Его можно увидеть у ресторана «Макдональдс» как раз в полдень.
– Нельзя сказать, что это очень хорошо, – вставил шпильку Бэррингтон.
– Нет, сэр, – охотно согласился Слайдер.
– Машину нужно срочно помыть. И впредь чтоб никакой еды в салоне. Или в комнате для агентов. Что, по-вашему, могут подумать представители министерства, если во время очередного посещения застанут наших людей перекусывающими, не отходя от рабочего стола?
Но Слайдер решил не совершать самоубийства, как этого ждал от него начальник.
– Это все, сэр?
Бэррингтон отклонился немного назад, добавляя один-два дюйма к своей ширине.
– Нет. Я начал с незначительного вопроса, чтобы поскорее от него освободиться и перейти к куда более серьезным вещам.
Что может быть серьезнее, чем отношение Мак-Ларена к еде? Невозможно себе представить.
– Сэр?..
– Тут у меня был один телефонный звонок, и довольно сердитый. Звонил Колин Кейт. Я полагаю, вам известно, кто этот человек?
– Имя довольно знакомое, но мне трудно представить, о ком конкретно идет речь...
– Сейчас это влиятельный бизнесмен, а раньше он работал в оперативно-розыскной группе. Он постоянный член различных комитетов и комиссий, включая и те, что оказывают консультативную помощь полиции. К нему постоянно обращаются за советом руководители самых разных рангов, начиная от местных властей и вплоть до Королевской комиссии. Принадлежащие ему предприятия и объекты недвижимости раскиданы по всему Западному Лондону, а некоторая часть его собственности находится на нашей территории. Ну что, колокольчик уже звенит? Я ведь вам не случайно дергаю за веревочку.
Судя по тону, с каким это говорилось, он был расположен больше дергать за яйца, чем за веревочку. Но Слайдер принял мудрое решение, и ни на что не реагировал.
– Может, вы не так долго будете вспоминать, если узнаете, что ему принадлежат девять рыбных баров, один из которых – как он заметил, проезжая мимо, – наглухо закрыт полицейскими экранами. Надеюсь, вы все поняли и в дальнейших подсказках не нуждаетесь?
Слайдер больше не мог хранить молчание, потому что, в противном случае, у Бэррингтона мог сорваться голос.
– Он владелец рыбного бара «Дейв»?
– Да, инспектор, этот бар – его собственность. Но его заинтересовал не столько сам факт его закрытия, сколько причина нашего нежелания обратиться прямо к нему – хотя бы из вежливости, раз уж для вас так мало значит его содействие в этом «вонючем» расследовании!
«У-лю-лю», – подумал Слайдер.
– Мы не знали, что он хозяин бара, сэр. Слотер сказал нам, что бар принадлежит ему.
– Вы должны были это проверить! Послушайте, дорогой мой, неужели вы и в самом деле поверили, что такой разболтанный человек, как Слотер, мог иметь собственное дело? А нужно-то было всего-навсего направить запрос в местное налоговое управление – обыкновенная рутина, но вам-то как раз рутиной заниматься еще не приходилось. Мой предшественник ее сильно недолюбливал.
– Я не думаю, что это существенная поправка в нашем деле, сэр, – начал Слайдер, но Бэррингтон заглушил его срывающимся на крик голосом в стиле Лайонеля Джефри:
– Существеннейшая! – Оказавшись – вокально – в тупиковом положении, Бэррингтон поспешил вернуться к нормальному тону в разговоре.
– Вам предстоит теперь проверить еще раз каждое заявление и каждое признание в свете только что установленного факта. Если Слотер дал ложные показания в отношении одного из отправных элементов, то каков из его прочих утверждений не соответствует истине? Вы должны возвратиться в начальную точку и проделать весь путь еще раз – вы и ваша группа, и делаться это будет теперь строго по инструкции, потому что новые ошибки мне не нужны. Дело попало в поле зрения Колина Кейта, а этого человека никак нельзя недооценивать, он пользуется расположением в очень влиятельных кругах, – я понятно выражаюсь?
– Абсолютно.
– У него нужно обязательно взять показания.
– Конечно. Я пошлю...
– Ну вот тебе и на! Никого не надо посылать, вы сами к нему поедете. У него пока сложилось не очень благоприятное впечатление, поэтому, начиная с сегодняшнего дня, мы будем оказывать ему максимум услуг.
– Сэр?
– Сегодня во второй половине дня он будет в гольф-клубе и сможет встретиться там с вами в половине четвертого.
«Для обеда поздно, а для чая еще рано», – пришло на ум Слайдеру.
– Слушаюсь, сэр.
– И ради Бога, обдумывайте каждое свое слово. Помните, этот человек был уже коппером, когда вы только учились бриться.
– Слушаюсь, сэр.
