В 1772 году, во время подготовки Джеймсом Куком своего второго путешествия, географы и ученые все еще верили в существование этого пока не найденного континента. Адмиралтейство поручило великому мореплавателю раз и навсегда выяснить этот вопрос. Вот что писал он после пересечения Южного полярного круга: «Густые туманы, метели, сильные морозы и прочие неблагоприятные условия делают плавание в этих водах опасным; эти трудности казались еще большими, когда мы думали о стране, которую природа обрекла на вечные снега и льды, лишив даже краткой ласки солнечного луча».
Как и в Северном Ледовитом океане, к полюсу шли вначале безвестные первопроходцы – охотники на китов и тюленей, суровые люди, которых ничего не страшило. Их не влекли ни исследования, ни открытия. Они даже скрывали от других свои охотничьи угодья. После Кука отношение к открытиям меняется. В 1823 году Джеймс Уэдделл, охотник на тюленей, рассказал, что встретил на 70° южной широты чистое море и прекрасную погоду. «Благодаря попутному ветру я оказался 20 февраля на 74°15 южной широты и 34°16 западной долготы. Льды меня не остановили, но ветер усиливался, и пришлось повернуть обратно на север». Он открыл названное его именем море, которое глубоко вдается в глубь материка. В 1831 году Джон Биско, капитан китобойца, открывает Землю Эндерби, острова Аделейд и Биско, где и высаживается. Льды помешали ему высадиться на Земле Грейама.
Эти случайные открытия привлекли внимание английских, американских и французских властей. Дюмон-Дюрвиль в 1840 году открыл Землю Адели. В 1839, 1840 годах американская экспедиция Чарльза Уилкса добыла немало ценных географических сведений. Правда, многие из них были признаны впоследствии неточными, но имя Уилкса осталось в списке первооткрывателей.
Джеймс Росс, бывший арктический мореплаватель, возглавил экспедицию на судах «Эребус» и «Террор», которая пересекла 1 января 1841 года Южный полярный круг в районе 170° восточной долготы. Результатом их плавания было открытие действующего вулкана высотой 4 тысячи метров. Пламя извержения играло на фоне голубого неба. Джеймс Росс назвал его Эребусом, а соседнему вулкану дал имя Террор. Последний был ниже и казался потухшим. Затем Росс двинулся дальше к югу по свободному ото льдов морю, пока не достиг сверкающего ледяного обрыва, вертикальная стена которого высилась над морем на 60 метров и простиралась к востоку и западу насколько хватало глаз. Ранее никому не удавалось продвинуться по воде до 78°04 южной широты. Это море названо именем Росса. Как и море Уэдделла, оно заходит далеко к полюсу, но упирается в ледяной барьер, который сейчас носит название шельфовый ледник Росса.
– Возможно, – заявил Жерлаш Руалу Амундсену, – что проникнуть к югу еще далее, чем это сделали Росс и Уэдделл, не удастся, но попытка не пытка. Представленные вами рекомендации побудили меня принять вас. Что же касается участия в экспедиции, то здесь дело обстоит иначе. Вы служили только матросом, а мне нужны ученые и штурманы. Если бы у вас было удостоверение лейтенанта дальнего плавания или лоцмана…
– Я получу его.
Начинается гонка со временем. Пока Жерлаш переименовывает трехмачтовик «Патрия» в «Бельжику», что не требует много времени, и ищет деньги для экспедиции, на что уходит много времени и сил, Руал Амундсен слушает лекции в училище мореплавания, ночами просиживает над книгами по сферической тригонометрии, космографии, морскому счислению; кроме того, он рассчитывает на свой богатый опыт матросской службы. В конце учебного года он сдает экзамен на лейтенанта дальнего плавания. Но готова ли к отплытию «Бельжика»? Пока нет.
– Я еще не собрал нужной суммы, – говорит барон Жерлаш, – но дело движется, и я приступил к набору своего штаба. Если хотите, я возьму вас помощником штурмана. Надеюсь отплыть весной следующего года.
– Я тем временем, – заявляет Амундсен, – поплаваю, чтобы подкрепить практикой полученные морские познания.
Два плавания: одно – на французском паруснике «Рон», второе – на норвежском промысловом судне «Язон». Опять промысловик! Преимущество этих судов «грязной» профессии в том, что они бороздят холодные воды, а именно этот опыт нужен Амундсену, перед тем как вступить на борт «Бельжики».
16 августа 1897 года «Бельжика» отплывает. Капитан – Жерлаш, старпомом назначен Лекуэнт, бывший офицер артиллерии, ставший моряком. Амундсен – третье по старшинству лицо на судне. Почти все матросы – норвежцы.
