– За что я тебя люблю, братик, – совершенно невпопад ответил старший, – так это за веру в мою исключительную порядочность.
– И кристальную честность, – с готовностью подтвердил Альберт. – Но почему ты думаешь, что это Ветка?
– А кому еще надо нас рассорить?
– Но она не колдовала ни вчера, ни позавчера.
– Этой дряни неделя.
– Откуда ты знаешь?
– От Ирмы. – Артур вспомнил наконец о Серко и взял щетку. – Может, она и дура, но уж не дурее твоей Ветки.
– А Рыжая сегодня болела весь день.
– Еще бы ей не болеть, – без всякого сочувствия заметил Артур, – это додуматься надо было – на меня ворожить. Ты ей объясни как-нибудь, что от этого случается.
– Я думаю, она уже поняла, – задумчиво сказал Альберт, – и больше не будет. Но почему ты мне не сказал?
– Свинья потому что, – честно признал Артур, – о тебе не подумал. Да, ночью к дому голодные псы приходили.
– К-как? – Альберт оглянулся на дверь конюшни. Жаркая ночь сразу стала сырой и холодной, и чьи-то тени скользнули в саду между деревьев. – За кем?
– За ней. – Артур тоже взглянул на дверь. – Они на кровь пришли. Через ворота не проходили, значит, позвал кто-то.
– Но кровь-то, – маг растерянно показал испачканную косицу, – кровь ведь здесь. А эта… эта…
– Мерзость, – подсказал Артур.
– Она же у тебя была.
Старший продолжал чистить коня, словно и не услышав последних слов.
– И что же нам теперь делать? – спросил Альберт.
– А я не знаю. Этому в монастырях не учат.
Будить Ветку не стали. Что толку, все равно посреди ночи разговора не получится. Разместились в круглой гостиной, Альберт – на любимом подоконнике, Артур – в любимом кресле. Старший приволок с собой Миротворец и легкий арбалет. Ничего не скажешь, гостиная, конечно, для оружия самое подходящее место.
Шторы раздвинули – высокие окна выходили прямо на звезды. Стекло, а за ним сразу небо, перечеркнутое высохшими ветками деревьев.
– Ты почему так поздно?
– Интересно было, где псы появятся.
– Вот дурак! – рассердился Альберт. – Ты что, последние мозги пропил?
– За домом братья приглядывали, – сказал Артур таким тоном, как будто это все объясняло.
– Ну и что?
– До вас никто бы не добрался. А я по улицам поездил, поискал.
– Дал им себя поискать. Братец, ты – рыцарь! Тебя лечить надо.
– Да ладно. Не нашел же…
Альберт молча закатил глаза.
– …значит, они сюда придут, – спокойно закончил старший, и Альберт слетел с подоконника, одним заклинанием включив светильник и задернув шторы.
– Ай молодец, – одобрил Артур.
Ну да, в самом деле, что может быть умнее, чем прятаться в освещенной комнате от того, что ходит во тьме. Однако стыдно Альберту не стало. Ни капельки. Он просто выключил свет и уселся подальше от окон.
Шторы Артур раздвинул сам, не поленившись для этого встать с кресла. А садиться обратно уже не стал. Положил aрбалет на подоконник и остался у окна, разглядывая сад и пустынную улицу за деревьями.
– Когда почуешь их, скажи, – попросил, не оборачиваясь.
– А ты сам?
– Я хочу знать, далеко ли ты достанешь. И не бойся. Братья рядом. Если что, вмешаются.
– Если – что?
– Ты стрелять учишься?
– Да. Иногда. Когда время есть…
Стрелять из легкого, многозарядного орденского арбалета было одно удовольствие. Совсем не то что из обычных, медленных и неподъемно тяжелых. Рыцарям бронебойность ни к чему: золотому болту, чтобы уничтожить нечисть, достаточно просто коснуться ее. А вот точность и скорострельность орденского оружия были на высоте. Так что стрелять Альберт учился с куда большим рвением, чем, скажем, дeлал зарядку…
Что-то изменилось снаружи. Словно и в самом деле похолодало. Пока еще не страшно, нет, просто в ушах чуть-чуть звенит, как перед боем.
