Но он был цепок и умел, и это уже само по себе было много.
– Подъезжаем, Владимир Николаевич, – повернулся к нему на мгновение капитан.
Нечленораздельно буркнув, генерал склонил голову и, снова отвернувшись к окну, продолжил размышлять на ту тему, от которой его отвлекли ненужные размышления о самом себе. Существование Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи, подписанного в феврале 1950 года Советским Союзом и Китаем, остановило в свое время американцев от прямого нападения на Китай, готового перерасти в новую схватку за владычество над восточным полушарием в тот момент, когда они совершенно не были к этому готовы. Сейчас момент полностью другой, и Корея может оказаться просто подходящим поводом. То, что не слишком, к собственному изумлению, успешно воюющая держава наращивает военный потенциал невиданными за последнее десятилетие темпами, не должно удивлять никого. Это удобно, потому что легко объяснимо. Но вот остальное... Отдельная, очень важная деталь, явно «зацепившая» и самого Сталина, – это то, что американцами и англичанами выводятся из консервации сотни эсминцев, десятки крейсеров и авианосцев. Вот это объяснить Корейской войной уже невозможно – флот у Народной Кореи кончился еще в 1950-м, и 5-6 торпедных катеров, ежегодно переправляемых им по железным дорогам и вдоль побережий служат лишь одной-единственной цели: вызвать ответ, стоимость которого будет гораздо выше, чем стоимость самих катеров – даже если все они до последнего погибнут в бесплодных атаках. Условно говоря, если построить тяжелый бомбардировщик стоит полтора миллиона рублей, то для того, чтобы его сбить, нужно будет потратить все двадцать: сконструировать, довести и построить способный потягаться с ним в небе истребитель, выпускать зенитные пушки, прицелы к ним, производить массу боеприпасов, обучать летчиков-истребителей и зенитные расчеты и так далее... Подобный подход Советский Союз изо всех сил старался применять где только возможно – причем как качественно, так и количественно. Отсюда и практически бесполезная в полномасштабной мировой войне пара легких авианосцев, и безумные по дороговизне линейные корабли, против каждого из которых американцы и англичане в любой момент могут выставить по четыре своих, и все остальное.
Как любой нормальный армеец, генерал Разуваев полагал, что в годы войны стране гораздо выгоднее строить танки и самолеты, чем линкоры и крейсера, но то, что в относительно мирное время флот гораздо полезнее и тех, и других, он уже вполне понял. Созданное всего пять-шесть лет назад первое поколение строевых реактивных истребителей уже устарело, армады всего восемь-десять лет назад не имевших себе равных прославленных «Т-34» или законсервированы, или потихоньку переправляются тем же китайцам. Но при этом и предвоенные, и построенные в самое тяжелое военное время корабли продолжают плавать по своим морям и океанам и заставляют врагов вводить в строй по пять своих вымпелов на каждый советский: слишком уж хороший, неожиданный урок они получили в 1944-м.
Двадцать минут назад генерал потребовал от своего адъютанта кофе, и тот не нашел ничего лучше, как отвезти его в «Метрополь». Машина остановилась у подъезда, и капитан, выскочив со своего места и потратив полминуты на то, чтобы уже почти профессионально оглядеться вокруг с ладонью на раскнопленной кобуре, открыл ему дверцу. В Корее капитан был неформальным командиром «внешней» группы охраны главного военного советника, состоящей из корейских ребят во главе с их собственным командиром, и то ли неосознанно, то ли совершенно целенаправленно успел многому от них нахвататься.
– Номерок, пожалуйста, – старый, но крепкий еще гардеробщик принял у генерала шинель и фуражку, посмотрев на него цепкими, серьезными глазами. Или бывший пограничник, или старый чекист. Что он, интересно, делал во время войны?
Капитан прошел вперед, в зал, и через минуту вернулся, молча кивнув. Он нравился генералу, поэтому тот и забрал его, тогда еще старшего лейтенанта, из своего округа – Белорусского, Западного, Минского, – как бы он по очереди ни назывался. За войну капитан выслужил лейтенантское звание из сержантского, то есть был тем, кого американцы называют «мустанг», а англичане «ранкер». В строевых частях он успел дорасти всего-то до исполняющего обязанности командира роты мотострелкового батальона гвардейской танковой бригады, но даже уже когда они сработались, генерал Разуваев пообещал себе не держать не старого еще, бывалого строевого офицера при своем дряхлеющем теле слишком долго. Если они сумеют пройти Корею вместе до самого конца, он с чистым сердцем отпустит его учиться. Если получится – сразу в академию Фрунзе, а если нет – то куда возьмут. Он слишком уважал этого мужика для того, чтобы держать его на привязи. Но все это – только если не начнется следующая бойня, в которой пехотинцам, как обычно, будет не до учебы.
