кн. Александр Михайлович, брат Георгия и впоследствии автор воспоминаний, был заядлым спиритом. Ему было явление духа сирийского провидца Алкахеста, предсказавшего великому князю революцию и то, что он сядет на престол вместо Николая. Александр Михайлович был в это время управляющим Торгового мореплавания и был известен тем, что все никак не мог навести в этом учреждении порядок. Одновременно он стоял во главе Морского музея в Петербурге. В ложу филалетов принимали всех, кто хотел, никаких анкет и рекомендаций не требовалось. К 1916 г. в ложе оказалось около тысячи человек. Никого не исключали и никого никакими взносами не облагали.
Близко к мартинистам стояла и ложа «Люцифер», возникшая около 1910 г. и просуществовавшая очень недолго. В нее, по документам, не внушающим полного доверия, входили некоторые поэты-символисты: Вяч. Иванов, Брюсов, Белый и друг Белого А. Петровский. Перед самой войной ее решили «усыпить» (т.е. закрыть), хотя, как пишет Кандауров, «характер их работ был возвышенный». Была ли эта ложа та самая, в которую Терещенко – тогда владелец «Сирина», позже – министр Временного правительства, – ввел, или только собирался ввести, Блока?.
М.М. Ковалевский начал работать над расширением масонских лож. В 1907 г. им была открыта «Северная Звезда» во дворце графа Орлова-Давыдова, в Петербурге. Орлов-Давыдов был, разумеется, одним из тех, кого посвятили в масонство Сеншоль и Буле еще в Париже. Он был член Гос. Думы и позже – прогрессист. Организованная вскоре «Военная ложа» до самого Февраля собиралась у него во дворце, в Петербурге. Материальный вопрос в первый период русского масонства никогда не стоял остро: Орлов-Давыдов, Бебутов и другие отдавали братьям под храмы свои особняки и квартиры, – их было у каждого по несколько. Орлов-Давыдов был знаменит на всю Россию: «Толстый, с вытаращенными глазами, розовым лицом и огромными плоскими ступнями, – пишет о нем Клод Анэ, корреспондент „Пти Паризьен“, – он одно время считался другом и Керенского, и вел. кн. Николая Михайловича». Прославился он благодаря шумному судебному процессу: его любовница, исполнительница модных романсов и даже сочинительница их, – наибольшей популярностью пользовался ее романс «Лебединая песнь» – вчинила ему иск о признании им ее незаконно прижитого с ним ребенка. Кандауров в своей «Записке», о которой я буду позже подробно писать, говорит, что свидетелями по этому делу в суде были приглашены многие члены «организации» (так Кандауров в целях конспирации называет тайное общество и, в частности, – ложу «Астрея»). Керенский, сначала выступавший свидетелем на суде, позже был шафером на свадьбе: Мария Пуаре выиграла дело, и граф женился на ней.
В 1907 г. Орлов-Давыдов стал Великим Мастером «Северной Звезды», а в 1908 г. была открыта ложа «Возрождение», с Великим Мастером Н.Н. Баженовым. Название «Северная Звезда» требует небольшого комментария:
Сначала, видимо, по аналогии с французской ложей «Etoile Polaire», было выбрано традиционное название «Полярная Звезда». Из историков этим названием пользуется только С.П. Мельгунов, когда, кое-что зная о масонстве (впрочем, гораздо больше, чем все другие), он упоминает о ней в своей переписке с масонами. Можно предположить, хотя и с большой осторожностью, что французское название не могло быть переведено с необходимой точностью по одной странной и неожиданной причине: «Полярной Звездой» называлась одна из пяти или шести царских яхт, на которой Николай II отправился в 1894 г. в Германию на обручение с будущей своей женой, Алисой Гессенской. Ассоциация с этой «Полярной Звездой» могла показаться русским братьям нежелательной, и они перевели французское название, как «Северная Звезда». Под этим же именем ложа была восстановлена в эмиграции, в 1922 году. 1908 г. прошел в приездах Сеншоля и Буле (Кандауров называет их «весьма усердными») и в посвящении новых братьев в Досточтимые Мастера. Затем французские помощники были торжественно введены в новооткрытые русские ложи. В Нижнем Новгороде (Д.М. Бурыгин), в Риге, в Саратове также открылись ложи и появились братья. Некоторые вначале не всегда знали, куда попали, и называли себя розенкрейцерами. В том же 1908 г. русский «Космос», близнец парижского, был открыт в Петербурге. Туда вошли сам Ковалевский, де Роберти, проф. Евг. Аничков, Гамбаров и др. «Космос» принадлежал к Уставу Великого Востока. Сеншоль и Буле приехали во второй раз в том же году, учреждать сразу три ложи: в Петербурге, Москве и Варшаве. Маклаков, Немирович-Данченко и Амфитеатров принимали гостей; заодно в июле «узаконили» и «Северную Звезду». В Нижнем теперь уже было две ложи, одна из них называлась – «Железное Кольцо», с Досточтимым Мастером Кильвейном. В этом же году были открыты русские ложи Шотландского Устава – Великой Ложи Франции.