– Заберем врача в Рио-де-Жанейро. Его зовут Фредерик Кук.
Фредерик Кук – нью-йоркский врач. Целых двенадцать лет этот Кук будет притчей во языцех в Америке, когда начнет утверждать, что достиг полюса раньше, чем Пири. Но об этом позже.
Через полгода судно входит в антарктические воды. Это происходит примерно на долготе мыса Горн. Редко случается, чтобы этот район был спокоен. Ветры, вызванные вращением Земли и не встречающие препятствий на протяжении тысяч километров, устремляются сюда с запада на восток, словно в воронку. 22 января на трехмачтовик обрушивается буря.
– Человек за бортом!
В море летит спасательный круг, матрос хватается за него, несколько секунд среди пены видна крохотная точка – голова, затем она исчезает.
– Курс не менять, – приказывает Жерлаш.
Ничего изменить нельзя, поскольку маневр в такую бурю невозможен. Море успокаивается. «Бельжика» огибает Южные Шетландские острова и оказывается в морских водах, совсем не похожих на воды в окрестностях мыса Горн, – их окружают гигантские ледовые обрывы, играющие разными цветами радуги под лучами полярного солнца, голубоватые айсберги. Позже все эти красоты поэтически опишет Шарко. Иногда целыми сутками стоит густой туман. Амундсен проводит в «бочке» на грот-мачте не только всю вахту, но и большую часть светлого времени; в январе южное лето в разгаре, и почти не темнеет. Амундсен – лучший штурман на судне и испытывает большое беспокойство за его судьбу.
Амундсен занят также составлением карт побережья. «Бельжика» проходит через пролив, названный именем Жерлаша, и вскоре оказывается в виду Земли Александра I. Жерлаш берет курс на запад, пытаясь достичь 130° западной долготы. «Бельжика» идет уже между 70 и 71° южной широты. К концу февраля плавание больше напоминает блуждание в лабиринте ледовых гор, медленно сжимающих свои объятия. Матросам кажется, что их загнали на дно глубочайшего колодца, который вот-вот сомкнётся над их головами и станет им могилой.
В начале марта «Бельжика» застревает во льдах. Хочешь не хочешь, надо зимовать. Это первая зимовка в южных заполярных водах.
Мы были свидетелями многих зимовок в Арктике, но эта зимовка отличается и тем, что она первая антарктическая, и тем, что все понимают – помощи ждать неоткуда и даже нет надежды добраться до обитаемой земли, если льды раздавят судно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Как и в Северном Ледовитом океане, к полюсу шли вначале безвестные первопроходцы – охотники на китов и тюленей, суровые люди, которых ничего не страшило. Их не влекли ни исследования, ни открытия. Они даже скрывали от других свои охотничьи угодья. После Кука отношение к открытиям меняется. В 1823 году Джеймс Уэдделл, охотник на тюленей, рассказал, что встретил на 70° южной широты чистое море и прекрасную погоду. «Благодаря попутному ветру я оказался 20 февраля на 74°15 южной широты и 34°16 западной долготы. Льды меня не остановили, но ветер усиливался, и пришлось повернуть обратно на север». Он открыл названное его именем море, которое глубоко вдается в глубь материка. В 1831 году Джон Биско, капитан китобойца, открывает Землю Эндерби, острова Аделейд и Биско, где и высаживается. Льды помешали ему высадиться на Земле Грейама.
Эти случайные открытия привлекли внимание английских, американских и французских властей. Дюмон-Дюрвиль в 1840 году открыл Землю Адели. В 1839, 1840 годах американская экспедиция Чарльза Уилкса добыла немало ценных географических сведений. Правда, многие из них были признаны впоследствии неточными, но имя Уилкса осталось в списке первооткрывателей.
Джеймс Росс, бывший арктический мореплаватель, возглавил экспедицию на судах «Эребус» и «Террор», которая пересекла 1 января 1841 года Южный полярный круг в районе 170° восточной долготы. Результатом их плавания было открытие действующего вулкана высотой 4 тысячи метров. Пламя извержения играло на фоне голубого неба. Джеймс Росс назвал его Эребусом, а соседнему вулкану дал имя Террор. Последний был ниже и казался потухшим. Затем Росс двинулся дальше к югу по свободному ото льдов морю, пока не достиг сверкающего ледяного обрыва, вертикальная стена которого высилась над морем на 60 метров и простиралась к востоку и западу насколько хватало глаз. Ранее никому не удавалось продвинуться по воде до 78°04 южной широты. Это море названо именем Росса. Как и море Уэдделла, оно заходит далеко к полюсу, но упирается в ледяной барьер, который сейчас носит название шельфовый ледник Росса.
