Мол, гипнотизирует она свинок как удав зайца, вот и молчат зверьки до самой гибели.
Золотников сказал, что ему плевать, как тварь разделывает грызунов, ему надо, чтобы она перестала это делать.
Дружины удвоили, потом утроили, а свинки стали нервозны и пугались яркого света.
Однажды вечером Костик снова посетил хозяина и задыхающийся голосом сообщил, что у ограды видели темную фигуру, и она, видать, вот-вот полезет за периметр. С тяжело бьющимся сердцем Золотников выскочил из дома, и во главе группы сподвижников провел стремительный и неукротимый ловчий гон твари. Сподвижники прочесали поле, и благодаря хитрому тактическому маневру темная фигура была загнанна к самым воротам фермы.
Под прицелами двух десятков стволов тварь заметалась, а потом сверху на нее пал свет прожектора и высветил в пришельце явно человеческие черты.
Посетитель пал на колени и пополз к Валерию Валерьяновичу, высказывая на ходу, что про все расскажет, и примет с гордостью положенное наказание, если только означенный Валерий Валерьяныч соблаговолит спасти его от ужасной твари, что гналась за ним вдоль периметра и чуть не догнала.
Золотников подобрал пришельца и под конвоем сопроводил его в дом, где плененный еще долго ползал на коленях и вымаливал прощение.
Из его слов оказалось, что он шпион, посланный на ферму за экономическим шпионажем соседом Синявкиным. Должен он был пересчитать свинок, а также шкурки готовые к производству, и еще много чего еще, но у самого периметра страшный зверь взял его след, и шел позади, потихоньку нагоняя. Что за зверь, шпион сказать не мог, но, судя по дыханию, было это что-то большое и неимоверно злобное. Тварь загнала человека к самым воротам, а потом исчезла, спугнутая сбежавшимся людом.
Видя бледное, перепуганное лицо страдальца, а, также выслушав его бессвязные, но искренние благодарности, Валерий Валерьянович шпиона отпустил, напоследок дав ему десяток плетей для науки.
А большая и неимоверно злобная тварь опустошила очередной вольер и осталась как всегда незамеченной.
Золотников считал убытки, мрачно глядел в антрацитовое будущее и стал подумывать о суициде с помощью любимого, инкрустированного костью, дробовика, как неожиданно пришли добрые вести.
Старый пастух с гор, вид которого эти вести обрели, пришел под вечер и скромно дожидался аудиенции. Когда ему было велено войти, пастух прошествовал к Золотникову и просто сообщил, что знает где логово твари. И в доказательство принес шкурку морской свинки.
Увидев шкуру, Золотников онемел, потому что шкурка была редкой масти, из той самой серии, что порешила тварь еще в самом начале. А значит, не врал пастух, который ушел в этот день домой богатым человеком.
А привыкший действовать Валерий Валерьянович, наконец, понял, что скоро сможет сразиться с тайным своим врагом лицом к лицу.
Шкурку он повесил над входом в дом – как флаг или трофей.
Валерий вздохнул – лимузин нес его сквозь теплую ночь, дорога петляла и вот на одном из отрогов стала видна ферма, уютно расположившаяся в неглубокой долине. Отсюда она казалась маленькой – скопище цветных огоньков, словно кто-то положил на дно долины кучку цветных фонариков, вроде тех, что висели у мэрии, но Золотников знал – там, внизу много людей, большие строения, вольеры, свинки, там замешано много чего – внизу, свитой в кольцо цветной гирляндой лежала крошечная его, Золотниковская империя. Эти огни были вершиной айсберга, который почти полностью состоял из денег, надежд и опасений.
И айсберги тонут. Теперь хозяин знал это наверняка.
Золотников тоскливо смотрел на свою ферму, которая выглядела сейчас такой цветущей, словно и не нависла над ней и ее хозяином тень краха.
Крах – страшное, жесткое слово. Вот, что Валерий Валерьянович боялся всегда. Вот о чем, всегда думал он, засыпая вечером и просыпаясь ранним утром. Крах. Остаться без денег. Обеднеть. Опуститься. Пасть на дно. Чем выше ты, тем больнее тебе падать.
Наверное, это единственное, что он по настоящему боялся. Крах был невидим, неуязвим, потому что не материален. С ним трудно было бороться – и он всегда, всегда мог прийти, независимо от твоих тщетных усилий.
– «Потерять все деньги?» – думал Золотников бессонными долгими ночами, – "Обеднеть?
