Они все еще пили какое-то ужасное вино, которое принес этот парень, чтобы задурманить ей голову и заставить ослабить сопротивление! Хорошо, что вовремя подошла! Но считаю, что вас нужно вознаградить по-настоящему. Я знаю, вы сделали это по доброте сердечной, желая защитить невинную молодую девушку ничего за это не ожидая, и понимаю, что никому не расскажете об этом, не так ли? – спросила Леверн, извлекая из сумки еще три пятидесятидолларовых банкноты.
Женщина, изумленная тем, что получит еще столько денег, покачала головой и протянула руку.
– Нет, мэм, – клянусь, честное слово! Можете на меня положиться!
Леверн с застывшей жесткой улыбкой вручила ей деньги.
– Прекрасно, потому что, если это обнаружится, я буду знать, кто проболтался, и сделаю все, чтобы полиция нравов узнала про это место и закрыла его навсегда.
Ошеломленная злобной угрозой, женщина безмолвно наблюдала, как Леверн, высокомерно подняв голову, выплыла из комнаты.
– Господи, ну и стерва, – пробормотала толстуха, оставшись одна.
Позже, когда Банни уже лежала в глубокой мраморной ванне, наполненной душистой мыльной водой, Леверн заварила особый чай для дочери и, высыпав в чашку два порошка со снотворным, положила несколько ложек сахара, чтобы отбить вкус. Банни любила сладкий чай, и, кроме того, сейчас не время беспокоиться о лишних калориях.
ГЛАВА 3
Леверн сидела за огромным письменным столом из красного дерева и покорно слушала проповедь Гордона Бейкера. Услышав о выходке Банни, он впал в холодную ярость и, конечно, во всем винил ее мать.
– Ситуация просто невыносима! Вы должны на коленях благодарить Луэллу за то, что та немедленно позвонила мне. Реши она рассказать обо всем или хотя бы намекнуть – всему конец! Понимаете?! Вы уже звонили ей или послали подарок?
– Конечно, звонила, но…
– Пошлите что-нибудь! И не скупитесь! Я хочу, чтобы она получила от вас подарок, который заставит ее почувствовать себя английской королевой! – загремел он.
Леверн хотела огрызнуться, что эта занудная, вечно ноющая толстуха уже обладает почти королевским могуществом, поскольку все руководители студий беззастенчиво пресмыкались перед ней, но благоразумно прикусила язык.
Раздраженным, упорным молчанием Бейкер намеренно доводил ее до бешенства.
– Купите что-нибудь у Тиффани и не забудьте: обязательно с бриллиантами, понятно? Она спасла карьеру вашей соплячке!
– Сегодня же сделаю, – заверила Леверн.
– Прекрасно. Теперь пора что-нибудь предпринять насчет этой шлюшки, вашей доченьки. Нужно выдать ее замуж, пока девчонка не попала в настоящую беду! Вы просили доктора Шеферда осмотреть Банни, чтобы убедиться, не беременна ли она?
Леверн кивнула.
– Он сделал ей выскабливание вчера, только чтобы не рисковать зря, – ответила она, пытаясь не вспоминать об омерзительной сцене в докторском кабинете. Доктор Шеферд во всем следовал указаниям Гордона Бейкера, но, чтобы защитить себя, предпочитал лучше произвести профилактическое выскабливание, чем делать настоящий аборт, ведь подобные операции были запрещены законом.
– Всего этого можно было избежать, если бы вы следили за ней как следует! Где она сейчас?
– Дома, в постели. Доктор велел давать Банни снотворное до завтра, потому что дня два у нее могут быть спазмы.
– В понедельник утром она должна приступить к работе! Сможет подняться к тому времени?
Леверн набрала в грудь воздуха и сжала кулаки, чтобы не видно было, как дрожат руки:
– Пожалуйста, мистер Бейкер, не заставляйте ее играть в этом фильме. Она слишком взрослая для роли Эмили. Банни превратилась в красивую молодую девушку и терпеть не может бинтовать груди и притворяться маленькой девочкой. Она не желает делать это.
Глядя с недосягаемой высоты на уродливую тощую женщину, пресмыкавшуюся перед ним, Гордон Бейкер почувствовал себя оскорбленным. Как смеет этот отвратительный мешок с костями противоречить ему?!
– Красивых молодых женщин хоть пруд пруди, мадам, особенно в этом городе. В тот день, когда Банни Томас перестанет быть милым ребенком, ее карьера окончена! – рявкнул он и, перейдя на резкий деловой тон, закончил аудиенцию.