– Возможно, – заявил Жерлаш Руалу Амундсену, – что проникнуть к югу еще далее, чем это сделали Росс и Уэдделл, не удастся, но попытка не пытка. Представленные вами рекомендации побудили меня принять вас. Что же касается участия в экспедиции, то здесь дело обстоит иначе. Вы служили только матросом, а мне нужны ученые и штурманы. Если бы у вас было удостоверение лейтенанта дальнего плавания или лоцмана…
– Я получу его.
Начинается гонка со временем. Пока Жерлаш переименовывает трехмачтовик «Патрия» в «Бельжику», что не требует много времени, и ищет деньги для экспедиции, на что уходит много времени и сил, Руал Амундсен слушает лекции в училище мореплавания, ночами просиживает над книгами по сферической тригонометрии, космографии, морскому счислению; кроме того, он рассчитывает на свой богатый опыт матросской службы. В конце учебного года он сдает экзамен на лейтенанта дальнего плавания. Но готова ли к отплытию «Бельжика»? Пока нет.
– Я еще не собрал нужной суммы, – говорит барон Жерлаш, – но дело движется, и я приступил к набору своего штаба. Если хотите, я возьму вас помощником штурмана. Надеюсь отплыть весной следующего года.
– Я тем временем, – заявляет Амундсен, – поплаваю, чтобы подкрепить практикой полученные морские познания.
Два плавания: одно – на французском паруснике «Рон», второе – на норвежском промысловом судне «Язон». Опять промысловик! Преимущество этих судов «грязной» профессии в том, что они бороздят холодные воды, а именно этот опыт нужен Амундсену, перед тем как вступить на борт «Бельжики».
16 августа 1897 года «Бельжика» отплывает. Капитан – Жерлаш, старпомом назначен Лекуэнт, бывший офицер артиллерии, ставший моряком. Амундсен – третье по старшинству лицо на судне. Почти все матросы – норвежцы.
– Заберем врача в Рио-де-Жанейро. Его зовут Фредерик Кук.
Фредерик Кук – нью-йоркский врач. Целых двенадцать лет этот Кук будет притчей во языцех в Америке, когда начнет утверждать, что достиг полюса раньше, чем Пири. Но об этом позже.
Через полгода судно входит в антарктические воды. Это происходит примерно на долготе мыса Горн. Редко случается, чтобы этот район был спокоен. Ветры, вызванные вращением Земли и не встречающие препятствий на протяжении тысяч километров, устремляются сюда с запада на восток, словно в воронку. 22 января на трехмачтовик обрушивается буря.
– Человек за бортом!
В море летит спасательный круг, матрос хватается за него, несколько секунд среди пены видна крохотная точка – голова, затем она исчезает.
– Курс не менять, – приказывает Жерлаш.
Ничего изменить нельзя, поскольку маневр в такую бурю невозможен. Море успокаивается. «Бельжика» огибает Южные Шетландские острова и оказывается в морских водах, совсем не похожих на воды в окрестностях мыса Горн, – их окружают гигантские ледовые обрывы, играющие разными цветами радуги под лучами полярного солнца, голубоватые айсберги. Позже все эти красоты поэтически опишет Шарко. Иногда целыми сутками стоит густой туман. Амундсен проводит в «бочке» на грот-мачте не только всю вахту, но и большую часть светлого времени; в январе южное лето в разгаре, и почти не темнеет. Амундсен – лучший штурман на судне и испытывает большое беспокойство за его судьбу.
Амундсен занят также составлением карт побережья. «Бельжика» проходит через пролив, названный именем Жерлаша, и вскоре оказывается в виду Земли Александра I. Жерлаш берет курс на запад, пытаясь достичь 130° западной долготы. «Бельжика» идет уже между 70 и 71° южной широты. К концу февраля плавание больше напоминает блуждание в лабиринте ледовых гор, медленно сжимающих свои объятия. Матросам кажется, что их загнали на дно глубочайшего колодца, который вот-вот сомкнётся над их головами и станет им могилой.
В начале марта «Бельжика» застревает во льдах. Хочешь не хочешь, надо зимовать. Это первая зимовка в южных заполярных водах.
Мы были свидетелями многих зимовок в Арктике, но эта зимовка отличается и тем, что она первая антарктическая, и тем, что все понимают – помощи ждать неоткуда и даже нет надежды добраться до обитаемой земли, если льды раздавят судно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61