— Думаю, как бы до Норфолка научиться владеть пистолетом и шпагой.
Ариадна нахмурилась, но поняла, что это не насмешка, а шутка, и улыбнулась.
— Доктор, я подумала и решила, что должна извиниться и за тот трюк с вашими волосами. Я вас вывела из себя, расстроила, огорчила и бог знает что еще. Я чувствую, что должна как-то возместить вам моральный ущерб. Вот, пожалуйста, трогайте. Я не скажу Максвеллу.
Она поймала на ладонь длинный медно-рыжий локон, которым всю дорогу играл ветер, и протянула Колину.
— Это излишне.
— Если вам противно дотронуться до моих волос, так и признайтесь. К чему эти уловки!
— Противно или нет, речь не об этом. — Колин решил подыгрывать, насколько хватит сил. — Вы обещаны другому, можно сказать, запретны. И потом мне лучше держаться подальше от ваших волос.
— Вот как? Это запрет из той же оперы, что и насчет пирожков?
Колин бросил на нее недоумевающий взгляд.
— В том смысле, что самый вид моих волос может вызвать у вас несварение?
— Очень смешно!
— Но мне любопытно! В чем дело? Что не так? Я просто хочу, чтобы мы были квиты. О! Понимаю. Рыжие волосы не в вашем вкусе.
— Напротив, миледи.
— Я рада, — степенно заметила Ариадна, но глаза ее вспыхнули. — В таком случае вы не хотите прикоснуться к ним потому, что они растрепаны, взлохмачены и небрежно засунуты под жокейскую шапочку.
— Снова промах. Просто я вполне нормальный мужчина со всеми присущими нашему полу здоровыми аппетитами. Прикосновение к вам добром не кончится. Ни к чему будить то, что спокойно дремлет.
— Вы меня совсем сбили с толку, доктор, выражайтесь яснее.
— Леди Ариадна!
— Я жду ответа.
— От вас и у святого голова разболится.
— Вы страдаете от головной боли? Так бы сразу и сказали. Где именно болит? Я поцелую это место, и все пройдет.
— В жизни со мной не флиртовали так откровенно!
Слова эти вырвались у Колина ненамеренно, и он ждал обычной вспышки благородного негодования. К его удивлению, девушка засмеялась и положила кончики затянутых в тонкую перчатку пальцев на его локоть.
— Не стану отрицать! Однако не пора ли нам сделать привал и пообедать в каком-нибудь приличном месте? Если вдобавок к головной боли у вас еще и начнет бурчать в животе, вам станет совсем худо.
Бедро ее как бы случайно прижалось к нему. Колин подавил вздох. Пахло сладкими пирожками и лавандой. Самым разумным было бы убраться восвояси, но он знал, что такая возможность представится еще очень и очень нескоро.
— Идея мне нравится, — откликнулся он сухо и слегка отпустил вожжи, давая Шаребу больше свободы.
Глава 7
Через пару миль жеребец захромал. Для начала вожжи в руках Колина дернулись в сторону, потом коляску тряхнуло, но не так, как трясет на выбоинах. Еще не успев сообразить, в чем дело, ветеринар уже натянул вожжи, пытаясь остановить Шареба. Тот, однако, пробежал по инерции еще несколько шагов, прихрамывая на переднюю ногу, а когда наконец остановился, то понурил голову и по его темной шкуре прошла заметная судорога.
Через мгновение оба пассажира уже бежали к нему.
— Шареб! — в ужасе кричала Ариадна.
Жеребец посмотрел на нее с упреком в глазах, держа ногу на весу.
— Боже мой, Боже мой! Шареб, дорогой мой! Как же это? Доктор, сделайте что-нибудь!
Девушка едва удерживалась от слез. Шареб снова содрогнулся и прижался широким лбом к ее груди. Колин положил ладонь на горячее и влажное плечо жеребца, ощупал его, потом медленно спустился по ноге до самой повязки.
— Это придется снять, миледи.
— Но повязка нужна для маскировки!
— В данный момент меня мало волнует, для чего она нужна. Я ее снимаю.
Ариадна приоткрыла рот, собираясь возразить, но потом прикусила губу и промолчала. Колин присел на корточки и принялся торопливо разматывать длинную полоску какой-то ткани, сложенную втрое и чем-то набитую.
— Это еще что за дьявольщина? — осведомился он с неожиданным гневом в обычно спокойных глазах. — Зачем вы обвешали ему ноги тяжестями?
Жеребец фыркнул, издал жалобный звук, похожий на стон, и снова приподнял ногу.
— Я… я хотела изменить ему шаг… — сконфуженно объяснила Ариадна.
С невыразимым отвращением на лице Колин забросил горячую и мокрую насквозь повязку подальше в кусты. Теперь передняя нога предстала ему в своем естественном виде. Была она сухощавой и крепкой, прекрасной формы — нога четвероногого аристократа. Однако не время было восхищаться статями Шареб-эр-реха, нужно было срочно выяснить, что случилось. Осторожно Колин ощупал кость, сухожилия, коленную чашечку.
