Сначала он регулярно писал дочери и всегда посылал подарки на день рождения и Рождество. Кроме того, он несколько раз пробовал назначить день встречи, но Леверн всегда ухитрялась либо отложить, либо отменить свидание под тем или иным предлогом. Даже попытки поговорить с Челси по телефону ни к чему не приводили. Фрэнк, однако, упорно продолжал посылать письма и подарки, не получая ответов. Через несколько лет все это, казалось, потеряло смысл.
– Челси, скорее всего ничего не знает обо мне, – рассуждал Фрэнк, забыв как-то поздравить дочь с днем рождения, и, хотя пытался воскресить собственную решимость заботиться о девочке, Челси в действительности стала всего лишь неприятным напоминанием о нескольких печальных годах, проведенных под одной крышей с Леверн, времени которое Фрэнк предпочел бы забыть навсегда.
Он, конечно, не мог знать, что Банни и Леверн по-своему рисовали Челси портрет отца – испорченного, высокомерного, безответственного человека. Девочка ничего не знала о том, как Фрэнк отличился в войне с Кореей, как предан новой жене и детям, как предпринимал упорные попытки повидаться с ней. И хотя Челси часто мечтала о любящем отце, человеке, который мог бы помочь, утешить и успокоить, мужчина ее фантазий не имел ни малейшего сходства с Фрэнком Хантером. Он скорее был точной копией Джимми Стюарта.
ГЛАВА 6
1961 год.
Вернувшись домой из школы, Челси увидела перед домом фургон для перевозки мебели. Подумав, что это должно быть, привезли очередной раритет, – бабушка вечно покупала что-нибудь старинное – Челси тут же забыла обо всем – у нее и так достаточно дел, а кроме того, необходимо как можно скорее поговорить с матерью. Девочка надеялась только, что Банни не слегла в постель с очередным «приступом». Челси терпеть не могла, когда мать заболевала, что случалось довольно часто.
Ворвавшись в холл огромного особняка в георгианском стиле, Челси испуганно остановилась при виде царившего там беспорядка. Почему-то мебель выносят из дома! Поспешив в кухню, чтобы расспросить Хью, девочка, однако, нашла там только уборщицу Линду.
– Линда, где Хью?
– Уехал, милая. Разве он не сказал вам, что увольняется?
– Увольняется? – поразилась Челси. – Что ты имеешь в виду? Куда он отправился?
– Ваша бабушка не платила ему целых два месяца – он просто не мог больше ждать. Хью должен помогать матери – она живет в Англии. Он был очень расстроен, что приходится уходить, наверное, поэтому и вам ничего не сказал.
– Но почему бабушка не заплатила Хью?
– Она никому не заплатила. Мне просто идти некуда, иначе тоже уволилась бы. А вам они что-нибудь объяснили?
Жизненный опыт Челси подсказывал, что лучше избегать сюрпризов, поскольку они, как правило, бывают неприятными, но услышать плохие новости из уст Линды не хотелось.
– Мама дома?
Линда опустила глаза на коробку, в которую укладывала сервиз из тончайшего фарфора.
– У нее опять мигрень. Ваша бабушка в библиотеке. Лучше вам с ней потолковать.
Челси развернулась и направилась в облицованную ореховым деревом библиотеку. Худшие подозрения девочки подтвердились, как только она открыла тяжелую резную дверь. Вместо подтянутой, тщательно причесанной бабушки в костюме от Шанель, сидевшей обычно за большим антикварным письменным столом, перед ней предстала женщина в ситцевом халате с головой, обмотанной шарфом. Сегодня Леверн была без макияжа – острый нос и осунувшееся бледное лицо довершали портрет старухи, утонувшей в море неоплаченных счетов. Потревоженная в своем занятии, она подняла голову, и Челси потрясенно заметила, что бабушка плачет. Она редко плакала – достаточно того, что Банни проливала океаны слез за всю семью.
Челси осторожно пробралась через нагромождение ящиков к дивану, отодвинула стопку бумаг и осторожно села, чинно сдвинув ноги, как ее учили.
– Что случилось, ба?
– Студия аннулировала контракт с твоей матерью. Ей не заплатили ни цента с того дня, как умер Гордон Бейкер. Мне удалось продать наиболее ценные вещи Марси Гриер, которая обставляет новый дом Мартина Нелсона на Бел Эйр, и получила хорошую цену. Это поможет продержаться, пока Банни не найдет другую работу.
– Придется продать дом?
