Шарден мгновенно пришел в ярость.
– К черту его – и тебя тоже! Ты всего лишь шлюха, Николь Ружмон.
Она смерила его холодным взглядом.
– Думай что хочешь, мне все равно. Однако, поскольку на этой неделе я стану твоей невесткой, реши хотя бы, дашь ты нам свое благословение или нет.
– Ты чертовски самоуверенна. А что, если он откажется от тебя, когда узнает правду?
На губах Николь заиграла лукавая и загадочная улыбка.
– Не думаю, что такое возможно, – усмехнулась она, и Роберт понял, что эти двое обрели в постели такое блаженство, что уже ничто не заставит их отказаться друг от друга.
Он уже готов был дать ей уничтожающий ответ, но в этот момент к ним подошел Хэймон, выглядевший настолько безоблачно счастливым, что у Роберта язык не повернулся сказать хоть что-то, что могло омрачить его счастье.
Вспоминая эту сцену, Роберт печально вздохнул, а внимательно наблюдавшая за ним Маргарет, решив, что настал подходящий момент, ввернула.
– Вчера вечером я узнала, что мы скоро станем дедом и бабкой.
Роберт уставился на нее.
– Джулиана?..
– Насколько мне известно, нет, хотя и она в последнее время очень располнела. Нет, речь идет об Ориэль.
– Что?! Но идиот наверняка неспособен.
Помня о своей тайной беседе с Полем, когда они договорились, что никогда и никому не откроют правды, Маргарет улыбнулась.
– По-видимому, это вышло случайно. Ориэль говорит, что в холодные зимние ночи они спали обнявшись, чтобы согреться, и результат этого появится на свет осенью.
Роберт устало покачал головой.
– Значит, сплошные свадьбы и крестины?
– Да.
– Вот оно, значит, как. Круг замыкается. Пора уже и нам с тобой учиться быть стариками.
Маргарет одернула платье и вскинула голову.
– Ну, ты как хочешь, а лично я еще не собираюсь себя хоронить. У меня еще столько важных дел!
Роберт еще раз вздохнул.
– Ты так изменилась, Маргарет. Когда-то ты сходила с ума при одной мысли о том, что Хэймон может жениться не на той, кого ты сама ему выберешь.
– Тогда я была глупа. Сейчас я понимаю, что нельзя жить жизнью других, даже самых близких.
Роберт опустился в кресло, внезапно почувствовав себя очень усталым.
– Должно быть, этот проклятый гасконец научил тебя всем этим глупостям – или премудростям, как угодно. С тех пор, как он здесь появился, ты стала другой женщиной.
Маргарет кивнула:
– Он научил меня на многое смотреть философски.
– Кроме того, он, по-видимому, еще научил тебя кое-чему в постели?
Роберт никогда не говорил с женой в таком тоне, но она бесстрашно ответила ему презрительным взглядом, готовая отплатить ударом за удар.
– Не суди о других по себе, Роберт. Мне пре красно известно, что в последние месяцы у тебя была любовница в Баттле. Посмотри в зеркало – она вытянула из тебя вес соки! За считанные недели ты постарел на десять лет. – На лице Маргарет появилось выражение насмешливого любопытства. – Почему-тo мне кажется, что по какому-то роковому совпадению твоя девка и невеста Хэймона – одно и то же лицо. Я угадала?
Метнув на жену взгляд, исполненный неописуемой ярости, Роберт гордо промаршировал к дверям. Маргарет проводила его отступление ироническим взглядом.
– Очень убедительно, – сказала она себе, – но меня он не обманет. Как только я увижу ее, все станет ясно. Доживи я хоть до ста лет, безошибочно узнаю хозяйку той проклятой перчатки.
Успокоившись на этом, Маргарет отправилась к Коггеру, чтобы отдать распоряжения относительно свадебного пиршества.
В полдень этого же дня Маркус и Ориэль в последний раз гуляли вдвоем в Бивелхэмском лесу. Держась за руки, они взобрались на высокий холм, откуда открывался вид на долину и на далекие горы, за которыми лежало море. Они молча стояли, любуясь прекрасным пейзажем, и оба думали о той стран ной прихоти судьбы, что привела к их встрече.
Наконец Ориэль сказала:
– Иная дорога, иная встреча, и все могло сложиться по-другому. Ребенок, которого я ношу в себе, мог никогда не зародиться.
– Ребенок? – переспросил Маркус. – У тебя будет от меня ребенок?
– Он родится в октябре. Помнишь тот ужасный холодный день прошлой зимой? Тогда он был зачат.
Маркус ответил не сразу. Бесконечным счастьем засияли его глаза, незабываемая улыбка осветила и смягчила резкие черты гасконца.
– Наконец-то что-то мое, мое собственное, – произнес он. – Люди, подобно мне, не имеющие родителей, нуждаются в этом гораздо больше, чем все остальные Спасибо тебе, Ориэль.
Опустившись на колени, он покрыл поцелуями то место, где росло его дитя.
– Я уже люблю его, – прошептал Маркус, глядя на Ориэль с выражением, которое она запомнила навеки, – и я люблю его мать.
Поднявшись, он заключил ее в объятия, и они поцеловались торжественно и нежно, и любовь их в этот день была такой же строгой и торжественной, как ритуальный танец, как будто оба они предчувствовали, что это в последний раз, и что судьба отныне будет против них. Потом они долго лежали, прильнув друг к другу, пока удлинившиеся тени деревьев не напомнили им, что пора возвращаться во дворец. Тогда они оделись и рука об руку побрели по лесу.
– Представь себе, недавно я где-то здесь заблудился, – признался Маркус. – Интересно, где же эта кузница.
– Какая кузница?
– Блуждая в тумане, мы набрели на кузницу, кузнец стоял возле горна.
Ориэль вздрогнула.
– Но здесь нет кузницы – и никогда не было. Есть только глупое поверье, будто время от времени в долине появляется видение святого Дунстана, работающего в своей кузне, и что взглянуть в его лицо означает близкую смерть.
Маркус остановился, сжав ее руку.
– Но кузнец смотрел на меня. Его глаза сверкали, как два солнца.
Ориэль побледнела.
– Не может быть. Ты ошибся. Тебе показалось.
– Да, наверное, – медленно проговорил Маркус. – Наверное, я ошибся. Потому что Колин ни чего не видел.
Но ни он, ни она не были уверены в том, что Маркус ошибся, и весь остаток пути они молчали. А тем временем во дворце, высунув от усердия язык, Колин выстругивал из деревянного бруска лодочку и терпеливо дожидался их возвращения.
Едва взглянув на Николь де Ружмон, едва вдохнув терпкий, мускусный аромат ее духов, столь памятный ей по злополучной перчатке, Маргарет де Шарден уже наверняка знала, что перед ней та самая женщина, любовница Роберта, которая принесла ей столько страданий.
И именно эта женщина, по какой-то двойной иронии судьбы, одержала победу там, где столь многие до нее потерпели поражение, и заполучила Хэймона. Нетрудно представить, как ей это удалось, подумала Маргарет, с первой секунды возненавидевшая будущую невестку. Бьюсь об заклад, что она шлюха, решила хозяйка Шардена, глядя на длинные ноги, пунцовые губы и смелые веселые глаза, как будто хоть раз в жизни ей доводилось видеть настоящую проститутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136