Ничего.
— Что с ним, доктор? Говорите же! — повторяла Ариадна, время от времени всхлипывая. — Насколько все серьезно?
Для верности ветеринар повторил осмотр даже более тщательно.
Ничего.
— Доктор! Не молчите, я должна знать!
— В этой части с ногой ничего не случилось. Возможно, ниже.
Над самым копытом находился венчик светлых волосков. Колин осмотрел бабку, потом повернул копыто подковой вверх.
— Что вы делаете?
— Ищу гвоздь, острый камешек или колючку.
Он нажал в тех местах, где было возможно, каждый раз ожидая, что животное дернется и попытается вырвать ногу, но этого не случилось. Все было в полном порядке.
Колин выпустил копыто и мягко нажал на колено жеребца, принуждая его опустить ногу. Шареб опустил — прямо ему на ногу — и навалился всей тяжестью.
— Черт побери!
Ветеринар как следует пихнул жеребца в плечо. Тот убрал ногу, только чтобы снова поднять ее и держать на весу.
Морда его при этом так и оставалась в объятиях хозяйки, но ухо было повернуто в сторону Колина. У того возникло чувство, что Шареб нарочно отдавил ему ногу.
— Доктор, это ужасно! Я с самого начала знала, что ни в коем случае нельзя запрягать его и принуждать тянуть экипаж! Теперь он хромает, бедняжка, и что нам делать? А если он вообще не сможет больше наступать на эту ногу? Его придется пристрелить, чтобы прекратить страдания! Это ужасно, ужасно!
— С ним все в порядке, — резко перебил Колин и потянул за повод, но жеребец упрямо прятал от него морду.
— Что значит — с ним все в порядке? Вы просто бесчувственный чурбан! Разве вы не видите, что он изнемогает от боли? С его ногой…
— ..ничего не случилось.
— Почему же тогда он захромал? — в негодовании воскликнула Ариадна, отстраняясь.
Колин воспользовался этим, чтобы посмотреть жеребцу в глаза. Животное явно избегало его взгляда!
— Вот и мне это очень интересно, — пробормотал ветеринар.
Однако нужно было что-то делать. Он выпряг Шареба, подхватил оглобли и с мрачным видом повернулся к Ариадне.
— Ведите его, а я займусь коляской. К счастью, она легкая. Видите тот дом с красной кровлей? Это постоялый двор. Там мы остановимся, пообедаем и заодно дадим Шаребу отдохнуть. Если травма и впрямь была, скоро это место распухнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Ариадна нахмурилась, но поняла, что это не насмешка, а шутка, и улыбнулась.
— Доктор, я подумала и решила, что должна извиниться и за тот трюк с вашими волосами. Я вас вывела из себя, расстроила, огорчила и бог знает что еще. Я чувствую, что должна как-то возместить вам моральный ущерб. Вот, пожалуйста, трогайте. Я не скажу Максвеллу.
Она поймала на ладонь длинный медно-рыжий локон, которым всю дорогу играл ветер, и протянула Колину.
— Это излишне.
— Если вам противно дотронуться до моих волос, так и признайтесь. К чему эти уловки!
— Противно или нет, речь не об этом. — Колин решил подыгрывать, насколько хватит сил. — Вы обещаны другому, можно сказать, запретны. И потом мне лучше держаться подальше от ваших волос.
— Вот как? Это запрет из той же оперы, что и насчет пирожков?
Колин бросил на нее недоумевающий взгляд.
— В том смысле, что самый вид моих волос может вызвать у вас несварение?
— Очень смешно!
— Но мне любопытно! В чем дело? Что не так? Я просто хочу, чтобы мы были квиты. О! Понимаю. Рыжие волосы не в вашем вкусе.
— Напротив, миледи.
— Я рада, — степенно заметила Ариадна, но глаза ее вспыхнули. — В таком случае вы не хотите прикоснуться к ним потому, что они растрепаны, взлохмачены и небрежно засунуты под жокейскую шапочку.
— Снова промах. Просто я вполне нормальный мужчина со всеми присущими нашему полу здоровыми аппетитами. Прикосновение к вам добром не кончится. Ни к чему будить то, что спокойно дремлет.
— Вы меня совсем сбили с толку, доктор, выражайтесь яснее.
— Леди Ариадна!
— Я жду ответа.
— От вас и у святого голова разболится.
— Вы страдаете от головной боли? Так бы сразу и сказали. Где именно болит? Я поцелую это место, и все пройдет.
— В жизни со мной не флиртовали так откровенно!
Слова эти вырвались у Колина ненамеренно, и он ждал обычной вспышки благородного негодования. К его удивлению, девушка засмеялась и положила кончики затянутых в тонкую перчатку пальцев на его локоть.
— Не стану отрицать! Однако не пора ли нам сделать привал и пообедать в каком-нибудь приличном месте? Если вдобавок к головной боли у вас еще и начнет бурчать в животе, вам станет совсем худо.
