Но чего никто из них не ожидал, так что Джанверта выберут вторым номером.
Он и Кловис прижались головами, разговаривая едва слышным шепотом:
– Мне это не нравится, – сказал Джанверт. – Перуджи прошибет головой потолок и на месте назначит кого-то еще.
– А какой ему прок от этого?
– Не знаю, но поживем – увидим. Самое позднее – завтра.
– Может, это признание твоих достоинств?
– Ерунда!
– Ты не хочешь быть вторым?
– Только не в этой увеселительной прогулке. – Его губы сложились в упрямую линию. – Это паршивое дело.
– Ты думаешь, ищут козла отпущения?
– А ты?
– Возможно, это и так. Какие у тебя отношения с Перуджи?
– Неплохие, если не считать…
– Не считать чего?
– Что он мне не доверяет.
– Эдди!
Один из парней в их группе как раз проходил мимо, направляясь в туалет. Это был ветеран Вьетнама (он называл ее «Нам») по имени Даниэль Томас Элден, но все звали его ДТ. Джанверт замолчал, пока ДТ пройдет, отметив его жесткое молодое лицо, квадратную и загоревшую челюсть. На переносице имелся шрам в форме перевернутой буквы «V», и он носил легкую кепку с прозрачным зеленым козырьком, отбрасывавшим зеленый отсвет. Джанверт подозревал, что ДТ шпионил для начальства. Ходили слухи, что он сожительствовал с Тимьеной, и Джанверт вдруг подумал, о чем этот молодой человек сейчас может думать.
Проходя мимо, ДТ бросил взгляд на них, но не подавал вида, что узнал их Или хотя бы заметил.
Когда он прошел, Джанверт прошептал:
– Как ты думаешь, ДТ нравится его работа?
– Почему же нет?
– Может, он думает, что здесь чуть меньше свободы, чем на настоящей войне – меньше шансов убивать людей.
– Иногда ты слишком жесток.
– А тебе вообще не следует заниматься этим делом, милая, – заметил Джанверт. – Почему ты не попросила дать тебе отбой, сославшись на усталость или что-нибудь еще?
– Я подумала, тебе может понадобиться кто-нибудь, кто будет защищать тебя.
– Таким образом, как ты это делала прошлой ночью?
Кловис пропустила это замечание мимо ушей и сказала:
– Ты слышал разговоры насчет ДТ и Тимьены?
– Да. Я почти сочувствую ему.
– Ты думаешь, она…
– Не хочется верить, но думаю, да.
– Но почему? Не могут же они просто…
– У тебя же есть нюх на такого рода дела. Они входили в ударную группу. Сама понимаешь, тут возможны потери.
– А кто же мы тогда?
– С Перуджи – не знаю. Скажу, когда выясню, как он нас расставит.
– На переднем крае или в тылу?
– Умница.
– Собираются нам в этом самолете подавать ужин или нет? – спросила Кловис.
– Стюардессы больше заняты спаиванием наших взрослых.
– Одна из причин, почему я ненавижу играть подростка, – прошептала она, – то, что не могу заказать выпивку.
– А я ненавижу гримироваться, – заметил Джанверт. – Держу пари, нас не накормят до Небраски.
– Это специальный фасолево-тресковый рейс, – произнесла Кловис. – Нам на обед дадут фасоль и икру из трески. Ты все еще чувствуешь себя подавленным?
– Милая, забудь то, что я говорил тебе прошлой ночью. Я тогда чувствовал себя хуже некуда.
– Сказать по правде, у меня было такое же настроение. Вероятно, из-за фазы луны.
– Я все еще не могу понять причину, почему меня назначили вторым номером, а как насчет тебя?
– Я тоже. – И почти сразу же добавила: – Остальные уже в возрасте.
– Это все отговорки… Я имею в виду, почему более молодой агент выдвигается вперед?
– Должна ведь когда-нибудь молодость проявить себя, – прошептала Кловис, наклонившись к нему. – Не думай об этом, дорогой. Старый козел позади меня пытается нас подслушать.
Джанверт понимал, что не стоит сразу же оглядываться назад, но вскоре выпрямился и осмотрел салон самолета. Уже зажгли свет – снаружи стало темно, и пятна черноты с редкими звездами зияли из каждого иллюминатора. Седой старик позади Кловис включил лампочку над собой и читал «Таймс», потягивая виски со льдом. Он посмотрел было на Джанверта, но тут же вернулся к своему журналу и напитку. Джанверт не мог припомнить, чтобы ему приходилось раньше видеть старика, но кто знает. Его могли послать в качестве наблюдателя за ними.
Раздраженный Джанверт тяжело опустился в свое кресло и нагнулся к Кловис:
– Милая, нам нужно завязывать с этой работой. Тянуть дальше нельзя. Должна же быть какая-нибудь безопасная страна? Место, где Агентство до нас не доберется.
– За океаном?