После долгой паузы Леверн чуть слышно ответила:
– Он слишком большой, без прислуги не справиться. Я должна всем, и поверенный говорит, студия не заплатит, разве что подать на них в суд. Но я не сделаю этого – репутация Банни будет уничтожена. Бог знает, какие ужасные сплетни они могут распустить о ней!
Казалось, Леверн не столько беседует с внучкой, сколько размышляет вслух.
– Но почему студия так поступила с ней? Ведь мама – кинозвезда, правда?! – яростно запротестовала Челси, повторяя фразу, слышанную миллион раз от бабушки.
– За двадцать лет она заработала миллионы для этих негодяев из «Тауруса», а они теперь говорят, что публика ей больше не интересуется. Считают, что она конченый человек. Разве конченые люди получают столько писем от поклонников? – гневно спросила Леверн. – Банни Томас по-прежнему самая красивая женщина в мире!
Челси подошла к бабушке, положила руку ей на плечо, желая хоть немного утешить старую женщину.
– Знаю, ба, знаю. Не волнуйся. Маме только нужно отдохнуть. Может, лучше переехать в дом поменьше, тогда у тебя останется время позаботиться о ней, и поводов для беспокойства будет меньше.
Леверн, как ни странно, немного успокоилась, ощутив спокойную собранность внучки. Челси не похожа на миниатюрного прелестного ребенка, каким была Банни, зато она умна, надежна и сообразительна. Леверн погладила блестящие золотистые волосы девочки, заглянула в серьезные карие глаза и улыбнулась.
– Ты такая хорошая девочка, Челси! Что бы я делала без тебя?
– Пойду переоденусь и помогу тебе. В два счета уложим все! – пообещала Челси, выходя.
Ей всегда было не по себе, когда бабушка пыталась быть ласковой. Она была такой худой и костлявой, что Челси с самого детства пыталась избегать ее прикосновений – сплошные углы и выступы. Но девочке очень нравилось, когда ее обнимала мать. Она всегда радовалась ласке Банни.
– Прекрасно, – коротко кивнула Леверн, чувствуя новый прилив спокойствия и решимости от поддержки внучки. Хорошо, что Челси так мужественно смирилась с происходящим.
– Я сейчас же позвоню мистеру Уайлдеру и попрошу найти богатого покупателя на дом. В Кемдене сдается очаровательный маленький коттедж. Мы прекрасно устроимся, пока дела не наладятся. Над гаражом даже есть спальня для прислуги и ванная комната! Когда получим деньги от продажи мебели, можно будет снова платить жалованье Линде.
– Может, лучше самим вести дом и сэкономить на этом? – предложила Челси. – А вдруг мама не сразу найдет работу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
– Челси, скорее всего ничего не знает обо мне, – рассуждал Фрэнк, забыв как-то поздравить дочь с днем рождения, и, хотя пытался воскресить собственную решимость заботиться о девочке, Челси в действительности стала всего лишь неприятным напоминанием о нескольких печальных годах, проведенных под одной крышей с Леверн, времени которое Фрэнк предпочел бы забыть навсегда.
Он, конечно, не мог знать, что Банни и Леверн по-своему рисовали Челси портрет отца – испорченного, высокомерного, безответственного человека. Девочка ничего не знала о том, как Фрэнк отличился в войне с Кореей, как предан новой жене и детям, как предпринимал упорные попытки повидаться с ней. И хотя Челси часто мечтала о любящем отце, человеке, который мог бы помочь, утешить и успокоить, мужчина ее фантазий не имел ни малейшего сходства с Фрэнком Хантером. Он скорее был точной копией Джимми Стюарта.
ГЛАВА 6
1961 год.
Вернувшись домой из школы, Челси увидела перед домом фургон для перевозки мебели. Подумав, что это должно быть, привезли очередной раритет, – бабушка вечно покупала что-нибудь старинное – Челси тут же забыла обо всем – у нее и так достаточно дел, а кроме того, необходимо как можно скорее поговорить с матерью. Девочка надеялась только, что Банни не слегла в постель с очередным «приступом». Челси терпеть не могла, когда мать заболевала, что случалось довольно часто.
Ворвавшись в холл огромного особняка в георгианском стиле, Челси испуганно остановилась при виде царившего там беспорядка. Почему-то мебель выносят из дома! Поспешив в кухню, чтобы расспросить Хью, девочка, однако, нашла там только уборщицу Линду.
– Линда, где Хью?
– Уехал, милая. Разве он не сказал вам, что увольняется?
– Увольняется? – поразилась Челси. – Что ты имеешь в виду? Куда он отправился?
– Ваша бабушка не платила ему целых два месяца – он просто не мог больше ждать. Хью должен помогать матери – она живет в Англии. Он был очень расстроен, что приходится уходить, наверное, поэтому и вам ничего не сказал.
