4
– Я уже сказала вам. Он расследовал дело моей сестры.
– И когда вы в последний раз его видели?
– Об этом я вам тоже сказала. Вчера утром. Он остановился у магазина.
– А почему он остановился у магазина?
– О Господи, я и об этом вам уже говорила. Он сказал мне, что пересмотрел дело Алины и все же не нашел ни одной улики и что ему жаль, но дело останется закрытым.
– И вы хотите, чтобы я вам поверил? У инспектора О'Даффи прекрасная жена и трое детей, и он ходил в церковь каждое воскресенье вместе с ними и с другими родственниками – а встречи с семьей он пропустил всего четыре раза за последние пятнадцать лет, да и то лишь потому, что уезжал на похороны. И он решил отменить это ради того, чтобы нанести ранний визит сестре убитой девушки, и проделал все это только для того, чтобы сообщить, что закрытое дело останется закрытым?
Н-да, чушь собачья. Даже я вижу, насколько нелогично все складывается.
– Почему он просто не позвонил?
Я пожала плечами.
Инспектор Джайн, который вел мой допрос, махнул двум офицерам, стоящим у двери. Затем оттолкнулся от стола, обошел его и остановился за моей спиной. Я чувствовала, как он стоит там и таращится на меня. На данный момент меня больше волновало древнее копье, моя воровская добыча, сейчас заткнутая за голенище под штаниной джинсов. Если полицейские обвинят меня и произведут обыск, у меня будут большие проблемы.
– Вы привлекательная молодая женщина, мисс Лейн.
– И что?
– Между вами и инспектором О'Даффи что-то было?
– О, пожалуйста! Вы и вправду думаете, что он в моем вкусе?
– Был, мисс Лейн. Я и вправду думаю, что он был в вашем вкусе. Он мертв.
Я смотрела на полицейского, который нависал надо мной, пытаясь использовать преимущество своего положения и позы, чтобы напугать меня. Он не знал, насколько плохо начался мой день, и понятия не имел, что с некоторых пор в мире людей осталось слишком мало такого, что действительно может меня напугать.
– Вы собираетесь арестовать меня?
– Жена О'Даффи утверждает, что в последнее время он был чем-то расстроен. Взволнован. Перестал есть. Она не знает почему. А вы знаете?
– Нет. И об этом, я вам тоже говорила. Раз шесть, как минимум. Сколько еще вы собираетесь возвращаться к этому вопросу?
Черт, это прозвучало как реплика плохого актера в отвратительном фильме.
Что ж, ответ Джайна был не лучше:
– Столько, сколько потребуется. Давайте начнем сначала. Расскажите мне о вашей первой встрече в участке.
Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.
– Откройте глаза и отвечайте на вопрос.
Я открыла глаза и злобно уставилась на него. Я все еще не верила, что О'Даффи мертв. Он мне здорово подгадил, поскольку его нашли с перерезанным горлом и зажатой в руке бумажкой, на которой было написано мое имя и адрес магазина. Так что у его братьев… ну, не по оружию, поскольку полиция в Дублине не носит оружия, – ушло совсем немного времени, чтобы явиться по мою душу. Все утро я провела, сражаясь с Тенями, потом явился смертоносно-сексуальный Фейри, а под гаражом Бэрронса, прямо за моей спальней, обнаружились какие-то монстры. Теперь же я сидела в полицейском участке, задержанная по подозрению в убийстве. Мог ли этот день стать еще хуже? Нет, мне не предъявили официального обвинения, но еще в магазине полицейские применили тактику запугивания, делая вид, что обвинение не заставит себя долго ждать. И они ясно дали понять, что воспользуются малейшим шансом прижать меня к стене, после чего, для начала, сделали снимки для криминального досье. Я была чужой в этом городе, почти все мои ответы звучали неправдоподобно, поскольку были увертками, а утренний визит инспектора О'Даффи в магазин действительно вызывал подозрения.
Я повторила ту же историю, которую рассказывала полиции час назад, два часа назад, и три часа… Джайн задавал те же вопросы, что и двое инспекторов до него, все утро и часть дня – сорок пять минут я «дозревала», пока они ходили обедать. Полицейские вернулись с обеда, благоухая уксусом, рыбой и чипсами, – после чего начали перестраивать фразы, пытаясь поймать меня на несоответствии мелких деталей. Кофеин, который был в холодном латте, испарился много часов назад, и я зверски хотела есть.
С одной стороны, я могла понять инспектора Джайна – он делал свою работу, и делал ее хорошо, что было понятно, поскольку Патрик О'Даффи был его другом. Надеюсь, они так же старались ради Алины. С другой стороны, это меня злило. Мои проблемы были настолько больше всего этого… А здесь с размахом тратили мое время. И злило не только это – здесь я чувствовала себя уязвимой. Если не считать утренней пробежки по аллее, я не выходила из магазина с того самого момента, как увидела то, что увидела на 1247 Ла Ру, а это случилось неделю назад. Я казалась себе ходячей мишенью, на голове которой нарисованы кружочки с цифрами. Знает ли Гроссмейстер, где меня искать? Каким пунктом я значусь в списке его дел? Остался ли он там, куда сбежал, пройдя через портал? Следит ли он за книжным магазином? Есть ли у него Носороги, эта низшая каста Темных, обычно служащая Фейри сторожевыми псами? Носороги огромны, отвратительны, с серой кожей и широкими, плотными, бочкообразными телами, с высовывающимися из пасти нижними зубами и с шишковатыми головами – поджидают ли они меня на улице, чтобы схватить в тот же момент, когда я – в одиночестве – шагну на тротуар из полицейского участка? Стоит ли мне добиться моего формального ареста? Я отказалась от этой мысли в тот же миг, как только она возникла. Люди не смогут спасти мне жизнь. Я моргнула, внезапно осознав, что больше не причисляю себя к лагерю людей.
– Он был моим зятем, – внезапно сказал инспектор.
Я вздрогнула.
– Учитывая то, что вы не имеете отношения к убийству Патрика, я все еще не могу придумать, как объяснить моей сестре, какого хрена он поперся к вам в то утро, когда его убили, – едко заметил Джайн. – Так какого хрена он делал у вас, мисс Лейн? Мы ведь оба знаем, что ваша история – чушь собачья. Патти не пропускал мессы. Патти не тратил свое личное время на закрытые дела. Патти оставался в живых, потому что любил свою семью.
Я мрачно посмотрела на свои руки, крепко сцепленные на колене. Мне давным-давно следовало сделать маникюр. Я попыталась представить, что может думать и чувствовать жена полицейского, который был убит через несколько часов после визита к молодой привлекательной девушке, учитывая мой неубедительный лепет о причине этого визита. Жена О'Даффи знает, что ей солгали, а неизвестное всегда кажется куда более ужасным, чем любая, пусть даже самая горькая правда, которую стараются прикрыть ложью. Поверит ли она, так же как ее брат, что любимый Патти изменил ей, предал их брак в то утро, когда его убили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82