Продать дом, машину, все! Стать бездомным? Побираться, мерзнуть холодными ночами, медленно спиваться, бояться всех и вся. Нет! Не бывать этому! Лучше умереть как лев, чем жить как дворняжка!" – и только тут он засыпал, слегка успокоенным. Рожденный в небедной семье, Золотников не знал, почему страх бедноты так настойчиво преследует его. Словно он знает, каково это – побираться. Это знание пугало и настораживало.
Потому с юности Золотников только и делал, что пытался избавиться от этого призрака бедности – он зарабатывал, зарабатывал и снова и снова умножал заработанное, и когда тяжкие мысли лезли в голову он просто шел и покупал себе новую машину, яхту или дом на побережье. И крах отступал, бессильно скрежеща зубами.
«Что есть ад?» – думал Золотников, – «Если не беднота?»
От всех попрошаек он шарахался как от чумных, проявляя худшие из возможных суеверий.
И Валерий делал деньги – больше, больше и больше, надеясь создать в будущем такую империю, которая будет работать на него, и которая уже не сможет потерпеть крушение.
Его личная империя, и если бедность была адом, то богатство, несомненно, раем – обетованной землей, куда всю жизнь стремился Валерий Золотников.
В свой личный Денежный Рай.
А теперь на пути в золотые кущи стояла тварь – и угрожала свергнуть в тартар.
Ферма манила ее как огонь мотылька, вот только огонь этот не обжигал. Почему так вообще получилось? В провинции множество свиноферм, почему же тварь повадилась именно сюда, к Золотникову? Или эта кара – жестокая, и бьющая в самое больное место, как и положено личному проклятью.
Страшно, когда детские страхи обретают лицо. И крушение надежд вдруг облеклось шерстью и оскалило острые клыки.
Дорога снова сделала поворот и маленькое скопище огней, мигнув, скрылось за склоном.
Валерий радовался как ребенок вестям старика. В тот же день он нанял двух бывалых охотников из ближайшего села, заплатив им деньги, на которые они могли оставить опасный свой промысел и до конца жизни разводить маргаритки. Охотники выслушали его, степенно кивнули, и, подобрав свои берданки, к вечеру вышли. Вся ферма провожала их, им махали руками и подбадривали выкриками. Ловцы скрылись в лесу и головы их на следующее утро обнаружили в вольере номер десять. Берданок не было, равно как и свинок. После этого случая, половина из оставшихся верным хозяину работников позорно бежало с фермы, а все остальные дружно ударились в мистицизм, густо мешая его с религией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Золотников сказал, что ему плевать, как тварь разделывает грызунов, ему надо, чтобы она перестала это делать.
Дружины удвоили, потом утроили, а свинки стали нервозны и пугались яркого света.
Однажды вечером Костик снова посетил хозяина и задыхающийся голосом сообщил, что у ограды видели темную фигуру, и она, видать, вот-вот полезет за периметр. С тяжело бьющимся сердцем Золотников выскочил из дома, и во главе группы сподвижников провел стремительный и неукротимый ловчий гон твари. Сподвижники прочесали поле, и благодаря хитрому тактическому маневру темная фигура была загнанна к самым воротам фермы.
Под прицелами двух десятков стволов тварь заметалась, а потом сверху на нее пал свет прожектора и высветил в пришельце явно человеческие черты.
Посетитель пал на колени и пополз к Валерию Валерьяновичу, высказывая на ходу, что про все расскажет, и примет с гордостью положенное наказание, если только означенный Валерий Валерьяныч соблаговолит спасти его от ужасной твари, что гналась за ним вдоль периметра и чуть не догнала.
Золотников подобрал пришельца и под конвоем сопроводил его в дом, где плененный еще долго ползал на коленях и вымаливал прощение.
Из его слов оказалось, что он шпион, посланный на ферму за экономическим шпионажем соседом Синявкиным. Должен он был пересчитать свинок, а также шкурки готовые к производству, и еще много чего еще, но у самого периметра страшный зверь взял его след, и шел позади, потихоньку нагоняя. Что за зверь, шпион сказать не мог, но, судя по дыханию, было это что-то большое и неимоверно злобное. Тварь загнала человека к самым воротам, а потом исчезла, спугнутая сбежавшимся людом.
Видя бледное, перепуганное лицо страдальца, а, также выслушав его бессвязные, но искренние благодарности, Валерий Валерьянович шпиона отпустил, напоследок дав ему десяток плетей для науки.
А большая и неимоверно злобная тварь опустошила очередной вольер и осталась как всегда незамеченной.
Золотников считал убытки, мрачно глядел в антрацитовое будущее и стал подумывать о суициде с помощью любимого, инкрустированного костью, дробовика, как неожиданно пришли добрые вести.