– Исполняйте. – Он подождал, когда Слайдер дойдет до двери, и добавил: – А машина должна быть помыта.
Решив, что настала пора встретиться со своим старым другом О'Флаэрти, Слайдер сошел по лестнице вниз как раз в тот момент, когда тот сдавал дежурство по изолятору временного содержания своему подчиненному Натти Николлсу.
– Давай перейдем через дорогу и чего-нибудь выпьем, – предложил Фергюс, когда, стянув с себя униформу, облачился в скромную куртку синего цвета. – У меня сейчас жажда, как у человека под скорбной ношей на протестантских похоронах, а на той стороне улицы меня уже дожидается моя именная пинта.
– Бокал, наполненный прохладой, – проговорил Натти.
– Мне сегодня еще предстоит встретиться с одним важным человеком, чтобы взять у него показания, – сказал Слайдер. – Как-то не хочется, чтобы от меня разило пивом.
– Ах вот оно что. Ну тогда пить буду я, а ты только смотреть, да лимонад посасывать.
– А про своего человечка так и не спросишь? – проговорил обиженным тоном Николлс, когда Слайдер собрался уже уходить.
– Про Слотера? Ну как он тут у вас, осваивается?
– Это самый покладистый преступник из всех, за спиной которых мне приходилось захлопывать дверь тюремной камеры. Рад до смерти, что ему наконец-то предъявили обвинение. Так ведь, Фергюс?
– Можно даже подумать, что ему большое одолжение сделали, – подтвердил О'Флаэрти. – Благодарит нас буквально за каждую мелочь. Доволен и пищей из нашей столовой, той, что промеж собой зовем «диет-пытание». Бог свидетель, этот парень кажется еще более нелепым, чем двое брюк с одной штаниной каждые.
– Возможно, он испытывает облегчение оттого, что предоставил теперь другим заботиться обо всем, – сказал Слайдер. – Мне уже приходилось встречать нечто подобное в поведении людей, проходивших по делу об убийстве.
– Crime passionelle, – определил по-французски Николлс, произнеся эту фразу с типично шотландским рокочущим выговором.
– Нет, это скорее бланманже, – поправил Фергюс.
– Послушайте, вы, случайно, не того? – не выдержал Слайдер. – Питер Пен и Уинди! Нашли время.
Через несколько минут, уже в баре, Фергюс дождался своей пинты – «Гиннесса» и спросил:
– Пойдем за столик, или ты хочешь сесть на одну из этих штуковин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Нельзя сказать, что это очень хорошо, – вставил шпильку Бэррингтон.
– Нет, сэр, – охотно согласился Слайдер.
– Машину нужно срочно помыть. И впредь чтоб никакой еды в салоне. Или в комнате для агентов. Что, по-вашему, могут подумать представители министерства, если во время очередного посещения застанут наших людей перекусывающими, не отходя от рабочего стола?
Но Слайдер решил не совершать самоубийства, как этого ждал от него начальник.
– Это все, сэр?
Бэррингтон отклонился немного назад, добавляя один-два дюйма к своей ширине.
– Нет. Я начал с незначительного вопроса, чтобы поскорее от него освободиться и перейти к куда более серьезным вещам.
Что может быть серьезнее, чем отношение Мак-Ларена к еде? Невозможно себе представить.
– Сэр?..
– Тут у меня был один телефонный звонок, и довольно сердитый. Звонил Колин Кейт. Я полагаю, вам известно, кто этот человек?
– Имя довольно знакомое, но мне трудно представить, о ком конкретно идет речь...
– Сейчас это влиятельный бизнесмен, а раньше он работал в оперативно-розыскной группе. Он постоянный член различных комитетов и комиссий, включая и те, что оказывают консультативную помощь полиции. К нему постоянно обращаются за советом руководители самых разных рангов, начиная от местных властей и вплоть до Королевской комиссии. Принадлежащие ему предприятия и объекты недвижимости раскиданы по всему Западному Лондону, а некоторая часть его собственности находится на нашей территории. Ну что, колокольчик уже звенит? Я ведь вам не случайно дергаю за веревочку.
Судя по тону, с каким это говорилось, он был расположен больше дергать за яйца, чем за веревочку. Но Слайдер принял мудрое решение, и ни на что не реагировал.
– Может, вы не так долго будете вспоминать, если узнаете, что ему принадлежат девять рыбных баров, один из которых – как он заметил, проезжая мимо, – наглухо закрыт полицейскими экранами. Надеюсь, вы все поняли и в дальнейших подсказках не нуждаетесь?
Слайдер больше не мог хранить молчание, потому что, в противном случае, у Бэррингтона мог сорваться голос.
– Он владелец рыбного бара «Дейв»?