Высокий худой человек в черном и белом проводил мрачного генерала к столику в самом дальнем от сцены углу зала. В ресторанах Разуваеву приходилось бывать все же не слишком часто, но что ему там нужно, капитан уже знал. Чашка с горячим, насыщенным сахаром кофе появилась в его пальцах, стоило ему только присесть и протянуть в сторону руку. Выпив ее как курортный жлоб, в два глотка, генерал посмотрел в тисненый узор обивки стен и ощутил, как голова проясняется. Все-таки решение не пить водку было совершенно правильным. Возможно, Сталин завтрашним днем вызовет его уже для нормального, прямого разговора. Почему он выбрал на роль главного военного советника именно Разуваева и почему оставил ему эту должность на все эти годы? Округом он, тогда еще генерал-майор, командовал всего-то с июля 1945-го по февраль 1946-го. Но даже отсутствие равного Курску и Оснабрюку блеска в его военном пути, даже провал его первого удара на Севастополь не заставили Ставку поставить на нем крест. А теперь это. Интересно, для чего его так оберегают? Или ему кажется?
Певица на сцене начала что-то негромко петь – что-то непонятное, то ли без слов, то ли на незнакомом языке. Генерал посмотрел и поморщился: он не любил джаз. Потом, пользуясь ясной головой и четким на ближайшие, как он знал, часы зрением, огляделся и вокруг. Капитан пялился на сцену, но это его право – здесь безопасно. За столиком справа – достаточно спокойная четверка: высокий светловолосый крепыш в парадной форме летчика полярной авиации (в этих знаках различия генерал никогда не разбирайся) и подполковник бронетанковых войск – оба были с женами или подругами. Поймав взгляд генерала, офицеры встали и вытянулись – возможно, не в первый раз, но до сих пор он их не замечал. Успокаивающе качнув рукой и брезгливо скривившись на широкую улыбку одной из женщин, по виду – клинической дуры, Разуваев повернулся в другую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Подъезжаем, Владимир Николаевич, – повернулся к нему на мгновение капитан.
Нечленораздельно буркнув, генерал склонил голову и, снова отвернувшись к окну, продолжил размышлять на ту тему, от которой его отвлекли ненужные размышления о самом себе. Существование Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи, подписанного в феврале 1950 года Советским Союзом и Китаем, остановило в свое время американцев от прямого нападения на Китай, готового перерасти в новую схватку за владычество над восточным полушарием в тот момент, когда они совершенно не были к этому готовы. Сейчас момент полностью другой, и Корея может оказаться просто подходящим поводом. То, что не слишком, к собственному изумлению, успешно воюющая держава наращивает военный потенциал невиданными за последнее десятилетие темпами, не должно удивлять никого. Это удобно, потому что легко объяснимо. Но вот остальное... Отдельная, очень важная деталь, явно «зацепившая» и самого Сталина, – это то, что американцами и англичанами выводятся из консервации сотни эсминцев, десятки крейсеров и авианосцев. Вот это объяснить Корейской войной уже невозможно – флот у Народной Кореи кончился еще в 1950-м, и 5-6 торпедных катеров, ежегодно переправляемых им по железным дорогам и вдоль побережий служат лишь одной-единственной цели: вызвать ответ, стоимость которого будет гораздо выше, чем стоимость самих катеров – даже если все они до последнего погибнут в бесплодных атаках. Условно говоря, если построить тяжелый бомбардировщик стоит полтора миллиона рублей, то для того, чтобы его сбить, нужно будет потратить все двадцать: сконструировать, довести и построить способный потягаться с ним в небе истребитель, выпускать зенитные пушки, прицелы к ним, производить массу боеприпасов, обучать летчиков-истребителей и зенитные расчеты и так далее... Подобный подход Советский Союз изо всех сил старался применять где только возможно – причем как качественно, так и количественно. Отсюда и практически бесполезная в полномасштабной мировой войне пара легких авианосцев, и безумные по дороговизне линейные корабли, против каждого из которых американцы и англичане в любой момент могут выставить по четыре своих, и все остальное.
