ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Мы уже тогда знали, что нам придется расстаться, но мы решили, что будем писать друг другу, правда?
– О да, мы будем переписываться! Обещай, обещай, милая Нанетта, что ты будешь писать мне!
– Конечно, глупышка! – успокоила ее Нанетта, бросаясь в объятия к подруге.
Нан слегка дрожала и готова была сама выйти замуж за этого старика вместо Кэтрин, чтобы избавить ее от разочарований.
– Я надеюсь, ты тоже скоро выйдешь замуж, – сказала Кэтрин, уткнувшись в плечо Нанетты. – Ты такая красивая, что если бы не была заточена здесь, в Кентдейле, ты бы уже давно была замужем.
– Я полагаю, что мой дядя позабыл обо мне, считая, что я вполне пристроена здесь, с тобой, – задумчиво произнесла Нанетта. – Но ничего. Я еще не решила, хочу ли я выйти замуж.
Кэтрин оторвалась от подруги и с изумлением уставилась на нее:
– Но, Нан, ты же должна! Ты такая красивая! Если бы ты была такая невзрачная, как я…
– Кэтрин, какое отношение к этому имеет внешность? – рассмеялась Нанетта. – Однако когда придет мое время, у меня будет не большая свобода выбора, чем у тебя, и это-то, может, и к лучшему. Мне кажется, мы обе заключили бы не самые выгодные браки, если бы эти дела предоставили нам, а не решили за нас те, кто умнее нас.
Осенью, примерно в то же время, в Морлэнд приехала и Маргарет, которая на Николин день должна была выйти замуж за одного Йоркского дворянина. Это был купец, живший в Лендле, почти рядом с Баттсом, ему минуло тридцать, и он был бездетным вдовцом. Маргарет пришла в восторг от этой перспективы – в семнадцать лет она уже изнывала от своего девичества, хотя, как она призналась Нанетте, когда они укладывались вместе на ночь впервые за много лет, она и не была совершенно довольна той партией, которую нашел для нее отец.
– Дело не в его возрасте, – поделилась она, – тридцать лет для мужчины это ерунда. Он в самом расцвете сил. Но он всего лишь купец, без связей при дворе, и почти не бывает в Лондоне – ну, три-четыре раза в год, – поправилась она, почувствовав неодобрение Нанетты.
– Но чего же ты хочешь, Маргарет? Мне кажется, это вполне пристойная партия – твой отец нашел тебе лучшее, что мог.
– Да, раньше я так и считала бы, – капризно ответила Маргарет, – но после того как я жила при дворе, была фрейлиной королевы, я думала... и притом, что у папы так много связей... с действительно знатными людьми. Например, лорд Норфолк, лорд Дакр, Болейны – посмотри, как высоко они взлетели в последнее время. Сэр Томас стал первым казначеем двора, его сын – камергером, и говорят, что король то и дело посещает Ивер в охотничий сезон.
– Да, я слышала, что в Кенте отличная охота, – с удивлением произнесла Нанетта.
– Ну вот, – продолжала Маргарет, все больше распаляясь, – раз папа знаком с сэром Томасом и обедает с ним…
– Очень редко, – напомнила ей Нанетта.
– И твой отец был близким другом сэра Томаса, – продолжала Маргарет, не обращая внимания на ее слова, – и Эмиас друг Джорджа...
– Был, до женитьбы.
– ...и я была подругой его дочери, по крайней мере, пока ее не отослали с позором – хотя, раз его назначили на такой пост, это не вменяют ему в вину, и... – она сделала паузу, – и неужели при всем этом я не могла получить в мужья придворного?!
«Все-таки, – подумала Нанетта, – как она отличается от Кэтрин, так спокойно принявшей свою судьбу».
– Возможно, дружба твоего отца простирается не так далеко, чтобы он мог претендовать на помощь в устройстве брака. Ты же знаешь, что это дело очень тонкое и запутанное. Я вообще удивляюсь, как кому-то удается выходить замуж.
Неудовлетворенная ее объяснениями, Маргарет продолжала брюзжать. Однако перед отцом она была само послушание – она всегда побаивалась его, и через слуг к ней просачивались слухи о его жестокости, которых ей не следовало бы знать. Когда она к тому же увидела своего жениха – высокого и очаровательного мужчину, – она тут же примирилась со своей участью. Джеймс Чэпем был строен, элегантен и роскошно одет по последней моде. У него было овальное, с правильными чертами лицо, кожа оливкового оттенка и пышная черная шевелюра. Он очаровательно улыбался, а его мелодичный голос просто завораживал Нанетту.
Он слишком хорош для Маргарет, вдруг подумала Нанетта, приседая перед ним в книксене и нескромно рассматривая его – она никак не могла опустить глаза, как подобало бы по этикету. Она видела, что в его глазах, которые он также не отвел от ее лица, целуя ее руку, была взаимность. В эти несколько секунд Нанетта по-настоящему радовалась, что она была так красива, она хотела произвести на него впечатление, она хотела, чтобы он не забыл ее. И выражение его глаз, которые смотрели только на нее, сказали, что она достигла своей цели.
Нанетта поднялась, отняла руку и, мгновенно осознав случившееся, вспыхнула от стыда. Это был жених ее кузины, как могла она забыться настолько, чтобы заигрывать с ним? Тут – хотя и поздновато – она опустила глаза, как приличествует скромной девушке, и отступила назад. Чтобы компенсировать свою оплошность, она за весь вечер не взглянула на красивого пришельца более одного-двух раз. Маргарет же, которая имела на то право, не отводила от него восхищенного взгляда, за исключением тех случаев, когда он смотрел на нее, и тогда она вспыхивала от смущения.
Пол удивленно рассматривал ее – манеры и поведение дочери, ее придворные разговоры и явно высокая самооценка поразили его сразу по ее приезде домой. Разумеется, она была прелестна, и ее светлые волосы и кожа были восхитительны, но в целом она не представляла собой ничего особенного, и он не мог понять, что придает ей такую уверенность в собственной избранности. Возможно, это неизбежное следствие возвращения домой, в глухую провинцию, из центра цивилизации, а может быть, результат восхищения, которое сквозило в глазах маленьких Кэтрин и Джейн, которым она казалась существом из иного мира.
И теперь эта самоуверенная штучка превратилась под воздействием чар Джеймса Чэпема в онемевшую от смущения дурочку, что одновременно забавляло и радовало его. Он считал Чэпема вполне терпимым и нетребовательным, легким в обращении, а это было важно для Пола. Но еще важнее было то, что Чэпем очень богат и не имеет наследников. Вулси, некогда покровитель Пола, изводил страну особыми обязательными займами на ведение войн, которые он объявлял ради славы своего господина. В 1522 году была война, в 1523, а потом в 1524 – сразу три платежа в так называемый «дружественный заем», высасывавший кровь из помещиков.
Северяне, традиционно неплательщики налогов, пользующиеся своей удаленностью от цивилизации и неохотно расстающиеся с деньгами, пригрозили восстанием, и королю пришлось отменить пожертвования – но только после того, когда удалось собрать их большую часть, и эти деньги, разумеется, не вернули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136