоверчиво посмотрел на нее.
– Если ты меня обманешь, я тебя тоже убью.
– Я не обману тебя – честное слово! – Так Каролина в детстве подкрепляла свои обещания.
– Честное слово! – повторил принц, и это прозвучало, словно они заключили пакт.
Каролина сделала знак бонне, стоявшей, как потревоженная наседка, за спиной Нери.
– Наденьте ему легкий льняной костюмчик, сегодня жарко. Через десять минут мы выезжаем.
Женщина подобрала свои серые бумазейные юбки, взяла принца за руку и, сопя, повела его наверх.
Лоренцо Нери посмотрел на Каролину с загадочной улыбкой.
– Пытаетесь начать с пряника? Послушайтесь моего совета, этому мальчику нужен кнут.
– Увидим.
– Через две недели вы заговорите по-другому будь моя воля – Он замолчал, резко отвернулся и оставил ее одну.
«Через две недели, – подумала Каролина, мы уж давно будем на Эльбе»
Вот уже несколько дней она играла роль гувернантки Принц был своенравным, сообразительным, не по возрасту развитым и во всех своих чувствах и поступках – неистовым но она смотрела на ребенка не глазами воспитательницы, а глазами женщины, которая любит отца ребенка Во всем она узнавала Наполеона и совершенно неосознанно переносила свою любовь к нему на его сына. Принц отвечал со свойственной ему пылкостью на неожиданную теплоту, которой он, по-видимому, был лишен с той самой сцены на лестнице. Каролина не имела права покидать его. Ночью дверь между его и ее комнатами должна была оставаться открытой, и он не отпускал ее от своей постели, пока не засыпал.
В эти минуты перед сном он всегда говорил об отце откуда только он брал свои познания. Он точно, знал, как долго идет корабль из Фрежюса или Канн на Эльбу, знал имена нескольких верных слуг, последовавших за императором в изгнание. Осторожными вопросами Каролина выяснила, откуда у принца эти подробности: от монсеньора Нери! От человека, давшего ей строгое указанно избегать темы «Наполеон» Она, столкнулась с загадкой. Какое его лицо было истинным? Он становился для нее все более непонятным и зловещим. Одно было ясно: он наблюдал за ней на каждом шагу. Каролина инстинктивно чувствовала, что то живое участие, которое он принимает в воспитании ребенка, было маскировкой. Но что скрывалось за этим? Какую игру он мел? Свою собственную – или же он действовал по чужому заданию?
Времени было слишком мало, чтобы докопаться до истины. А сегодня утром прибыл курьер от Марии-Луизы с приказом, чтобы ее сын и небольшая свита немедленно отправились к ней в Швейцарию. Весь график Каролины нарушался. Уже через два дня они отправятся в путь. Два дня – это очень мало, но должно хватить, если Бату все подготовил…
Каролина задернула со своей стороны занавеску в карете. Мальчик заснул на ее руках, и она почти не решалась пошевелиться. Осторожно она подсунула ему под голову маленькую кожаную подушечку.
Из кармана своей желтой дорожной накидки она вытащила золотые часики. Скоро пять Два часа она ждала. Два часа ее сердце учащенно билось при каждом повороте пути – но ничего не происходило Они разминулись?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Каролина слегка наклонила набок голову, чтобы показать, с каким вниманием она слушает. Ей с трудом удалось скрыть радость. Отъезд императрицы – лучшего нельзя было и желать. Монсеньор Нери продолжил свою мысль:
– Ее величество надеется найти в швейцарских горах забвение от ужасов последних месяцев, и гофмаршал Найпперг должен помочь ей вновь обрести душевный покой, – на его полных губах, придававших аскетическому лицу что-то сладострастное, заиграла двусмысленная улыбка. Он посмотрел на листок, лежавший перед ним на столе. – Простите, но в вашем ходатайстве я нигде не нахожу вашего возраста.
– Мне двадцать два, – солгала Каролина с невинным лицом.
– Двадцать два, так-так. Возраст, в котором большинство женщин подумывают о замужестве.
– Мы, Вальдбругги, поздно выходим замуж, если вообще выходим.
– Очень мудро, – он снова углубился в письмо. – Здесь написано, что вы владеете английским, французским и немного итальянским; ваш немецкий, как я с удовольствием мог убедиться, имеет именно то звучание, которое культивируют в Шенбрунне, – он оторвался от стола. – Это очень важно. Императрица желает, чтобы в ее присутствии разговаривали исключительно по-немецки. Вы понимаете. Тема «Наполеон» – табу Маленький дьяволенок должен отвечать только по-немецки.
Каролина непроизвольно засмеялась.
– Похоже, все дети, которых я должна воспитывать, – маленькие чудовища.
– Вы думаете, я шучу. Ну, достаточно скоро вы это испытаете на себе. Принц – действительно маленькое чудовище, строптивый, вспыльчивый. Не хочу нагонять на вас страху, но считаю своим долгом предупредить – и тут же предложить вам свою помощь. Четыре дамы он уже прогнал. А вы очень молоды, – он поднялся и подошел к Каролине. – Что ж, может, вы совершите чудо. В древнем мире красоту считали самой сильной воспитательницей, – его голос вдруг зазвучал елейно.