Бедро ее как бы случайно прижалось к нему. Колин подавил вздох. Пахло сладкими пирожками и лавандой. Самым разумным было бы убраться восвояси, но он знал, что такая возможность представится еще очень и очень нескоро.
— Идея мне нравится, — откликнулся он сухо и слегка отпустил вожжи, давая Шаребу больше свободы.
Глава 7
Через пару миль жеребец захромал. Для начала вожжи в руках Колина дернулись в сторону, потом коляску тряхнуло, но не так, как трясет на выбоинах. Еще не успев сообразить, в чем дело, ветеринар уже натянул вожжи, пытаясь остановить Шареба. Тот, однако, пробежал по инерции еще несколько шагов, прихрамывая на переднюю ногу, а когда наконец остановился, то понурил голову и по его темной шкуре прошла заметная судорога.
Через мгновение оба пассажира уже бежали к нему.
— Шареб! — в ужасе кричала Ариадна.
Жеребец посмотрел на нее с упреком в глазах, держа ногу на весу.
— Боже мой, Боже мой! Шареб, дорогой мой! Как же это? Доктор, сделайте что-нибудь!
Девушка едва удерживалась от слез. Шареб снова содрогнулся и прижался широким лбом к ее груди. Колин положил ладонь на горячее и влажное плечо жеребца, ощупал его, потом медленно спустился по ноге до самой повязки.
— Это придется снять, миледи.
— Но повязка нужна для маскировки!
— В данный момент меня мало волнует, для чего она нужна. Я ее снимаю.
Ариадна приоткрыла рот, собираясь возразить, но потом прикусила губу и промолчала. Колин присел на корточки и принялся торопливо разматывать длинную полоску какой-то ткани, сложенную втрое и чем-то набитую.
— Это еще что за дьявольщина? — осведомился он с неожиданным гневом в обычно спокойных глазах. — Зачем вы обвешали ему ноги тяжестями?
Жеребец фыркнул, издал жалобный звук, похожий на стон, и снова приподнял ногу.
— Я… я хотела изменить ему шаг… — сконфуженно объяснила Ариадна.
С невыразимым отвращением на лице Колин забросил горячую и мокрую насквозь повязку подальше в кусты. Теперь передняя нога предстала ему в своем естественном виде. Была она сухощавой и крепкой, прекрасной формы — нога четвероногого аристократа. Однако не время было восхищаться статями Шареб-эр-реха, нужно было срочно выяснить, что случилось. Осторожно Колин ощупал кость, сухожилия, коленную чашечку.
Ничего.
— Что с ним, доктор? Говорите же! — повторяла Ариадна, время от времени всхлипывая. — Насколько все серьезно?
Для верности ветеринар повторил осмотр даже более тщательно.
Ничего.
— Доктор! Не молчите, я должна знать!
— В этой части с ногой ничего не случилось. Возможно, ниже.
Над самым копытом находился венчик светлых волосков. Колин осмотрел бабку, потом повернул копыто подковой вверх.
— Что вы делаете?
— Ищу гвоздь, острый камешек или колючку.
Он нажал в тех местах, где было возможно, каждый раз ожидая, что животное дернется и попытается вырвать ногу, но этого не случилось. Все было в полном порядке.
Колин выпустил копыто и мягко нажал на колено жеребца, принуждая его опустить ногу. Шареб опустил — прямо ему на ногу — и навалился всей тяжестью.
— Черт побери!
Ветеринар как следует пихнул жеребца в плечо. Тот убрал ногу, только чтобы снова поднять ее и держать на весу.
Морда его при этом так и оставалась в объятиях хозяйки, но ухо было повернуто в сторону Колина. У того возникло чувство, что Шареб нарочно отдавил ему ногу.
— Доктор, это ужасно! Я с самого начала знала, что ни в коем случае нельзя запрягать его и принуждать тянуть экипаж! Теперь он хромает, бедняжка, и что нам делать? А если он вообще не сможет больше наступать на эту ногу? Его придется пристрелить, чтобы прекратить страдания! Это ужасно, ужасно!
— С ним все в порядке, — резко перебил Колин и потянул за повод, но жеребец упрямо прятал от него морду.
— Что значит — с ним все в порядке? Вы просто бесчувственный чурбан! Разве вы не видите, что он изнемогает от боли? С его ногой…
— ..ничего не случилось.
— Почему же тогда он захромал? — в негодовании воскликнула Ариадна, отстраняясь.
Колин воспользовался этим, чтобы посмотреть жеребцу в глаза. Животное явно избегало его взгляда!
— Вот и мне это очень интересно, — пробормотал ветеринар.
Однако нужно было что-то делать. Он выпряг Шареба, подхватил оглобли и с мрачным видом повернулся к Ариадне.
— Ведите его, а я займусь коляской. К счастью, она легкая. Видите тот дом с красной кровлей? Это постоялый двор. Там мы остановимся, пообедаем и заодно дадим Шаребу отдохнуть. Если травма и впрямь была, скоро это место распухнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86