А если голова, возможно, там было и тело? - Ой, - произнес дачник, - ой... Рвотные позывы у него не проступили. Но день вокруг сделался вдруг неестественно ярким, птицы запели совсем оглушительно, а в нос ударил запах свежевскопанной земли. От падения Красильникова удержало только то, что, упав, он неминуемо оказался бы рядом с зарытым в земле мертвецом. Это было кошмар, явившийся не ночью, а аккурат посреди яркого дня. Виталий Петрович на нетвердых ногах отошел от ямы и поплелся к трехступенчатому крылечку своего домика, где и осел на тоскливо скрипнувшие доски. Солнце медленно катилось к горизонту. Не каждый раз приходится обнаруживать трупы у себя на участке. Первым побуждением Красильникова было бросить все и идти звонить в милицию, ибо кому, как не им, должно разбираться с закопанными кем-то мертвецами. Останавливали только два обстоятельства. Первое, что нанесенная им на трупе рана выглядела так, словно ударили еще живого. В том, что прозорливый патологоанатом, к которому попадет труп, определит время нанесения повреждения как более позднее, Красильников сомневался. Значит, подозрение может пасть на него, порядочного, в принципе, человека, который в жизни не имел проблем с законом. И второе - в его дачном домике вообще не было телефона. Чтобы позвонить, надо было бежать к соседям через три дома, в их богатый каменный коттедж, куда многие заходить чурались. Оставлять труп в яме Виталию Петровичу не позволяла совесть. Ведь живой был человек, ходил, мечтал. А тут раз - и гниет в яме на чужом дачном участке, даже без захудалого надгробия. Как жертва войны в братской могиле. Красильников тяжело вздохнул. Мертвеца можно закинуть законникам анонимно. Мерзко это, противно, но в нынешних реалиях самое подходящее. Он посмотрел на соседний участок, резко вскочил и побежал в домик. Вернулся с железной, крашенной зеленым тачкой и аккуратно перевернул ее над ямой, скрыв дыру в земле как таковую. Обернулся, внимательно оглядел окна соседского дома. Тихо, и даже занавески не шевелятся. Красильников вспотел. День вокруг поблек, потерял яркость, и чувствовалось, что впервые за много месяцев выдавшийся отпуск скорым ходом идет на свалку. И все из-за того, что кто-то кому-то перешел дорогу. Весь оставшийся день дачник ходил сам не свой. Нервно наблюдал, как солнце теряет яркость и разбухает над зубчатой кромкой леса. Было ещё тепло, но не жарко. Рев на шоссе умолк, и где-то запел соловей. На округу наваливался вечер типичный, поздновесенний, потрясающе умиротворенный. Сейчас бы сидеть на крылечке да наслаждаться тишиной и запахом цветущих деревьев. А Красильников думал о трупе. Думал он о нем и тогда, когда день угас и на небе выплыл изящный, словно рисованный белой гуашью серпик растущего месяца. Но взгляд дачника раз за разом возвращался к лежащей вверх колесом зеленой тачке. Когда обильно высыпали звезды, слегка, правда, приглушенные сиянием на востоке большого города, Виталий Петрович вышел из дачи с лопатой. Ночь была теплая, и с реки ощутимо несло тиной. Серп луны был узок, однако давал достаточно света, чтобы по округе пролегли черные, глубокие тени. Тень шла и перед Красильниковым - коренастая обезьяна с непонятным острым предметом в руке. С виду - типичный гробокопатель. Понятно, что копать днём было нельзя, только ночью. Но сейчас, когда вокруг царила неприятная тьма, дачнику показалось, что лучше бы ему оставить труп в земле. А то больно на ограбление могил похоже. - И что? - спросил он себя, - сможешь ли ты потом спокойно спать, зная, что у тебя на участке закопан человек? Не сможет, это точно. И потому он, пугливо сгорбившись, как последний вор прокрался к яме. Вытер вспотевшие руки о крутку, взял лопату и начал копать. Земля поддавалась с неохотой, в ней что-то скрежетало, а иногда острие наталкивалось на что-то мягкое, упругое. Тогда он поспешно одергивался и усилием воли сдерживал панический крик. Где-то во тьме шумел густой бор, журчала река, а из поселка доносились еле слышные звуки музыки. Лунные тени прыгали по округе, и казалось Виталию Петровичу, что кто-то шевелится за оградой, лезет, подсматривает. Прерывисто вздохнув, он начал копать быстрее, и когда ночная птица печально заорала у него над головой, окаменел от страха. Лопата выскользнула у него из рук и брякнулась оземь. Он замер. Сердце билось как безумное, так и до инфаркта недалеко. Пот крупным каплями скатывался по лбу и орошал сухую землю. Посмотрел на домик Хорькова, на его колышущиеся от слабого ветерка белые занавески. Или это они не от ветерка, а сам старик подсматривает, что это странное творит его соседушка в лунном свете? - Бред! - произнёс Красильников, - спит он. Он подобрал лопату и продолжил раскопки. Яма потихоньку вырисовывалась, ясно видимая в свете месяца - широкая и неглубокая могила, полметра всего отделяло мертвеца от поверхности. Один раз он приподнял заступ и внимательно осмотрел лезвие. Блестящий металл покрывал слой все той же черноватой жидкости, значит, не один раз он уже попал по бездыханному телу. Несмотря на это Красильников продолжал копать. Делал это так быстро, так яростно, что вскоре у него на ладонях вздулись и лопнули мозоли, а мышцы рук заболели от непривычной работы. Пот уже катил с него градом. В голове шумело. Большая куча земли возле ямы росла. В какой-то момент ему показалось, что по ограде кто-то стучит. Он испуганно разогнулся, обвел окрестности безумным взглядом. Потом понял - это яблоневое дерево задевало своими ветвями сетчатый забор. Мертвец был выкопан. И лунный свет хитро поблескивал в уцелевшем его глазу. Дачник остановился передохнуть, потом нацепил толстые резиновые перчатки ультражелтого цвета, используемые им для размешивания ядовитых удобрений. Обмотал рот и нос древним шерстяным шарфом. Задержав дыхание, потянулся к яме. Ночные созвездия кружили у него над головой. На соседнем участке громко и отчетливо хлопнула дверь. Подобного ужаса Виталий Петрович Красильников не испытывал ни разу в жизни. Не в силах стоять на ногах, он пал на землю возле вырытой могилы в полуобморочном состоянии. Ему повезло. Бруствер выкопанной земли скрывал его почти целиком. Совсем рядом, в полуметровой глубине, серело лицо мертвеца, а отрубленная щека придавала ему скарбезный и гротескный вид. Маленькая белая букашка стремилась укрыться от лунного света в правой ноздре. Несколько секунд Красильникову казалось, что сердце у него не выдержит и он здесь, прямо за ямой, отдаст концы, составив посильную компанию мертвяку. Но нет, неожиданно он понял, что выглядывает из-за бруствера, совсем как заправский солдат, наблюдающий из окопа за подходом противника. На его желтые перчатки налипла сырая глина, и это выглядело так, словно он страдает каким-то лишаем или иным шелушением кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10