– Спасибо, что нашли время заехать…
Опьяненный собственным «я» и уверенностью в безграничном могуществе, Гордон Бейкер не имел ни малейшего представления о том, насколько серьезно недооценил противника. Леверн Томас обладала высокоразвитыми инстинктами и способностью к самосохранению. Она понимала: необходимо выиграть это сражение, или карьере Банни действительно придет конец. Последние три фильма с ее участием оказались не такими уж кассовыми, и Леверн вовсе не намеревалась позволить Бейкеру выжать из Банни все, что можно, а потом выбросить, как ненужную тряпку.
– Тогда боюсь, Банни не сможет начать съемки в понедельник. Я уже позвонила Луэлле и Гедде и по секрету сообщила, что моя дочь больна и нуждается в отдыхе. Завтра в их колонках светской хроники появится сообщение, что я увожу дочь на Гавайские острова на несколько месяцев – поправиться и прийти в себя.
Но ни один человек на земле не смел указывать Гордону Бейкеру, что делать и как поступить.
– Если в понедельник в семь часов утра Банни не окажется на съемочной площадке, это посчитают нарушением контракта, и в нашем городе с ней будет покончено, дорогая леди. – Слова его буквально сочились ядом.
Но Леверн уже была готова броситься в бой.
– Не думаю, Гордон, – ехидно прошептала она, обращаясь к нему с фамильярностью, на которую имели право лишь очень немногие.
Гордон Бейкер мгновенно сообразил, что нарвался на гораздо более сильного противника, чем ожидал, и понял: эта женщина готова рискнуть всем, лишь бы защитить карьеру дочери. Он был уверен, что Леверн пойдет на любой скандал, если не настоит на своем!
– Объясните же, что вам нужно? – потребовал Бейкер.
– Хочу, чтобы вы давали ей роли, соответствующие возрасту, так, чтобы Банни по-прежнему оставалась звездой. В конце концов, ей почти восемнадцать, – ответила Леверн, удовлетворенная тем, что ее угроза понята.
Гордон Бейкер молча смотрел на сидевшую перед ним женщину, пытаясь сообразить, насколько велика ее решимость. Но при всей извращенности и порочности натуры, ему нельзя было отказать ни в уме, ни в проницательности.
Следующая его фраза почти испугала Леверн:
– С одним условием. Она должна выйти замуж.
– Что? – переспросила Леверн, пораженная не только неожиданным согласием, но и странным требованием.
– Свадьба! Большое представление! Незабываемое событие! Покажем всем, что Банни уже взрослая, это вновь привлечет к ней внимание. Кроме того, муж немного охладит страсти – уж слишком у нее штанишки раскалились!
Леверн была поражена изобретательностью Бейкера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Женщина, изумленная тем, что получит еще столько денег, покачала головой и протянула руку.
– Нет, мэм, – клянусь, честное слово! Можете на меня положиться!
Леверн с застывшей жесткой улыбкой вручила ей деньги.
– Прекрасно, потому что, если это обнаружится, я буду знать, кто проболтался, и сделаю все, чтобы полиция нравов узнала про это место и закрыла его навсегда.
Ошеломленная злобной угрозой, женщина безмолвно наблюдала, как Леверн, высокомерно подняв голову, выплыла из комнаты.
– Господи, ну и стерва, – пробормотала толстуха, оставшись одна.
Позже, когда Банни уже лежала в глубокой мраморной ванне, наполненной душистой мыльной водой, Леверн заварила особый чай для дочери и, высыпав в чашку два порошка со снотворным, положила несколько ложек сахара, чтобы отбить вкус. Банни любила сладкий чай, и, кроме того, сейчас не время беспокоиться о лишних калориях.
ГЛАВА 3
Леверн сидела за огромным письменным столом из красного дерева и покорно слушала проповедь Гордона Бейкера. Услышав о выходке Банни, он впал в холодную ярость и, конечно, во всем винил ее мать.
– Ситуация просто невыносима! Вы должны на коленях благодарить Луэллу за то, что та немедленно позвонила мне. Реши она рассказать обо всем или хотя бы намекнуть – всему конец! Понимаете?! Вы уже звонили ей или послали подарок?
– Конечно, звонила, но…
– Пошлите что-нибудь! И не скупитесь! Я хочу, чтобы она получила от вас подарок, который заставит ее почувствовать себя английской королевой! – загремел он.
Леверн хотела огрызнуться, что эта занудная, вечно ноющая толстуха уже обладает почти королевским могуществом, поскольку все руководители студий беззастенчиво пресмыкались перед ней, но благоразумно прикусила язык.
Раздраженным, упорным молчанием Бейкер намеренно доводил ее до бешенства.
– Купите что-нибудь у Тиффани и не забудьте: обязательно с бриллиантами, понятно? Она спасла карьеру вашей соплячке!
