– Постой, Чак! – сказала Альма, – но ты ничего не говорил про ответвление.
– Не говорил! Не существенно это было. Да только если вы пойдете прямо – то попадете в отстойник. Вы хотите в отстойник?
– Водой пахнет… – сказал Красноцветов.
– Здесь вся вода, – Дзен повернул в указанное ответвление.
Некоторое время шли молча. В трубе было душно и вонюче. Кто-то попытался пропеть пару строчек из собачьего гимна, но сталь так зарезонировала, что все испуганно замерли и несколько секунд напряженно прислушивались.
– Чак, по-моему, мы слишком долго идем…
– Скоро уже! – тявкнул Чак, нервно, – верняк, вот-вот перекресток будет.
– Держитесь! – молвил Дзен тихо, но твердо, – час мести грядет.
– Да! – сказал Чак, – грядет.
Они достигли перекрестка – квадратной камеры со стальными стенами и полом, но не успели дойти даже до его середины. Яркий, слепящий свет пал сверху и высветил изляпаную в грязи собачью группу.
– СТОЯТЬ! – рявкнул голос, – НЕ ДВИГАТЬСЯ! НЕПОВИНОВЕНИЕ КАРАЕТСЯ РАЗДИРАНИЕМ НА МЕСТЕ!!!
– Это патруль! – в ужасе взвизгнула Дося, – они нас выследили!
– КАК!? – воскликнул Дзен, но больше ничего не успел сказать, потому, что черные мускулистые тела, посыпавшиеся из туннелей сверху, заполонили все вокруг.
Мощным тычком духовного лидера повстанцев опрокинули в жижу. Гвардия Мясника действовала быстро и четко. Альма пыталась было дергаться, но пара чувствительных укусов быстро заставили ее замереть. Огромный, с лоснящийся антрацитовой шерстью ротвейлер ударил Красноцветова плоской, как лобовая броня танка, башкой и бывший собачник повалился навзничь. Кругом топали мощные лапы, жижа брызгала в стороны.
– Как они засекли нас, как?! – стонал Дзен, потом извернулся, чтобы осмотреть группу.
И встретился глазами с Чаком. Тот не лежал – стоял, окруженный четырьмя могучими псами, в блестящих позолотой ошейниках. Чак выглядел испуганным, но не более.
– Чак, ты что?!
– Пастбища! Стада, тучные! Будут вам стада! Будет тебе Собачий Рай!!!
– Ты что, нас заложил! – воскликнул Дзен, – ты предатель!! – и он, оскалившись, рванулся вперед, но тут же был опрокинут обратно в грязь. Оскаленные зубы чау-чау звучно лязгнули о металл трубы – по жиже поплыл багрянец.
Чак испуганно попятился. И куда только делся весь его пыл?
– Нет, – сказал пудель, – я не предатель, нет! ЕГО я не предавал.
Дзен только что-то булькнул, да искоса глянул с ненавистью на бывшего соратника.
Красноцветов поднял голову и увидел, что на него смотрит один из гвардейцев – откормленный и широкомордый.
– Ну че, революционер? – спросил патрульный, – цирк закончен, нас догнали будни?
Тяжелая лапа опустилась сверху, лишая возможности видеть, дышать, думать…
– Вы что, правда, думали, что вас не заметят? – спросил Мясник-Бульдозер.
Уж он то совсем не изменился, просто к злобной его и тупой внешности прибавилась злобная и тупая аура запахов – черно-багровая, как и у его псов.
– Вас вели от самого хутора, передавали от одного к другому, а вы не видели! – продолжил Бульдозер.
Справа от него стоял трон, а справа изрядно нервничавший Чак. Стены были из антрацита и патруль в дверях практически сливался с ними по цвету.
– Почти каждый, с кем вы имели несчастье говорить, сообщил в патруль!
Дося тихо и безнадежно заскулила – бока у псины были в крови, ухо разорвано. Впрочем, точно также выглядели и остальные после тщательной обработки в патруле.
– Мы дали вам понаслаждаться жизнью, когда вы ползли по трубе, но потом пришлось остановить ваш благородный порыв, – сказал Бульдозер и развернулся к Дзену. Ротвейлер казался спокойным, говорил иронично, но Красноцветов видел, что еще чуть-чуть и он начнет рвать их на части прямо здесь, в зале.
– Так я спрашиваю, на что вы надеялись?!
Играющая острыми углами морда Мясника развернулась к Дзену – тот гордо молчал уже сорок пятую минуту – с тем самых пор, как их пленили на выходе из трубы. Промолчал он и сейчас. В глазах чау-чау стояла смертная тоска.
– Я хочу порвать тебя прямо сейчас, – хрипло сказал Бульдозер, и глаза его блеснули красным.
За его спиной, начинаясь от основания трона, хитрой паучьей вязью расползались поблескивающие медью трубы. Тут и там из этой сантехнической симфонии выглядывали медные лепестки вентилей. Несложно было догадаться, что назначение конструкции – дозировано подавать воду в разные концы Собачьего мира.
Из кранов беспрерывно и мелодично капало.
– Но я хочу и помучить тебя, – размышлял Бульдозер, – если я разорву тебя здесь, то, как же я смогу мучить тебя?
И ротвейлер скрипнул челюстями – охрана на входе подобралась, группа провалившихся революционеров вздрогнула, а Чак в панике подался в сторону от босса.
– В каземат, – сказал Бульдозер, – убивать по одному.
Алексей Сергеевич никогда не был в тюрьме. Оказывается, она похожа на… на будку.
Стальную конуру с зарешеченным входом-выходом. Неизменный кран прилагался.
Тюрьма располагался на самом нижнем уровне замка – череда глухих стальных скворечников. Красноцветова сразу же отделили от товарищей, и он успел только поймать взгляд Дзена. Алексей не сомневался, что прощальный.
Время в тюрьме не ощущалось. Вода не текла, ветра не было, запахов тоже, движения не ощущалось. Красноцветов мог сделать два шага вперед и столько же назад. Развернуться не мог. Где-то в невидимом конце коридора шевелился и надсадно тюремщик.
Алексей Сергеевич Красноцветов, борец за правду собачьего мира стал потихоньку впадать в уныние. Через какой то ничем не отмеренный отрезок времени он пришел к выводу, что ни капельки не сомневался в подобном исходе их экспедиции. Это было ясно с самого начала.
Еще через какое-то время он задумался о вменяемости Дзена, который пошел на штурм, ведя за собой кучку таких же сумасшедших, хотя весь Собачий мир знал об их наивном партизанском рейде.
Потом собачник немного поразмышлял о том, может ли пес сойти с ума, и решил, что может, раз это Собачий мир.
Потом он думал о том, что ждет его самого.
Еще горстку неподдающихся отчету минут размышлял о Собачьем рае и метафизике собак.
Еще через некоторое время случился прорыв.
Красноцветов сначала не понял что произошло. Просто раздался гулкий тяжелый удар, да кто-то заорал панически в дальнем конце коридора. Потом по замку прошла легкая, но вместе с тем всеобъемлющая дрожь, где-то зазвенело, а потом чутким ушам ошеломленного Красноцветова – веселое журчание горного потока.
Теперь вопили по всему замку – многоголосая, исполненная паники сирена. Журчало все ближе, повеяло родником. Красноцветов не верил – откуда здесь вода?!
Облезлый терьер со сломанной передней лапой, который принес ключи и отпер клетку впопыхах объяснил ему ситуацию, и понесся дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164