– Поскольку она открывает глаза и сердце, – подхватила Каролина.
Филипп без конца цитировал это место из Платона.
– Мой комплимент, графиня. Как верно звучит это из красивых уст! Так и хочется стать вашим учеником.
В доме раздался пронзительный детский голос, захлопали двери. Глаза священника посуровели.
– Мне кажется, принц хочет засвидетельствовать вам свое почтение. Пойдемте.
Монсеньор Лоренцо Нери заспешил вперед. Каролина последовала за ним. Со второго этажа вниз по лестнице, спотыкаясь, поспешно спускалась седая полная женщина.
– Монсеньор, помогите же мне!
– Прикажи запрягать лошадей! – крикнул повелительный детский голос. На середине лестницы в синем шелковом костюмчике стоял четырехлетний принц. Двумя руками он сжимал серебряный пистолет. – Вперед, или я стреляю! – Увидев священника, он заорал: – Лоренцо, помоги мне! Убей ее! Она хочет запереть меня!
– Дайте мне пистолет, ваше величество, – Нери направился к ребенку медленно, шаг за шагом, оставаясь начеку, как дрессировщик. – Если вы, ваше величество, отдадите мне его, вы можете себе что-нибудь пожелать.
Ребенок упрямо затряс головой.
– Прикажи запрягать лошадей, я хочу на гору, откуда видно Эльбу.
Каролина молча наблюдала сцену; она была растрогана внешней схожестью принца с отцом, но еще больше тем, как он был похож на Наполеона своей сутью. Она подошла к мальчику и погладила по головке. Все его тело дрожало и излучало лихорадочный жар. Его затылок был мокрым от пота. Он растерянно посмотрел на нее.
– Ты новая учительница?
Каролина кивнула.
– Я не хочу учить немецкий.
Каролина улыбнулась.
– Мы прикажем запрячь лошадей и сначала поедем на гору, с которой видно Эльбу.
Принц недоверчиво посмотрел на нее.
– Если ты меня обманешь, я тебя тоже убью.
– Я не обману тебя – честное слово! – Так Каролина в детстве подкрепляла свои обещания.
– Честное слово! – повторил принц, и это прозвучало, словно они заключили пакт.
Каролина сделала знак бонне, стоявшей, как потревоженная наседка, за спиной Нери.
– Наденьте ему легкий льняной костюмчик, сегодня жарко. Через десять минут мы выезжаем.
Женщина подобрала свои серые бумазейные юбки, взяла принца за руку и, сопя, повела его наверх.
Лоренцо Нери посмотрел на Каролину с загадочной улыбкой.
– Пытаетесь начать с пряника? Послушайтесь моего совета, этому мальчику нужен кнут.
– Увидим.
– Через две недели вы заговорите по-другому будь моя воля – Он замолчал, резко отвернулся и оставил ее одну.
«Через две недели, – подумала Каролина, мы уж давно будем на Эльбе»
Вот уже несколько дней она играла роль гувернантки Принц был своенравным, сообразительным, не по возрасту развитым и во всех своих чувствах и поступках – неистовым но она смотрела на ребенка не глазами воспитательницы, а глазами женщины, которая любит отца ребенка Во всем она узнавала Наполеона и совершенно неосознанно переносила свою любовь к нему на его сына. Принц отвечал со свойственной ему пылкостью на неожиданную теплоту, которой он, по-видимому, был лишен с той самой сцены на лестнице. Каролина не имела права покидать его. Ночью дверь между его и ее комнатами должна была оставаться открытой, и он не отпускал ее от своей постели, пока не засыпал.
В эти минуты перед сном он всегда говорил об отце откуда только он брал свои познания. Он точно, знал, как долго идет корабль из Фрежюса или Канн на Эльбу, знал имена нескольких верных слуг, последовавших за императором в изгнание. Осторожными вопросами Каролина выяснила, откуда у принца эти подробности: от монсеньора Нери! От человека, давшего ей строгое указанно избегать темы «Наполеон» Она, столкнулась с загадкой. Какое его лицо было истинным? Он становился для нее все более непонятным и зловещим. Одно было ясно: он наблюдал за ней на каждом шагу. Каролина инстинктивно чувствовала, что то живое участие, которое он принимает в воспитании ребенка, было маскировкой. Но что скрывалось за этим? Какую игру он мел? Свою собственную – или же он действовал по чужому заданию?
Времени было слишком мало, чтобы докопаться до истины. А сегодня утром прибыл курьер от Марии-Луизы с приказом, чтобы ее сын и небольшая свита немедленно отправились к ней в Швейцарию. Весь график Каролины нарушался. Уже через два дня они отправятся в путь. Два дня – это очень мало, но должно хватить, если Бату все подготовил…
Каролина задернула со своей стороны занавеску в карете. Мальчик заснул на ее руках, и она почти не решалась пошевелиться. Осторожно она подсунула ему под голову маленькую кожаную подушечку.
Из кармана своей желтой дорожной накидки она вытащила золотые часики. Скоро пять Два часа она ждала. Два часа ее сердце учащенно билось при каждом повороте пути – но ничего не происходило Они разминулись?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71