В своем докладе в 1925 г. в Париже Маргулиес, касаясь этого периода, между прочим упоминает петербургскую «Военную ложу», в которую краткое время входили А.И. Гучков, ген. Вас. Гурко, Половцев и еще человек десять – высоких чинов русских военных.
1909 г. был годом процветания ложи «Возрождение», «Военной ложи» и «Феникса». В это же время департамент полиции стал сильнее нажимать на мартинистов. Некоторые спиритические ложи закрылись сами, «от скуки или от страха», как пишет Кандауров.
В 1910 г. была основана «Малая Медведица». В нее не принимались ни октябристы, ни военные. Исключение было сделано только для полковника (позже – генерал-майора) Теплова. Туда вошли Колюбакин, Гальперн, Ефремов, и в ложе произошел раскол на «правых» и «левых». Вскоре «Малую Медведицу» приструнили.
В 1912 г., после некоторых неприятностей с полицией в связи с болтливостью кн. Бебутова, частично возобновилась деятельность нескольких лож. Кандауров пишет об этом так: «Устранили тех дорогих братьев, болтливость которых была установлена». «Малая Медведица» вновь собирается на частной квартире: Керенский, Волков, Демидов, Кроль, Барт и др. Они напечатали свой Устав, под названием «Итальянские угольщики» (т.е. карбонарии), чтобы его закамуфлировать. В том же году был в строгой тайне создан «Верховный Совет Народов России», который контролировался масонским Конвентом. Уже через год в этом Совете в качестве «Секретарей» – должность в масонской ложе – оказались Керенский, Терещенко и Некрасов.
О Керенском имеется секретное донесение департамента полиции от апреля 1916 г., сделанное на 60-ти страницах очень тщательно, но там нет ни слова о его масонстве. Позже мы увидим, что думал Кандауров о суммах, которые тратились на слежку за тайным обществом, а также о стараниях царской охранки в борьбе с масонством.
Вот краткий образчик из этого донесения:
«Кандидатура А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Близко к мартинистам стояла и ложа «Люцифер», возникшая около 1910 г. и просуществовавшая очень недолго. В нее, по документам, не внушающим полного доверия, входили некоторые поэты-символисты: Вяч. Иванов, Брюсов, Белый и друг Белого А. Петровский. Перед самой войной ее решили «усыпить» (т.е. закрыть), хотя, как пишет Кандауров, «характер их работ был возвышенный». Была ли эта ложа та самая, в которую Терещенко – тогда владелец «Сирина», позже – министр Временного правительства, – ввел, или только собирался ввести, Блока?.
М.М. Ковалевский начал работать над расширением масонских лож. В 1907 г. им была открыта «Северная Звезда» во дворце графа Орлова-Давыдова, в Петербурге. Орлов-Давыдов был, разумеется, одним из тех, кого посвятили в масонство Сеншоль и Буле еще в Париже. Он был член Гос. Думы и позже – прогрессист. Организованная вскоре «Военная ложа» до самого Февраля собиралась у него во дворце, в Петербурге. Материальный вопрос в первый период русского масонства никогда не стоял остро: Орлов-Давыдов, Бебутов и другие отдавали братьям под храмы свои особняки и квартиры, – их было у каждого по несколько. Орлов-Давыдов был знаменит на всю Россию: «Толстый, с вытаращенными глазами, розовым лицом и огромными плоскими ступнями, – пишет о нем Клод Анэ, корреспондент „Пти Паризьен“, – он одно время считался другом и Керенского, и вел. кн. Николая Михайловича». Прославился он благодаря шумному судебному процессу: его любовница, исполнительница модных романсов и даже сочинительница их, – наибольшей популярностью пользовался ее романс «Лебединая песнь» – вчинила ему иск о признании им ее незаконно прижитого с ним ребенка. Кандауров в своей «Записке», о которой я буду позже подробно писать, говорит, что свидетелями по этому делу в суде были приглашены многие члены «организации» (так Кандауров в целях конспирации называет тайное общество и, в частности, – ложу «Астрея»). Керенский, сначала выступавший свидетелем на суде, позже был шафером на свадьбе: Мария Пуаре выиграла дело, и граф женился на ней.