– Но почему бабушка не заплатила Хью?
– Она никому не заплатила. Мне просто идти некуда, иначе тоже уволилась бы. А вам они что-нибудь объяснили?
Жизненный опыт Челси подсказывал, что лучше избегать сюрпризов, поскольку они, как правило, бывают неприятными, но услышать плохие новости из уст Линды не хотелось.
– Мама дома?
Линда опустила глаза на коробку, в которую укладывала сервиз из тончайшего фарфора.
– У нее опять мигрень. Ваша бабушка в библиотеке. Лучше вам с ней потолковать.
Челси развернулась и направилась в облицованную ореховым деревом библиотеку. Худшие подозрения девочки подтвердились, как только она открыла тяжелую резную дверь. Вместо подтянутой, тщательно причесанной бабушки в костюме от Шанель, сидевшей обычно за большим антикварным письменным столом, перед ней предстала женщина в ситцевом халате с головой, обмотанной шарфом. Сегодня Леверн была без макияжа – острый нос и осунувшееся бледное лицо довершали портрет старухи, утонувшей в море неоплаченных счетов. Потревоженная в своем занятии, она подняла голову, и Челси потрясенно заметила, что бабушка плачет. Она редко плакала – достаточно того, что Банни проливала океаны слез за всю семью.
Челси осторожно пробралась через нагромождение ящиков к дивану, отодвинула стопку бумаг и осторожно села, чинно сдвинув ноги, как ее учили.
– Что случилось, ба?
– Студия аннулировала контракт с твоей матерью. Ей не заплатили ни цента с того дня, как умер Гордон Бейкер. Мне удалось продать наиболее ценные вещи Марси Гриер, которая обставляет новый дом Мартина Нелсона на Бел Эйр, и получила хорошую цену. Это поможет продержаться, пока Банни не найдет другую работу.
– Придется продать дом?
После долгой паузы Леверн чуть слышно ответила:
– Он слишком большой, без прислуги не справиться. Я должна всем, и поверенный говорит, студия не заплатит, разве что подать на них в суд. Но я не сделаю этого – репутация Банни будет уничтожена. Бог знает, какие ужасные сплетни они могут распустить о ней!
Казалось, Леверн не столько беседует с внучкой, сколько размышляет вслух.
– Но почему студия так поступила с ней? Ведь мама – кинозвезда, правда?! – яростно запротестовала Челси, повторяя фразу, слышанную миллион раз от бабушки.
– За двадцать лет она заработала миллионы для этих негодяев из «Тауруса», а они теперь говорят, что публика ей больше не интересуется. Считают, что она конченый человек. Разве конченые люди получают столько писем от поклонников? – гневно спросила Леверн. – Банни Томас по-прежнему самая красивая женщина в мире!
Челси подошла к бабушке, положила руку ей на плечо, желая хоть немного утешить старую женщину.
– Знаю, ба, знаю. Не волнуйся. Маме только нужно отдохнуть. Может, лучше переехать в дом поменьше, тогда у тебя останется время позаботиться о ней, и поводов для беспокойства будет меньше.
Леверн, как ни странно, немного успокоилась, ощутив спокойную собранность внучки. Челси не похожа на миниатюрного прелестного ребенка, каким была Банни, зато она умна, надежна и сообразительна. Леверн погладила блестящие золотистые волосы девочки, заглянула в серьезные карие глаза и улыбнулась.
– Ты такая хорошая девочка, Челси! Что бы я делала без тебя?
– Пойду переоденусь и помогу тебе. В два счета уложим все! – пообещала Челси, выходя.
Ей всегда было не по себе, когда бабушка пыталась быть ласковой. Она была такой худой и костлявой, что Челси с самого детства пыталась избегать ее прикосновений – сплошные углы и выступы. Но девочке очень нравилось, когда ее обнимала мать. Она всегда радовалась ласке Банни.
– Прекрасно, – коротко кивнула Леверн, чувствуя новый прилив спокойствия и решимости от поддержки внучки. Хорошо, что Челси так мужественно смирилась с происходящим.
– Я сейчас же позвоню мистеру Уайлдеру и попрошу найти богатого покупателя на дом. В Кемдене сдается очаровательный маленький коттедж. Мы прекрасно устроимся, пока дела не наладятся. Над гаражом даже есть спальня для прислуги и ванная комната! Когда получим деньги от продажи мебели, можно будет снова платить жалованье Линде.
– Может, лучше самим вести дом и сэкономить на этом? – предложила Челси. – А вдруг мама не сразу найдет работу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111