ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Почему – опять же, бес его знает. Он немолодой человек, и в два с лишним часа ночи, когда началась погрузка, а тем более к моменту выхода ему наверняка очень хотелось спать. С вечера они работали вместе, но вопрос о том, нужно ли Алексею идти на причал, а флаг-минеру оставаться, даже не вставал – все решилось как-то само собой. Плюс задача опять же была микроскопической: наверняка надменный старший офицер предположил, что шесть мин не стоят того, чтобы, не выспавшись, два-три дня потом ходить как поскользнувшийся. Но все равно... Когда балтийские «Марти» и «Урал» уходили ставить мины, было понятно, что флагманский минер флота должен или идти с ними, или, по крайней мере, непрерывно держать руку на пульсе происходящего – готовясь требовать прикрытие авиации, помощь Отряда легких сил и так далее. Никакой помощи, разумеется, почти никогда не было даже на той войне и уж точно не будет на этой, но Алексей, мысленно матюгнувшись, заключил, что спокойствие, с которым флагманский минер флота коммунистической Кореи относится к своей работе, объясняет то, что к ней с таким же спокойствием относятся и американцы с англичанами.
Они подошли к столовой и остановились, обметая сапоги заботливо приставленной к крыльцу метелочкой из плотных, коротко обрезанных сухих стеблей.
– Проголодались, товарищ военный советник? – спросил лейтенант Ли.
Проголодался Алексей отчаянно, потому что встал почти немедленно после того, как лег, а завтрака в четверть третьего ночи, разумеется, не было и быть не могло. С тех пор прошло не так уж и много времени, но все эти часы он провел на морозе, ощущая, как холодный ветер пробирается через швы бушлата. На часах не было еще шести, а он уже устал и наголодался впрок на целый день. Хотя если лейтенант со своим «Вымпелом» придет вовремя и без мин, то это, разумеется, будет стоить любого голода.
Заранее истекая слюной, он вошел в помещение столовой – немаленькую квадратную комнату, уставленную лавками и столами, со стенами, расписанными наивной батальной живописью.
– Что это такое изображено? – спросил Алексей переводчика, активно работая ложкой над миской с горячей рисовой кашей – насколько он уже понял, традиционным завтраком корейских моряков.
– Товарищ Ким Ир Сен, – сообщил тот.
– Ну, это понятно. А что он делает?
Лицо вождя корейских коммунистов Алексей уже научился узнавать: на большинстве изображений оно было одухотворенным, как, скажем, лицо декламирующего поэта. То, что на изрисованной гуашью стене, яркие краски с которой радовали глаз любого завтракающего или обедающего во флотской столовой передовой ВМБ Соганг, изображен именно будущий маршал Ким Ир Сен, Алексею было попятно. Непонятно ему было то, что делает Ким с таким странным видом. Местный художник, пожалуй, не слишком блистал талантом, и будущий маршал на росписи выглядел странно: его вдохновленное лицо не слишком вязалось со схематично изображенной винтовкой в руках и ползущей мимо колонной грузовиков.
Переводчик Ли спросил о чем-то солдата из рассевшегося за соседними столами взвода, добравшегося до столовой на 10-20 минут раньше их. Тот обменялся с друзьями несколькими быстрыми фразами, и переводчик Ли коротко сообщил, что нарисованная на стене сцена изображает отряд Антияпонской партизанской армии, который готовится к нападению на воинскую колонну японских захватчиков. Подумав, он добавил, что это происходит в Маньчжурии, в Китае.
– Да, – кивнул Алексей. Ну что ж, таким вождем можно гордиться. Молодой коммунист, с нуля создавший партизанский отряд, затем целую армию, мужественно дравшийся с интервентами без всякой надежды на успех и за считанные годы после завоеванной общими усилиями победы превративший сельскохозяйственный и ресурсный огрызок Японии в молодую и гордую своей независимостью страну, – это действительно, без шуток, вдохновляло.
– Я рад за вас, – искренне сказал Алексей ждущим хоть какой-то его реакции солдатам-корейцам и кивнул Ли, чтобы переводил сразу. – Ваш вождь – мужественный и стойкий человек. Я уверен, что и эту войну вы тоже выиграете. Я не сомневаюсь в этом.
Выслушав энергичные слова переводчика, солдаты закивали и заговорили, воспользовавшись нечастым случаем выразить советскому военному советнику свою признательность за помощь в их нелегкой борьбе. В свою очередь, на согласное кивание, выражения благодарности за доверие и прижимание рук к груди в попытках компенсировать убогость своего корейского лексикона (не выходящего пока за пределы с запинками произносимого Чосон Ин-Мин Кун) Алексей потратил еще несколько минут, поглядывая одним глазом на истекающую дымом холодеющую кашу в своей миске и уже немного жалея, что вообще задал такой вопрос. В общем, то ли ранний, то ли поздний завтрак, при всей его сумбурности прошел как какой-то маленький стихийный митинг. Это, похоже, становилось местной традицией. Хотя... Корейцев тоже можно понять. Корея – это маленькая и бедная страна, а одним мужеством много не навоюешь, особенно при подобном неравенстве сил. Именно поэтому местные простоватые ребята относятся просто к самому факту присутствия среди них иностранца-коммуниста как к чуду. Хорошо бы так чувствовали себя и их командиры, включая и самого флаг-минера, но этого Алексей пока не видел и в помине: тот не проявил большой радости ни при знакомстве, ни в последующие дни. Возможно, флагманский минер просто слишком устал либо ждет, пока в точке, выбранной военсоветником До Вы под минную байку, подорвется и безвременно утопнет американский «Гиринг» или британский «С». Но, как Алексей сказал сам себе после этой мысли, всему свое время.
Алексей предполагал, что оказался первым советским моряком в Соганге после вывода в 1948 году нашего воинского контингента. Учитывая, что на весь северокорейский флот советников из Союза приходилось всего восемь и большинство из этих восьми на передовые военно-морские базы не заглядывали ни разу, вид европейца, с видимым наслаждением уплетающего остывший рис, пусть и своей варварской ложкой, действительно являлся поводом для почти детского восторга солдат и матросов Корейской народной армии. Большинство из них были самого юного возраста, от 17 до 20 лет, и многие видели русских впервые в жизни. Главное политическое управление КНА и культурно-просветительное управление фронта в течение всей войны в своей работе весьма активно использовали пример «Верного Брата, Советского Союза», выстоявшего и победившего в войне, во многие десятки раз превосходящей их собственную по масштабам вовлеченных в нее сил. Советник прибыл в Соганг вчера в середине дня, и хотя он немедленно пропал в штабе, его появление тут же стало предметом самого активного обсуждения в те минуты, когда сержанты объявляли хотя бы пятиминутный перерыв в длящихся с утра до вечера тактических занятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169