В 1907 г. Орлов-Давыдов стал Великим Мастером «Северной Звезды», а в 1908 г. была открыта ложа «Возрождение», с Великим Мастером Н.Н. Баженовым. Название «Северная Звезда» требует небольшого комментария:
Сначала, видимо, по аналогии с французской ложей «Etoile Polaire», было выбрано традиционное название «Полярная Звезда». Из историков этим названием пользуется только С.П. Мельгунов, когда, кое-что зная о масонстве (впрочем, гораздо больше, чем все другие), он упоминает о ней в своей переписке с масонами. Можно предположить, хотя и с большой осторожностью, что французское название не могло быть переведено с необходимой точностью по одной странной и неожиданной причине: «Полярной Звездой» называлась одна из пяти или шести царских яхт, на которой Николай II отправился в 1894 г. в Германию на обручение с будущей своей женой, Алисой Гессенской. Ассоциация с этой «Полярной Звездой» могла показаться русским братьям нежелательной, и они перевели французское название, как «Северная Звезда». Под этим же именем ложа была восстановлена в эмиграции, в 1922 году. 1908 г. прошел в приездах Сеншоля и Буле (Кандауров называет их «весьма усердными») и в посвящении новых братьев в Досточтимые Мастера. Затем французские помощники были торжественно введены в новооткрытые русские ложи. В Нижнем Новгороде (Д.М. Бурыгин), в Риге, в Саратове также открылись ложи и появились братья. Некоторые вначале не всегда знали, куда попали, и называли себя розенкрейцерами. В том же 1908 г. русский «Космос», близнец парижского, был открыт в Петербурге. Туда вошли сам Ковалевский, де Роберти, проф. Евг. Аничков, Гамбаров и др. «Космос» принадлежал к Уставу Великого Востока. Сеншоль и Буле приехали во второй раз в том же году, учреждать сразу три ложи: в Петербурге, Москве и Варшаве. Маклаков, Немирович-Данченко и Амфитеатров принимали гостей; заодно в июле «узаконили» и «Северную Звезду». В Нижнем теперь уже было две ложи, одна из них называлась – «Железное Кольцо», с Досточтимым Мастером Кильвейном. В этом же году были открыты русские ложи Шотландского Устава – Великой Ложи Франции.
В своем докладе в 1925 г. в Париже Маргулиес, касаясь этого периода, между прочим упоминает петербургскую «Военную ложу», в которую краткое время входили А.И. Гучков, ген. Вас. Гурко, Половцев и еще человек десять – высоких чинов русских военных.
1909 г. был годом процветания ложи «Возрождение», «Военной ложи» и «Феникса». В это же время департамент полиции стал сильнее нажимать на мартинистов. Некоторые спиритические ложи закрылись сами, «от скуки или от страха», как пишет Кандауров.
В 1910 г. была основана «Малая Медведица». В нее не принимались ни октябристы, ни военные. Исключение было сделано только для полковника (позже – генерал-майора) Теплова. Туда вошли Колюбакин, Гальперн, Ефремов, и в ложе произошел раскол на «правых» и «левых». Вскоре «Малую Медведицу» приструнили.
В 1912 г., после некоторых неприятностей с полицией в связи с болтливостью кн. Бебутова, частично возобновилась деятельность нескольких лож. Кандауров пишет об этом так: «Устранили тех дорогих братьев, болтливость которых была установлена». «Малая Медведица» вновь собирается на частной квартире: Керенский, Волков, Демидов, Кроль, Барт и др. Они напечатали свой Устав, под названием «Итальянские угольщики» (т.е. карбонарии), чтобы его закамуфлировать. В том же году был в строгой тайне создан «Верховный Совет Народов России», который контролировался масонским Конвентом. Уже через год в этом Совете в качестве «Секретарей» – должность в масонской ложе – оказались Керенский, Терещенко и Некрасов.
О Керенском имеется секретное донесение департамента полиции от апреля 1916 г., сделанное на 60-ти страницах очень тщательно, но там нет ни слова о его масонстве. Позже мы увидим, что думал Кандауров о суммах, которые тратились на слежку за тайным обществом, а также о стараниях царской охранки в борьбе с масонством.
Вот краткий образчик из этого донесения:
«Кандидатура А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90