Ночью Ричарду стало хуже, а утром Майка сообщил, что отцу надо исповедаться и собороваться. Морозы еще не отступили, но Ричард, повернувшись к окну, произнес;
– Весна близко. Я рад. Ты сделаешь все, как надо, сын? Я предпочту, чтобы это был ты, а не другой священник.
Майка исповедовал его, дал ему отпущение грехов, совершил соборование, а потом сел у постели, держа отца за руку. Мысль Ричарда снова вернулась от созерцания мира иного к миру этому.
– Я рад, что умираю. Этот мир чужд мне. Люди слишком изменились. Они больше не работают на общее благо, а стремятся соперничать друг с другом, ухватить собственную выгоду. Я думаю, мир, который будешь покидать ты, сын, станет еще холоднее, чем тот, который покидаю сейчас я. – Он замолчал, но снова нашел силы: – Я бы хотел, чтобы в часовне отслужили по мне мессу.
– Пока стоит эта часовня, по тебе всегда будет служиться месса в ней, – успокоил Майка, – обещаю тебе.
Старик закрыл глаза, довольный его ответом. Майка сделал знак слуге, чтобы он собрал остальных членов семьи. Первым пришел Пол, который уже ожидал неподалеку. Он встал на колени рядом с Ричардом и поцеловал его щеку – казалось, умирающий улыбнулся. Но веки его уже не поднялись, и, пока Пол поднимался на ноги, душа Ричарда отлетела.
Майка тоже встал, перекрестился и посмотрел на Пола:
– Хорошая смерть, подлинно христианская. Я молю Господа о том, чтобы он даровал мне такую же в свое время.
– Господь упокоит его душу, – сказал Пол, – он был добрым человеком. – Слезы невольно хлынули из его глаз. Казалось, нечего скорбеть о старике, умершем от возраста, однако в его кончине было нечто подобное угасанию свечи, которую более невозможно будет зажечь. – С ним ушла целая эпоха, – заметил Пол. – Он был последним из своего поколения.
Он бессознательно повторил слова самого Ричарда. Когда Пол вытер слезы тыльной стороной ладони, Майка нашел несколько слов для его утешения:
– Его срок истек, не печалься о нем.
– Мне кажется, что я скорблю больше о нас, тех, кто остался, – ответил Пол.
Ричарда похоронили в склепе под часовней, рядом с его матерью и другом детства, отцом Пола, Недом. Майка задержался в Морлэнде еще на несколько дней, в расчете на то, что погода улучшится и облегчит обратный путь. Пол был рад этой задержке, так как у него оказалось время для того, чтобы получше узнать своего внебрачного сына. Похоже, что Адриан за последние годы сильно изменился к лучшему. Пол провел с ним много часов в гостиной и комнате управляющего, беседуя обо всем на свете. Адриан был очень почтителен и внимателен к отцу, у него оказался острый ум и здравое представление о мире.
Полу не пришлось долго ждать момента, чтобы пожалеть об уходе Ричарда, с которым всегда можно было посоветоваться. Теперь некому было дать ему совет об Адриане: Пол хотел сделать что-нибудь еще для юноши, и совет Ричарда очень пригодился бы. И он, вполне естественно, вместо Ричарда обратился за советом к Майке.
– Что ты думаешь о нем? – спросил как-то Пол, застав Майку одного в часовне.
– Об Адриане? Трудно сказать. Это необычайно способный юноша, им все довольны, и он ведет самую добродетельную жизнь.
– Но?..
– Мне кажется, я не говорил «но», – улыбнулся Майка.
– Не говорил, но я услышал его в тоне твоего голоса. Что это? У тебя есть какие-то сомнения? Что-нибудь не совсем благое?
– Он ведет очень скромную жизнь и не забывает свои религиозные обязанности так же, как и все остальные. Не знаю, какие могут быть сомнения. У меня нет ничего против него, вот и все. Но что-то в нем тревожит меня. То, что творится у него внутри, он хранит за семью печатями.
– У тебя есть свидетельства того, что он не искренен? – тревожно спросил Пол.
– Вовсе нет. Но все-таки я беспокоюсь о нем. Я бы хотел полюбить его.
– Я могу любить его, – вырвалось у Пола. Майка поднял вопросительно бровь. – Я бы хотел вернуть его домой и дать ему какую-нибудь должность в поместье – что ты об этом думаешь?
– Возможно, это было бы неплохо для него, в мирском смысле слова, и вполне могло бы улучшить его характер, помочь ему постичь, что значит любить других и быть любимым ими. Но какое место ты мог бы ему дать? Ведь ты слишком высоко его ценишь, чтобы поставить на должность слуги.
– Слуги? Нет, я вовсе не хочу сделать его слугой. Майка покачал головой:
– Извини, если я обижу тебя, но все остальное было бы оскорбительно для другого твоего сына.
– Это не его дело.
– В любом случае, я бы советовал тебе поговорить с ним, прежде чем сообщать что-то Адриану.
– Хорошо, я так и сделаю, – неохотно ответил Пол.
Эмиас пришел в бешенство:
– Чтобы этот бастард жил здесь? Нет! Я не хочу и слышать об этом.
– Ты не хочешь и слышать об этом? – внезапно разгорячился Пол, сначала желавший поговорить спокойно.
– Я бы не хотел, чтобы он жил здесь. Неужели ты сошел с ума, папа?
– Мне кажется, это ты сошел с ума. Я – господин Морлэнда и делаю что хочу.
– И я тоже, особенно когда речь идет о том, что затрагивает мою честь.
– Это не имеет отношения к твоей чести. Если я хочу поселить здесь этого юношу – это касается только меня. У него есть большие способности, добродетели, которые позволяют ему занять определенное место в доме.
– Этот юноша, как ты его называешь! Все знают, что он твой бастард, и будут сплетничать о том, как ты приветил его, больше чем собственного законного сына. Я – наследник Морлэнда, и мои сыновья унаследуют его после меня. Это мое наследство, и семейная честь – его часть. Я не могу позволить, чтобы мои сыновья выросли бок о бок со свидетельством твоего позора – если он твой. Кто может доказать, что это и в самом деле твой сын?
Глаза Пола сузились:
– Помни о том, раз уж дело дошло до этого, что никто вообще не может знать, кто был его отцом.
Эмиас презрительно усмехнулся:
– Ты, конечно, можешь позорить память моей матери, так как ты дурно обращался с ней при ее жизни, но она была твоей законной женой, и это уже невозможно изменить. А я – твой законный сын, единственный законный сын, что бы ты там ни думал. Если тебе наплевать на меня, или на память моей матери, или даже на собственную честь, то подумай о родовой чести. Что скажут о нас люди? Ты позволишь опозорить наш род? – Он знал, что попал в самую точку. – Повторяю, я не потерплю здесь бастарда.
Пол понял, что потерпел поражение:
– Хотя я не был повенчан с его матерью, он мой сын, как и ты. Он – твой родственник, неужели это ничего не значит для тебя?
Победив, Эмиас проявил немного милости к побежденному:
– Я не хочу ему зла. При том, что все останется по-прежнему, я даже желаю ему добра. Главное, чтобы не пострадала моя честь и честь моих сыновей.
Пол повернулся, испытывая боль в сердце:
– Я отошлю его. Похоже, я разрушаю любовь, когда бы не столкнулся с ней, как плесень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136