– Да, инспектор, этот бар – его собственность. Но его заинтересовал не столько сам факт его закрытия, сколько причина нашего нежелания обратиться прямо к нему – хотя бы из вежливости, раз уж для вас так мало значит его содействие в этом «вонючем» расследовании!
«У-лю-лю», – подумал Слайдер.
– Мы не знали, что он хозяин бара, сэр. Слотер сказал нам, что бар принадлежит ему.
– Вы должны были это проверить! Послушайте, дорогой мой, неужели вы и в самом деле поверили, что такой разболтанный человек, как Слотер, мог иметь собственное дело? А нужно-то было всего-навсего направить запрос в местное налоговое управление – обыкновенная рутина, но вам-то как раз рутиной заниматься еще не приходилось. Мой предшественник ее сильно недолюбливал.
– Я не думаю, что это существенная поправка в нашем деле, сэр, – начал Слайдер, но Бэррингтон заглушил его срывающимся на крик голосом в стиле Лайонеля Джефри:
– Существеннейшая! – Оказавшись – вокально – в тупиковом положении, Бэррингтон поспешил вернуться к нормальному тону в разговоре.
– Вам предстоит теперь проверить еще раз каждое заявление и каждое признание в свете только что установленного факта. Если Слотер дал ложные показания в отношении одного из отправных элементов, то каков из его прочих утверждений не соответствует истине? Вы должны возвратиться в начальную точку и проделать весь путь еще раз – вы и ваша группа, и делаться это будет теперь строго по инструкции, потому что новые ошибки мне не нужны. Дело попало в поле зрения Колина Кейта, а этого человека никак нельзя недооценивать, он пользуется расположением в очень влиятельных кругах, – я понятно выражаюсь?
– Абсолютно.
– У него нужно обязательно взять показания.
– Конечно. Я пошлю...
– Ну вот тебе и на! Никого не надо посылать, вы сами к нему поедете. У него пока сложилось не очень благоприятное впечатление, поэтому, начиная с сегодняшнего дня, мы будем оказывать ему максимум услуг.
– Сэр?
– Сегодня во второй половине дня он будет в гольф-клубе и сможет встретиться там с вами в половине четвертого.
«Для обеда поздно, а для чая еще рано», – пришло на ум Слайдеру.
– Слушаюсь, сэр.
– И ради Бога, обдумывайте каждое свое слово. Помните, этот человек был уже коппером, когда вы только учились бриться.
– Слушаюсь, сэр.
– Исполняйте. – Он подождал, когда Слайдер дойдет до двери, и добавил: – А машина должна быть помыта.
Решив, что настала пора встретиться со своим старым другом О'Флаэрти, Слайдер сошел по лестнице вниз как раз в тот момент, когда тот сдавал дежурство по изолятору временного содержания своему подчиненному Натти Николлсу.
– Давай перейдем через дорогу и чего-нибудь выпьем, – предложил Фергюс, когда, стянув с себя униформу, облачился в скромную куртку синего цвета. – У меня сейчас жажда, как у человека под скорбной ношей на протестантских похоронах, а на той стороне улицы меня уже дожидается моя именная пинта.
– Бокал, наполненный прохладой, – проговорил Натти.
– Мне сегодня еще предстоит встретиться с одним важным человеком, чтобы взять у него показания, – сказал Слайдер. – Как-то не хочется, чтобы от меня разило пивом.
– Ах вот оно что. Ну тогда пить буду я, а ты только смотреть, да лимонад посасывать.
– А про своего человечка так и не спросишь? – проговорил обиженным тоном Николлс, когда Слайдер собрался уже уходить.
– Про Слотера? Ну как он тут у вас, осваивается?
– Это самый покладистый преступник из всех, за спиной которых мне приходилось захлопывать дверь тюремной камеры. Рад до смерти, что ему наконец-то предъявили обвинение. Так ведь, Фергюс?
– Можно даже подумать, что ему большое одолжение сделали, – подтвердил О'Флаэрти. – Благодарит нас буквально за каждую мелочь. Доволен и пищей из нашей столовой, той, что промеж собой зовем «диет-пытание». Бог свидетель, этот парень кажется еще более нелепым, чем двое брюк с одной штаниной каждые.
– Возможно, он испытывает облегчение оттого, что предоставил теперь другим заботиться обо всем, – сказал Слайдер. – Мне уже приходилось встречать нечто подобное в поведении людей, проходивших по делу об убийстве.
– Crime passionelle, – определил по-французски Николлс, произнеся эту фразу с типично шотландским рокочущим выговором.
– Нет, это скорее бланманже, – поправил Фергюс.
– Послушайте, вы, случайно, не того? – не выдержал Слайдер. – Питер Пен и Уинди! Нашли время.
Через несколько минут, уже в баре, Фергюс дождался своей пинты – «Гиннесса» и спросил:
– Пойдем за столик, или ты хочешь сесть на одну из этих штуковин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104