– … Идут!
В комнате запахло псиной и болотом. Артур огляделся, бросил:
– Держись рядом.
И Альберт понял, чего не предусмотрел старший: если голодных псов позвали в дом, они появятся прямо здесь, в гостиной.
Это было привычно – плечом к плечу, и опасность со всех сторон, и нужно убить врага раньше, чем он убьет тeбя. Или твоего брата…
Альберт поднял заряженный арбалет, настраиваясь разумом на жгучие лучи Артуровой веры.
Сопливая романтика.
Во-первых, к плечу не плечом, а макушкой.
Во-вторых, ничего нет глупее, чем опасность всех сторон. Магу нужна возможность отступить, а бойцу – пространство для маневра, и недолго прожили бы маг и боец, если бы позволяли врагам окружать себя.
Артур держал Миротворец в опущенной руке, лезвие топора почти касалось пола.
В-третьих, хоть и случалось не раз делать глупости, подставляться под удар, попадать в окружение, – никогда раньше опасность не приходила в дом. В маленькую крепость, защищенную магией и покровительством Пречистой Девы.
– Ага, – сказал старший.
Альберт бросил взгляд в окно. Сквозь высокую ограду – острые копья, перевитые чугунным кружевом, – одна за другой пробегали собаки. Останавливались под деревьями, выстраивались полукругом, задрав морды смотрели на темные окна гостиной.
– Ждут, – прошептал юный маг, лихорадочно сплетая защитную сетку.
– Не могут войти, – также шепотом сказал Артур.
Алые глаза голодных псов светились в темноте. Не звериным – огненным светом.
Стая вновь перестраивалась. Полукруг выгибался внутрь, вытягивался в клин: по пяти тварей с каждой стороны и один пес – на острие. Мелькнула дикая мысль, что голодные псы собираются атаковать дверь, но крылья клина втянулись сами в себя, слились в одну огромную, вязкую тень. И мгновение спустя оскаленная морда близко заглянула в окно.
Альберт увидел факелы в пустых глазницах. Вот они, огоньки… С желтых клыков капала ниточками густая слюна. Собачья голова потянулась к людям, широкие, почти свиные ноздри ткнулись в окно и эркер, как пузырь, вдавился внутрь.
Артур толкнул младшего в глубину гостиной, отпрыгнул сам, а стена все прогибалась, принимала форму собачьей головы, уже совсем четко, как сквозь тонкую ткань отпечатались ноздри, клыки, углями под пеплом тлели глаза.
Голодный пес не мог пройти насквозь. Не мог, но очень хотел. Он пришел за кровью и чуял кровь совсем близко.
Альберт бросил на стену сеть, на ходу вплетая в нее кусачие искорки молний. Белые молнии, сцепляясь с пылающей канвой Артуровой веры, наливались яркой синевой.
Ужалили. Вспыхнули. С чавкающим всхлипом комната приняла свою естественную форму. И тут же песья морда втиснулась с другой стороны. И снова голодный пес отскочил, когда впились в него маленькие жала. И снова. И снова. Стены и пол ходили волнами: ямы ноздрей, клинья клыков, алый свет из глазниц. Со всех сторон.
– Ну где твои братья?! – крикнул Альберт.
– Выметайся, – приказал Артур, – прикрывай.
Пол вздыбился, очерчивая широкий лоб и круглые, словнo срезанные уши, и Альберт, не устояв, скатился к дверям, кувыркнулся через левое плечо, прижимая к себе арбалет, вскакивая на ноги, успел удивиться собственной прыти, бросил в пса сетью, увидел блеск на лезвии взлетевшего к потолку Миротворца, и выстрелил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156