– Ты же знаешь, что это не выход – просто там говорят на другом языке. Нет – нам нужна небольшая приятная страна, где мы могли бы затеряться раз и навсегда среди населения. Должна же она существовать на этой вонючей планете.
– Ты думаешь о ДТ и Тимьене.
– Я думаю о тебе и себе.
– Он снова подслушивает, – прошептала Кловис.
Джанверт сложил руки и вновь погрузился в угрюмое молчание. Похоже, полет будет паршивым до самого Портленда. Джанверт смирился с этим.
Позже Ник Майерли, проходя мимо, склонился над ними и поинтересовался:
– Ну, ребятки, все о'кей?
Джанверт только что-то буркнул в ответ.
24
Улей. Внутренний меморандум по «Проекту 40»:
«Тепловая проблема остается критической. Наша последняя модель расплавилась, прежде чем заработала на полную мощность. Однако вторичный резонанс удалось измерить, и он оказался близок к ожидаемым величинам. Если предложенная новая система охлаждения окажется жизнедеятельной, мы проведем первое испытание в полном объеме в течение месяца. Эти испытания, конечно, дадут результаты, которые будут замечены во Внешнем Мире. Как минимум, следует ожидать появления нового острова в Тихом океане где-то в районе Японских островов».
Перуджи едва успел на последний самолет из Далласа, и вошел в салон лайнера в крайнем раздражении, подумав о предстоящем совещании с участием Мерривейла. Однако Шеф настаивал на этой встрече, и Перуджи не видел никакого способа избежать этого. Он встретился в его офисе с Мерривейлом. Маски были сброшены с самого начала.
Когда Перуджи вошел в офис, Мерривейл посмотрел на него, не меняя выражения лица. В глазах Мерривейла застыл истерзанный, испуганный взгляд, и Перуджи подумал: «Он знает, что его выбрали мальчиком для битья».
Перуджи уселся напротив Мерривейла в одно из кожаных кресел и указал на папку, лежащую на столе.
– Я вижу, вы просматриваете отчеты. Какие-нибудь упущения заметили?
Очевидно, Мерривейл считал, что такое начало поставит его в невыгодное положение, потому что тут же попытался взять инициативу в свои руки:
– Мои отчеты точно соответствуют обстоятельствам, которым посвящены.
«Напыщенный ублюдок!»
Перуджи отчетливо понимал, что его присутствие раздражает Мерривейла. Так было всегда: Перуджи был крупным мужчиной. Его можно было бы назвать толстяком, если бы он позволил себе набрать вес. Но он обладал мягкой зловещей грацией, всегда раздражавшей Мерривейла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Он и Кловис прижались головами, разговаривая едва слышным шепотом:
– Мне это не нравится, – сказал Джанверт. – Перуджи прошибет головой потолок и на месте назначит кого-то еще.
– А какой ему прок от этого?
– Не знаю, но поживем – увидим. Самое позднее – завтра.
– Может, это признание твоих достоинств?
– Ерунда!
– Ты не хочешь быть вторым?
– Только не в этой увеселительной прогулке. – Его губы сложились в упрямую линию. – Это паршивое дело.
– Ты думаешь, ищут козла отпущения?
– А ты?
– Возможно, это и так. Какие у тебя отношения с Перуджи?
– Неплохие, если не считать…
– Не считать чего?
– Что он мне не доверяет.
– Эдди!
Один из парней в их группе как раз проходил мимо, направляясь в туалет. Это был ветеран Вьетнама (он называл ее «Нам») по имени Даниэль Томас Элден, но все звали его ДТ. Джанверт замолчал, пока ДТ пройдет, отметив его жесткое молодое лицо, квадратную и загоревшую челюсть. На переносице имелся шрам в форме перевернутой буквы «V», и он носил легкую кепку с прозрачным зеленым козырьком, отбрасывавшим зеленый отсвет. Джанверт подозревал, что ДТ шпионил для начальства. Ходили слухи, что он сожительствовал с Тимьеной, и Джанверт вдруг подумал, о чем этот молодой человек сейчас может думать.
Проходя мимо, ДТ бросил взгляд на них, но не подавал вида, что узнал их Или хотя бы заметил.
Когда он прошел, Джанверт прошептал:
– Как ты думаешь, ДТ нравится его работа?
– Почему же нет?
– Может, он думает, что здесь чуть меньше свободы, чем на настоящей войне – меньше шансов убивать людей.
– Иногда ты слишком жесток.
– А тебе вообще не следует заниматься этим делом, милая, – заметил Джанверт. – Почему ты не попросила дать тебе отбой, сославшись на усталость или что-нибудь еще?
– Я подумала, тебе может понадобиться кто-нибудь, кто будет защищать тебя.
– Таким образом, как ты это делала прошлой ночью?
Кловис пропустила это замечание мимо ушей и сказала:
– Ты слышал разговоры насчет ДТ и Тимьены?
– Да. Я почти сочувствую ему.
– Ты думаешь, она…
– Не хочется верить, но думаю, да.
