Как было решено еще в Москве, 2 февраля 1908 г., мы с Баженовым поехали в Париж. Заявление наше было принято с большим вниманием, и Верховным Советом решено было командировать двух членов Верховного Совета, г.г. Буле и Сеншоля. Расходы по поездке мы обязались уплатить по 1000 франков каждому. Одну тысячу принял на себя гр. Орлов-Давыдов, и другую тысячу московская и петербургская ложи взяли на себя. Мы были представлены Верховному Совету. Гроссмейстером в это время был депутат Лафер, лидер радикалов в парламенте. Баженова и меня сразу возвели в 18 степень, и очень с нами носились. Все поздравляли нас и желали успеха в наших начинаниях; мы имели случай присутствовать на масонской свадьбе и видеть весь обряд венчания. Надо сказать, что самый церемониал и весь обряд чрезвычайно интересен и торжественен. Приезд французов в Россию был назначен 4-го мая того же 1908 г. Мы торжествующие вернулись – я в Петербург, а Баженов – в Москву. По моем возвращении опять начались регулярные заседания и прием новых братьев. На первом же заседании, ввиду выбывшего Ковалевского, вновь были проведены выборы долженствующих лиц. Мастером-наместником решили выбрать Орлова-Давыдова, в надежде, что это понудит его давать широко на нужды масонов, что при его средствах легко было бы сделать для всякого другого, но ввиду его скупости, это оказалось слишком трудным для него. Он давал кое-что, но это было сопряжено с такими подготовлениями, что становилось противно с ним заговаривать. Самым тяжелым было для меня то, что постоянно переговоры с ним поручались мне. Взносы в ложу он делал в установленном порядке для всех, 4% с квартирной платы, а в кружечный сбор, полагаемый после каждого заседания, он опускал всегда рубль. Затем он на приезд французов дал тысячу франков и впоследствии, когда был выбран в Верховный Совет, то дал единовременно 3000 рублей. Секретарем и казначеем снова был выбран я, оратором – Маргулиес, первым Наблюдателем Кедрин, вторым – барон Майдель. Заседания ложи происходили исключительно у меня. Все ведение дела поручено было мне: составление списков, выдачу денег и всякие сношения должен был делать я. Вновь вступающий мог видеть только меня, и я должен был делать первое наставление и вводить на прием. Из осторожности я не имел дома никаких списков. Все имена я всегда старался держать в памяти, а пометки о взносе каждого делал в старой телефонной книжке, и не против фамилии, а против заглавной буквы фамилии. Каждые три месяца я отчитывался, чтобы не трудно было запоминать всякую мелочь.
Как было условлено, 8 мая 1908 г. приехали оба француза. На вокзал встречать поехали я и Орлов-Давыдов. Отвезли мы их в гостиницу «Англия» на Исаакиевской площади. Напившись кофе и дав французам переодеться, мы с Орловым-Давыдовым отвезли их в Кресты к Маргулиесу, чтобы совершить сокращенный ритуал. Об этой поездке я никому из масонов не говорил. Только накануне приезда масонов, когда мы вдвоем с Орловым-Давыдовым устанавливали порядок дня, то я ему открыл свой план. Он очень удивился моей смелости, но сейчас же согласился. Самому Маргулиесу я говорил за несколько дней, и он сперва был согласен и очень доволен, а через день прислал мне через жену письмо, в котором просил не делать этого сумасшествия. Но я твердо решил это сделать, и проделка удалась. Когда потом мы рассказали о нашей поездке в тюрьму, то все были удивлены моему нахальству. Только после того, что проделка мне удалась, я сам испугался моей смелости. Я думаю, что я никогда не решился бы на такую поездку, если бы долго ее обдумывал. Это можно было сделать только при том сильном возбуждении, в котором я находился. В три часа в этот же день было назначено торжественное заседание для легализации и установления ложи. Когда мы вернулись из тюрьмы, то пришел в гостиницу Баженов. Завтракали мы в гостинице. После завтрака я поехал делать нужные приготовления, устраивать комнату, как это требуется по наказу. У меня в это время квартиры не было, так как старую квартиру я сдал ввиду отъезда дочерей, а новая еще ремонтировалась. У Орлова-Давыдова тоже шел ремонт, и мы решили воспользоваться квартирой Маклакова. Квартира его еще тем была удобна, что собрание стольких людей днем у депутата не вызывало особых подозрений. Все уже были в сборе с 2-х часов дня. Я расставил столы и стулья, разложил все необходимые масонские предметы, словом, привел комнату в настоящий вид. Ровно в три часа приехали французы с Орловым-Давыдовым и Баженовым. Тут, благодаря рассеянности Баженова, случилось несчастье, которое могло иметь очень печальные последствия. Баженов забыл в автомобиле масонские книги, и шофер увез их в гараж. В гараже легко могли их заметить, начать рассматривать, и кто-нибудь легко мог донести о странных книгах. Пришлось скорей ехать выручать книги. Французов я провел в приготовленную для них комнату. Французы облачились, в ложе все заняли свои места. В этот день были приглашены также Ковалевский и отколовшиеся вместе с ним братья. Для них были приготовлены специальные места, как это полагается для гостей – сзади председателя. Я должен был вводить французов, а в ложе, в самых дверях, встретил их Орлов-Давыдов, как мастер-наместник, с двумя братьями-наблюдателями. После обмена приветствиями, Буле занял место мастера-наместника, Сеншоль – место первого брата-наблюдателя, вторым наблюдателем был поставлен Баженов, я занял свое место секретаря, а оратором на этот день был назначен Маклаков. Начался церемониал установления ложи. По совершению ритуала я огласил привезенную французами от Верховного Совета грамоту. Ложа получила название «Северная звезда» (чьей-то рукой переправлено: «Полярная» – КБ.). После этого все присутствовавшие начали подписывать клятвенное обещание в двух экземплярах, одно для нас, другое французы отвезли в Париж. Затем французы произнесли прекрасные речи. Им отвечал, как это полагается, брат-оратор. После этого все были удалены. Остались только я, Орлов-Давыдов, Кедрин, Баженов, Маклаков и бар. Майдель. Я и Баженов получили 18°, будучи в Париже. Названных лиц нужно было также возвести в 18°, чтобы имелось нужное число для шапитра (Капитула) – Совет этой степени. Маргулиесу также была обещана степень и нам было дано право исполнить ритуал по его выходе из Крестов. Совет 18 степени необходим для решения вопросов, которые не могут быть известны ложе. Все кончено было в 7 часов, а в 8 час. все собрались на обед к Донону. У Донона метрдотель, француз, мой хороший знакомый, очень умело отвлекал прислугу, делая всякие распоряжения, когда начинались тосты. Обед прошел так оживленно, что засиделись до трех часов ночи. На другой день мы возили французов показать город, обедали в ресторане «Медведь», и 11-часовым поездом Николаевской ж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90