Как любой нормальный армеец, генерал Разуваев полагал, что в годы войны стране гораздо выгоднее строить танки и самолеты, чем линкоры и крейсера, но то, что в относительно мирное время флот гораздо полезнее и тех, и других, он уже вполне понял. Созданное всего пять-шесть лет назад первое поколение строевых реактивных истребителей уже устарело, армады всего восемь-десять лет назад не имевших себе равных прославленных «Т-34» или законсервированы, или потихоньку переправляются тем же китайцам. Но при этом и предвоенные, и построенные в самое тяжелое военное время корабли продолжают плавать по своим морям и океанам и заставляют врагов вводить в строй по пять своих вымпелов на каждый советский: слишком уж хороший, неожиданный урок они получили в 1944-м.
Двадцать минут назад генерал потребовал от своего адъютанта кофе, и тот не нашел ничего лучше, как отвезти его в «Метрополь». Машина остановилась у подъезда, и капитан, выскочив со своего места и потратив полминуты на то, чтобы уже почти профессионально оглядеться вокруг с ладонью на раскнопленной кобуре, открыл ему дверцу. В Корее капитан был неформальным командиром «внешней» группы охраны главного военного советника, состоящей из корейских ребят во главе с их собственным командиром, и то ли неосознанно, то ли совершенно целенаправленно успел многому от них нахвататься.
– Номерок, пожалуйста, – старый, но крепкий еще гардеробщик принял у генерала шинель и фуражку, посмотрев на него цепкими, серьезными глазами. Или бывший пограничник, или старый чекист. Что он, интересно, делал во время войны?
Капитан прошел вперед, в зал, и через минуту вернулся, молча кивнув. Он нравился генералу, поэтому тот и забрал его, тогда еще старшего лейтенанта, из своего округа – Белорусского, Западного, Минского, – как бы он по очереди ни назывался. За войну капитан выслужил лейтенантское звание из сержантского, то есть был тем, кого американцы называют «мустанг», а англичане «ранкер». В строевых частях он успел дорасти всего-то до исполняющего обязанности командира роты мотострелкового батальона гвардейской танковой бригады, но даже уже когда они сработались, генерал Разуваев пообещал себе не держать не старого еще, бывалого строевого офицера при своем дряхлеющем теле слишком долго. Если они сумеют пройти Корею вместе до самого конца, он с чистым сердцем отпустит его учиться. Если получится – сразу в академию Фрунзе, а если нет – то куда возьмут. Он слишком уважал этого мужика для того, чтобы держать его на привязи. Но все это – только если не начнется следующая бойня, в которой пехотинцам, как обычно, будет не до учебы.
Высокий худой человек в черном и белом проводил мрачного генерала к столику в самом дальнем от сцены углу зала. В ресторанах Разуваеву приходилось бывать все же не слишком часто, но что ему там нужно, капитан уже знал. Чашка с горячим, насыщенным сахаром кофе появилась в его пальцах, стоило ему только присесть и протянуть в сторону руку. Выпив ее как курортный жлоб, в два глотка, генерал посмотрел в тисненый узор обивки стен и ощутил, как голова проясняется. Все-таки решение не пить водку было совершенно правильным. Возможно, Сталин завтрашним днем вызовет его уже для нормального, прямого разговора. Почему он выбрал на роль главного военного советника именно Разуваева и почему оставил ему эту должность на все эти годы? Округом он, тогда еще генерал-майор, командовал всего-то с июля 1945-го по февраль 1946-го. Но даже отсутствие равного Курску и Оснабрюку блеска в его военном пути, даже провал его первого удара на Севастополь не заставили Ставку поставить на нем крест. А теперь это. Интересно, для чего его так оберегают? Или ему кажется?
Певица на сцене начала что-то негромко петь – что-то непонятное, то ли без слов, то ли на незнакомом языке. Генерал посмотрел и поморщился: он не любил джаз. Потом, пользуясь ясной головой и четким на ближайшие, как он знал, часы зрением, огляделся и вокруг. Капитан пялился на сцену, но это его право – здесь безопасно. За столиком справа – достаточно спокойная четверка: высокий светловолосый крепыш в парадной форме летчика полярной авиации (в этих знаках различия генерал никогда не разбирайся) и подполковник бронетанковых войск – оба были с женами или подругами. Поймав взгляд генерала, офицеры встали и вытянулись – возможно, не в первый раз, но до сих пор он их не замечал. Успокаивающе качнув рукой и брезгливо скривившись на широкую улыбку одной из женщин, по виду – клинической дуры, Разуваев повернулся в другую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169