– Но почему? Не могут же они просто…
– У тебя же есть нюх на такого рода дела. Они входили в ударную группу. Сама понимаешь, тут возможны потери.
– А кто же мы тогда?
– С Перуджи – не знаю. Скажу, когда выясню, как он нас расставит.
– На переднем крае или в тылу?
– Умница.
– Собираются нам в этом самолете подавать ужин или нет? – спросила Кловис.
– Стюардессы больше заняты спаиванием наших взрослых.
– Одна из причин, почему я ненавижу играть подростка, – прошептала она, – то, что не могу заказать выпивку.
– А я ненавижу гримироваться, – заметил Джанверт. – Держу пари, нас не накормят до Небраски.
– Это специальный фасолево-тресковый рейс, – произнесла Кловис. – Нам на обед дадут фасоль и икру из трески. Ты все еще чувствуешь себя подавленным?
– Милая, забудь то, что я говорил тебе прошлой ночью. Я тогда чувствовал себя хуже некуда.
– Сказать по правде, у меня было такое же настроение. Вероятно, из-за фазы луны.
– Я все еще не могу понять причину, почему меня назначили вторым номером, а как насчет тебя?
– Я тоже. – И почти сразу же добавила: – Остальные уже в возрасте.
– Это все отговорки… Я имею в виду, почему более молодой агент выдвигается вперед?
– Должна ведь когда-нибудь молодость проявить себя, – прошептала Кловис, наклонившись к нему. – Не думай об этом, дорогой. Старый козел позади меня пытается нас подслушать.
Джанверт понимал, что не стоит сразу же оглядываться назад, но вскоре выпрямился и осмотрел салон самолета. Уже зажгли свет – снаружи стало темно, и пятна черноты с редкими звездами зияли из каждого иллюминатора. Седой старик позади Кловис включил лампочку над собой и читал «Таймс», потягивая виски со льдом. Он посмотрел было на Джанверта, но тут же вернулся к своему журналу и напитку. Джанверт не мог припомнить, чтобы ему приходилось раньше видеть старика, но кто знает. Его могли послать в качестве наблюдателя за ними.
Раздраженный Джанверт тяжело опустился в свое кресло и нагнулся к Кловис:
– Милая, нам нужно завязывать с этой работой. Тянуть дальше нельзя. Должна же быть какая-нибудь безопасная страна? Место, где Агентство до нас не доберется.
– За океаном?
– Ты же знаешь, что это не выход – просто там говорят на другом языке. Нет – нам нужна небольшая приятная страна, где мы могли бы затеряться раз и навсегда среди населения. Должна же она существовать на этой вонючей планете.
– Ты думаешь о ДТ и Тимьене.
– Я думаю о тебе и себе.
– Он снова подслушивает, – прошептала Кловис.
Джанверт сложил руки и вновь погрузился в угрюмое молчание. Похоже, полет будет паршивым до самого Портленда. Джанверт смирился с этим.
Позже Ник Майерли, проходя мимо, склонился над ними и поинтересовался:
– Ну, ребятки, все о'кей?
Джанверт только что-то буркнул в ответ.
24
Улей. Внутренний меморандум по «Проекту 40»:
«Тепловая проблема остается критической. Наша последняя модель расплавилась, прежде чем заработала на полную мощность. Однако вторичный резонанс удалось измерить, и он оказался близок к ожидаемым величинам. Если предложенная новая система охлаждения окажется жизнедеятельной, мы проведем первое испытание в полном объеме в течение месяца. Эти испытания, конечно, дадут результаты, которые будут замечены во Внешнем Мире. Как минимум, следует ожидать появления нового острова в Тихом океане где-то в районе Японских островов».
Перуджи едва успел на последний самолет из Далласа, и вошел в салон лайнера в крайнем раздражении, подумав о предстоящем совещании с участием Мерривейла. Однако Шеф настаивал на этой встрече, и Перуджи не видел никакого способа избежать этого. Он встретился в его офисе с Мерривейлом. Маски были сброшены с самого начала.
Когда Перуджи вошел в офис, Мерривейл посмотрел на него, не меняя выражения лица. В глазах Мерривейла застыл истерзанный, испуганный взгляд, и Перуджи подумал: «Он знает, что его выбрали мальчиком для битья».
Перуджи уселся напротив Мерривейла в одно из кожаных кресел и указал на папку, лежащую на столе.
– Я вижу, вы просматриваете отчеты. Какие-нибудь упущения заметили?
Очевидно, Мерривейл считал, что такое начало поставит его в невыгодное положение, потому что тут же попытался взять инициативу в свои руки:
– Мои отчеты точно соответствуют обстоятельствам, которым посвящены.
«Напыщенный ублюдок!»
Перуджи отчетливо понимал, что его присутствие раздражает Мерривейла. Так было всегда: Перуджи был крупным мужчиной. Его можно было бы назвать толстяком, если бы он позволил себе набрать вес. Но он обладал мягкой зловещей грацией, всегда раздражавшей Мерривейла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90