– Сегодня же сделаю, – заверила Леверн.
– Прекрасно. Теперь пора что-нибудь предпринять насчет этой шлюшки, вашей доченьки. Нужно выдать ее замуж, пока девчонка не попала в настоящую беду! Вы просили доктора Шеферда осмотреть Банни, чтобы убедиться, не беременна ли она?
Леверн кивнула.
– Он сделал ей выскабливание вчера, только чтобы не рисковать зря, – ответила она, пытаясь не вспоминать об омерзительной сцене в докторском кабинете. Доктор Шеферд во всем следовал указаниям Гордона Бейкера, но, чтобы защитить себя, предпочитал лучше произвести профилактическое выскабливание, чем делать настоящий аборт, ведь подобные операции были запрещены законом.
– Всего этого можно было избежать, если бы вы следили за ней как следует! Где она сейчас?
– Дома, в постели. Доктор велел давать Банни снотворное до завтра, потому что дня два у нее могут быть спазмы.
– В понедельник утром она должна приступить к работе! Сможет подняться к тому времени?
Леверн набрала в грудь воздуха и сжала кулаки, чтобы не видно было, как дрожат руки:
– Пожалуйста, мистер Бейкер, не заставляйте ее играть в этом фильме. Она слишком взрослая для роли Эмили. Банни превратилась в красивую молодую девушку и терпеть не может бинтовать груди и притворяться маленькой девочкой. Она не желает делать это.
Глядя с недосягаемой высоты на уродливую тощую женщину, пресмыкавшуюся перед ним, Гордон Бейкер почувствовал себя оскорбленным. Как смеет этот отвратительный мешок с костями противоречить ему?!
– Красивых молодых женщин хоть пруд пруди, мадам, особенно в этом городе. В тот день, когда Банни Томас перестанет быть милым ребенком, ее карьера окончена! – рявкнул он и, перейдя на резкий деловой тон, закончил аудиенцию.
– Спасибо, что нашли время заехать…
Опьяненный собственным «я» и уверенностью в безграничном могуществе, Гордон Бейкер не имел ни малейшего представления о том, насколько серьезно недооценил противника. Леверн Томас обладала высокоразвитыми инстинктами и способностью к самосохранению. Она понимала: необходимо выиграть это сражение, или карьере Банни действительно придет конец. Последние три фильма с ее участием оказались не такими уж кассовыми, и Леверн вовсе не намеревалась позволить Бейкеру выжать из Банни все, что можно, а потом выбросить, как ненужную тряпку.
– Тогда боюсь, Банни не сможет начать съемки в понедельник. Я уже позвонила Луэлле и Гедде и по секрету сообщила, что моя дочь больна и нуждается в отдыхе. Завтра в их колонках светской хроники появится сообщение, что я увожу дочь на Гавайские острова на несколько месяцев – поправиться и прийти в себя.
Но ни один человек на земле не смел указывать Гордону Бейкеру, что делать и как поступить.
– Если в понедельник в семь часов утра Банни не окажется на съемочной площадке, это посчитают нарушением контракта, и в нашем городе с ней будет покончено, дорогая леди. – Слова его буквально сочились ядом.
Но Леверн уже была готова броситься в бой.
– Не думаю, Гордон, – ехидно прошептала она, обращаясь к нему с фамильярностью, на которую имели право лишь очень немногие.
Гордон Бейкер мгновенно сообразил, что нарвался на гораздо более сильного противника, чем ожидал, и понял: эта женщина готова рискнуть всем, лишь бы защитить карьеру дочери. Он был уверен, что Леверн пойдет на любой скандал, если не настоит на своем!
– Объясните же, что вам нужно? – потребовал Бейкер.
– Хочу, чтобы вы давали ей роли, соответствующие возрасту, так, чтобы Банни по-прежнему оставалась звездой. В конце концов, ей почти восемнадцать, – ответила Леверн, удовлетворенная тем, что ее угроза понята.
Гордон Бейкер молча смотрел на сидевшую перед ним женщину, пытаясь сообразить, насколько велика ее решимость. Но при всей извращенности и порочности натуры, ему нельзя было отказать ни в уме, ни в проницательности.
Следующая его фраза почти испугала Леверн:
– С одним условием. Она должна выйти замуж.
– Что? – переспросила Леверн, пораженная не только неожиданным согласием, но и странным требованием.
– Свадьба! Большое представление! Незабываемое событие! Покажем всем, что Банни уже взрослая, это вновь привлечет к ней внимание. Кроме того, муж немного охладит страсти – уж слишком у нее штанишки раскалились!
Леверн была поражена изобретательностью Бейкера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111