ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Водила запрыгнул к себе на сиденье, Поляков вывалил письма в ящик и сел на место пассажира. Горожане из-за частокола закричали, замахали руками – слышались пожелания удачного пути, легкой дороги. Константин тоже в приветствии поднял руку и багги, провернув большими задними колесами по пыли, отвалил. Пыльное облако совершенно застлало Порожняка, тот закашлялся, но тоже помахал на прощание.
Багги шел на Юг – и впереди лежали Мертвые земли. А позади, в ящике, три десятка чужих писем, которых ждут не дождутся в самых экзотических местах этого порушенного края. А также те, которых уже не ждут. Пыль вилась за колесами, текучая как вода, неутомимая, как песок, целеустремленная как ход ледника.
Все как всегда – багги летит сквозь пыльный день, мотор мерно рычит, Ганнслингер в своем кокпите меланхолично держит руку на кожухе пулемета и неподвижным взором смотрит вдаль, как птица, сохранись здесь хоть одна. А Поляков на переднем сидении, щурится от пыли, чувствует, как горячий ветер овевает лицо, задирает голову и смотрит в серебристое небо, на котором уже много лет не появляются звезды. Курьер – это не только работа или стиль жизни. Курьер – это призвание. Это и есть жизнь – здесь вдали от городков, в мертвой пустыне, с надеждой руках и взглядом за горизонт.
Много писем, и одно из них в самый гиблый район Мертвых земель. На юг от захоронений.
Кто туда пишет? Константин держал это письмо в руках, сжимал гладкий стальной футляр и все не решался его открыть. Письмо было тяжелым, слишком тяжелым для бумаги. Поляков обнаружил его на крыльце своей собранной из оргалита хибары, что по милости Порожняка служила ему в последнее время домом. Кто-то принес футляр и побоялся дать в руки курьеру. Адрес, однако, указал подробно, да добавил пометку срочно. Письмо было важным – вот что оно излучало, важность, необходимость, и Поляков поклялся сам себе, что непременно его доставит. Надо сказать, что при упоминании адреса слега зароптали даже Ганнслингер с Водилой – мол, долг – долгом, но лезть вот так вот на рожон! Но Поляков настоял на своем. Письмо должно дойти до адресата – это нехитрое правило давно уже тянуло на смысл жизни, для почтальона. И хотелось добавить – это письмо, в особенности.
Константин снова ухмыльнулся набегающему ветру, в конце, концов, что есть рай, если не выполненный сполна долг? Только тогда и живешь в мире с самим собой.
Ехали весь день, и к вечеру удалились на приличное расстояние от города. Видели несколько скоплений волков – по мере удаления от обжитых земель звери мельчали, мутировали, шерсть у них становилась все реже, торчала неряшливыми клочьями. Волки были голодны, они подбегали к багги, и некоторое время неслись рядом с машиной, вывесив сизые, покрытые сыпью языки, и косясь дикими желтыми глазами. Но нападать, понятно, не стали. Тракт вился впереди, а по праву сторону дороги пролегла извилистая неглубокая трещина, дно которой залило черной, непроглядной тенью. Казалось, там что-то движется, что-то течет, как будто агатовая, вязкая река, но конечно это не было водой – в Мертвых землях вообще напряженка с жидкостью.
Поляков откинулся на спинку сидения, и предался любимому делу – читал письма. Желтые, потрепанные конверты в его руках: листы из дрянной веленевой бумаги, скатанной из тряпок, и куски настоящего пергамента у тех, кому не хватило денег на велен, и обрывки газет с уже никому не нужными новостями, и ломкий пластик – наследие древних времен, и магнитные кассеты для счастливчиков имеющих генератор, и покрытые мелким письмом деревянные планки для не имеющих ничего. Множество чужих мыслей отпечатанных почти на все носители, что знало многострадальное человечество.
Солнце, красное как кровь, с трудом пробивало свой анемичный закат через пылевую завесу. Тяжкие, сизые тучи зависли над горизонтом наподобие причудливых гор. Казалось вот-вот облака прольются горьким дождем, но нет – тучи никогда не проливались, уже много лет. Они были сухими – эти тучи. Сухими и жаркими, как и все Мертвые земли.
Багровый блик отражался в зеркальных очках Ганнслингера, пулемет вырисовывался на фоне заката и казался таким же красивым, как фотографии пальм на фоне садящегося солнца в рекламном буклете. Пыль под ногами багровела, и вихрилась, и местность была похожа на Марс, и курьеры знали что ночью она засеребрится и станет похожа на Луну.
Когда-то она была зеленой эта местность. Поляков знал это, хотя верилось с трудом.
Водила вставил потрепанный жизнью и временем диск в CD вертушку с треснутым и заботливо заклеенным синей изолентой корпусом. Диск скрипнул, провернулся, подставляя шелушащийся бок лазерному лучу. В динамиках зашипело, а потом низкий, приглушенный, голос поплыл над пыльной равниной, мешаясь с гулом двигателя и шипением пыли под покрышками:
«…love letter, Love letter… Go better, go better…»
Глаза Полякова бегали по строчкам.
"Здравствуй, Володя. Как ты там в Москве? Говорят, это очень большой город, и красивый. Совсем не такой, как у нас. Наш маленький, но зато все друг друга знают. А ведь в больших городах и позабыли давно, как это.
Мы все очень скучаем. Весь класс. С тех пор как ты от нас ушел, все грустят, ведь ты у нас был главой компании. Как говорит моя мама – ты был лидером класса. А теперь у нас, наверное, лидера нет, вот как-то стало и грустно.
А вообще у нас все хорошо. Я закончила шестой класс с отличными отметками – представь себе, ни одной четверки! Представляешь! Мне теперь завидуют. Инка говорит, что я зазналась – мол, важничаю, перед учителями выслуживаюсь, может тоже, хочу в лидеры класса попасть. А, да ты ее знаешь! Ничего она не понимает, а навредить всегда готова.
Сама-то кончила четверть с тройками, вот и завидует! А завидовать не хорошо!
Наш классрук Маргарита Алексеевна шлет тебе привет, желает тебе хорошо учиться и получать хорошие отметки, как ты это делал у нас. А вот злюка Майя Николавна от нас ушла – а помнишь, как она тебя линейкой по пальцам съездила! Как ты ей навредить поклялся, да все решиться не мог? Вот смешной был! А Васька Сидоров тоже ушел, уехал куда-то под Питер. Разбегаемся мы кто куда! Мама говорит, что у нас в городе совсем нет работы, и к тому же, граница слишком близко, и мама говорит, что это опасно. Вот не знаю, почему – ты не верь телевизору, у нас в городе тихо, и сирень цветет. Знаешь, как чудесно пахнет!
Скоро уже лето, и я все надеюсь, что ты оставишь свою Москву и приедешь к нам. Хотя бы на три месяца! Мы все скучаем и очень хотим тебя снова увидеть. Приезжай! Сходим на наше озеро – оно совсем заросло, но кое-где еще видна вода. А на твоем бывшем доме аисты свили гнездо – говорят это к миру. Аисты, они понимают!
Ну, вот и все. Жду не дождусь.
Лена М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164