Старый пастух с гор, вид которого эти вести обрели, пришел под вечер и скромно дожидался аудиенции. Когда ему было велено войти, пастух прошествовал к Золотникову и просто сообщил, что знает где логово твари. И в доказательство принес шкурку морской свинки.
Увидев шкуру, Золотников онемел, потому что шкурка была редкой масти, из той самой серии, что порешила тварь еще в самом начале. А значит, не врал пастух, который ушел в этот день домой богатым человеком.
А привыкший действовать Валерий Валерьянович, наконец, понял, что скоро сможет сразиться с тайным своим врагом лицом к лицу.
Шкурку он повесил над входом в дом – как флаг или трофей.
Валерий вздохнул – лимузин нес его сквозь теплую ночь, дорога петляла и вот на одном из отрогов стала видна ферма, уютно расположившаяся в неглубокой долине. Отсюда она казалась маленькой – скопище цветных огоньков, словно кто-то положил на дно долины кучку цветных фонариков, вроде тех, что висели у мэрии, но Золотников знал – там, внизу много людей, большие строения, вольеры, свинки, там замешано много чего – внизу, свитой в кольцо цветной гирляндой лежала крошечная его, Золотниковская империя. Эти огни были вершиной айсберга, который почти полностью состоял из денег, надежд и опасений.
И айсберги тонут. Теперь хозяин знал это наверняка.
Золотников тоскливо смотрел на свою ферму, которая выглядела сейчас такой цветущей, словно и не нависла над ней и ее хозяином тень краха.
Крах – страшное, жесткое слово. Вот, что Валерий Валерьянович боялся всегда. Вот о чем, всегда думал он, засыпая вечером и просыпаясь ранним утром. Крах. Остаться без денег. Обеднеть. Опуститься. Пасть на дно. Чем выше ты, тем больнее тебе падать.
Наверное, это единственное, что он по настоящему боялся. Крах был невидим, неуязвим, потому что не материален. С ним трудно было бороться – и он всегда, всегда мог прийти, независимо от твоих тщетных усилий.
– «Потерять все деньги?» – думал Золотников бессонными долгими ночами, – "Обеднеть?
Продать дом, машину, все! Стать бездомным? Побираться, мерзнуть холодными ночами, медленно спиваться, бояться всех и вся. Нет! Не бывать этому! Лучше умереть как лев, чем жить как дворняжка!" – и только тут он засыпал, слегка успокоенным. Рожденный в небедной семье, Золотников не знал, почему страх бедноты так настойчиво преследует его. Словно он знает, каково это – побираться. Это знание пугало и настораживало.
Потому с юности Золотников только и делал, что пытался избавиться от этого призрака бедности – он зарабатывал, зарабатывал и снова и снова умножал заработанное, и когда тяжкие мысли лезли в голову он просто шел и покупал себе новую машину, яхту или дом на побережье. И крах отступал, бессильно скрежеща зубами.
«Что есть ад?» – думал Золотников, – «Если не беднота?»
От всех попрошаек он шарахался как от чумных, проявляя худшие из возможных суеверий.
И Валерий делал деньги – больше, больше и больше, надеясь создать в будущем такую империю, которая будет работать на него, и которая уже не сможет потерпеть крушение.
Его личная империя, и если бедность была адом, то богатство, несомненно, раем – обетованной землей, куда всю жизнь стремился Валерий Золотников.
В свой личный Денежный Рай.
А теперь на пути в золотые кущи стояла тварь – и угрожала свергнуть в тартар.
Ферма манила ее как огонь мотылька, вот только огонь этот не обжигал. Почему так вообще получилось? В провинции множество свиноферм, почему же тварь повадилась именно сюда, к Золотникову? Или эта кара – жестокая, и бьющая в самое больное место, как и положено личному проклятью.
Страшно, когда детские страхи обретают лицо. И крушение надежд вдруг облеклось шерстью и оскалило острые клыки.
Дорога снова сделала поворот и маленькое скопище огней, мигнув, скрылось за склоном.
Валерий радовался как ребенок вестям старика. В тот же день он нанял двух бывалых охотников из ближайшего села, заплатив им деньги, на которые они могли оставить опасный свой промысел и до конца жизни разводить маргаритки. Охотники выслушали его, степенно кивнули, и, подобрав свои берданки, к вечеру вышли. Вся ферма провожала их, им махали руками и подбадривали выкриками. Ловцы скрылись в лесу и головы их на следующее утро обнаружили в вольере номер десять. Берданок не было, равно как и свинок. После этого случая, половина из оставшихся верным хозяину работников позорно бежало с фермы, а все остальные дружно ударились в мистицизм, густо мешая его с религией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164